Я живу в Германии уже почти пятнадцать лет, и за это время встречала здесь много "наших". Cамые тесные дружеские отношения завязывались, конечно, во время учебы в вузе. Отличительной чертой этих девушек было то, что все они были из относительно небогатых интеллигентных российских семей. За ними не стоял богатый папа или муж, они одни приезжали на чужбину и сами пробивали себе дорогу. Отсутствие богатства они компенсировали своим умом, своей активностью, своим трудолюбием. У каждой в запасе - безумно интересная история.

Гульназ Партчефельд (Гараева) приехала в Мюнхен в 2006 году, чтобы учиться на факультете туризма Высшей школы прикладных наук Мюнхена, где мы с ней и познакомились.

- Я помню, что впервые мы встретились на университетском радио. Я жила тогда в общежитии католических сестер с какими-то безумно строгими правилами. В этом общежитии был запрещен визит гостей другого пола. Жили и девушки, и парни - у каждого своя комната, но ночевать нельзя было оставаться. У нас был такой юморной директор. Он говорил, что кровати такие узкие, что на них невозможно вести нормальные отношения. Таким образом, ваши отношения разрушатся,- говорил он, - а всему виной будут наши кровати. Мы этого не сможем перенести.

Но мой будущий муж, с которым мы тогда уже были знакомы, находил способ тайно ото всех ко мне проникнуть - и залезал в окно, например. Как Ромео, очень романтично. Это было такое своеобразное испытание отношений на прочность. Но приехала в Германию я не из-за мужчины, это случилось все потом.

Мне исполнилось 25 лет и я сделала неплохой карьерный прыжок в России - я училась на пятом курсе ИнЯза Педуниверситета в Пензе и совершенно случайно попала на радио. Никогда не хотела там работать, но мне стало интересно. И работа меня затянула, для меня открылся совершенно новый мир, до этого неизведанный и, вообщем-то, я думаю, что всем молодым людям нравится публичность. Молодому человеку хочется ведь всегда что-то показать, что-то кому-то доказать. Паралельно я осталась на год на кафедре нашего вуза, потому что научная деятельность мне тоже нравилась.

А еще работа в банке, где у меня была довольно хорошая должность. И были проекты. Например теплицы. Целая деревня в Пензенской области должна была специализироваться на выращивании роз по голландской технологии. Человека, который присутствовал бы на месте и переводил бы основные технические моменты между местным персоналом этой деревни и голландским не было, как не было и человека, который налаживал бы контакты. В общем, меня привлекли к этому делу. Потом были еще такие крутые проекты как постройка завода по производству бетона, строительство аквапарка.

Это было очень интересно. Меня это захватило, но в какой-то момент моя на тот момент очень близкая подруга сказала: "Слушай, нам 25 лет. Что дальше?" У нее тоже была неплохая работа. Но нам хотелось чего-то еще в жизни. Мы же ИнЯз заканчивали и много подружек уехало за рубеж. Нам не то, что хотелось за границу, нет, скорее, наоборот. Мы поддерживали с подружками контакт и выяснили для себя, что это, в общем, не такая уж крутая вещь уехать в Германию.

- Почему?

- На первых-вторых курсах, конечно, нам казалось, что Германия - это образец, если можно так сказать, идеальной страны. (Наши ИнЯзовские педагоги передавали нам на каждом занятии свое восхищение Германией). А потом появилась возможность самим туда съездить, всякие стипендии ДААД, Гете-Института, по обменам. Вообщем, получилось так, что к 25 годам я уже три раза побывала в Германии на стажировках. В первый раз, конечно, был полный восторг, во второй раз - разочарование, потом - просто видишь обычную жизнь. Ты замечаешь уже не только хорошие стороны жизни, но и .. как это сказать?

Я ЧАСТО ОБ ЭТОМ ДУМАЛА, А СЕЙЧАС ПОПРОБУЮ ЭТО ОПИСАТЬ

В контексте России 90-х годов большинству наших сверстников казалось, что есть Россия, не самая передовая страна, а есть Запад, есть Европа, Штаты и вот там - жизнь.. И нужно стремиться отсюда туда. И даже если никогда туда не попадешь, то у тебя есть представление, что есть на что-то равняться. А когда побывала я в Европе, в Германии, особенно второй или третий раз, когда я побывала в Париже, когда посмотрела немножко и другие немецкие города, как-то вот это рай был с пъедестала немножко опущен. Какие-то позитивные и негативные моменты жизни есть, естественно, везде. Мне немного испортило настроение такое негативное отношение к человеку из России, особенно к российским девушкам в Германии. Девушки, может быть, и сами в этом виноваты: многие работали на такой имидж легкодоступной особы. Поэтому когда местные пытались перенести этот имидж на тебя, это, конечно, раздражало. И еще раздражало, когда немцы пренебрежительно высказывались о России. То есть ты сам можешь любить свою родину, но в то же время знать о еe проблемах и критиковать, например, менталитет, экономику, политику и т.д., но когда всю эту критику на тебя вываливают немцы, даже не всегда имеющие достаточно знаний о России, не говоря уже о тех, кто ни разу там не был, то это, конечно, неприятно.

Но первое впечатление от Германии было очень позитивным и запоминающимся. Например, система самообслуживания в супермаркетах, или такой ассортимент йогуртов и всего. В России это появилось намного позже. И что еще меня очень приятно удивило и разбудило интерес к журналистике - это ток-шоу. Я здесь впервые увидела ток-шоу. Они немного отличаются от современных, потому что современный формат в Германии перешел в более краткие ток-шоу, "за" и "против", только черное и белое, очень часто ругань и дискуссия без какого-то ощущения обговоренности. А тогда - это был сентябрь 2001 года - ток-шоу были в основном, на тему террористических актов в США. Все ток-шоу проходили в очень свободном ключе. И такое скурпулезное занятие этой темой в медиальной среде меня очень сильно поразило. Тем, что приглашаются обязательно представители турецких диаспор или других. Очень позитивно, очень спокойно, рационально. Безо всяких криков, охов, вздохов и так далее. Меня это очень сильно поразило, я помню, тогда.

Изменение отношения к Германии изменило отношение к миру вообще, потому что я поняла, что во всех странах есть свои какие-то моменты. И, вернувшись в Россию, я, в принципе, не собиралась ехать зарубеж, но подружка моя была настойчива и сказала: давай туризм. Ну круто же! Люди, которые изучают туризм, они сами ездят много. На самом деле, это, конечно, не совсем так, но так мы тогда думали. И вот мы с ней нашли три университета, причем больше делала она, чем я, так мне казалось. Я тогда уже работала на радио и вот, сидя на работе, мы заполняли с ней вместе эти документы на поступление в вуз. Один из выбранных университетов был в Мюнхене. Мы туда отправили документы. Если совсем уж честно, то мы не хотели серьезно начинать, а хотели просто поехать на семестр. Думали, что вот, у нас будет шенгенская студенческая виза, попутешествуем, а потом вернемся. Я ей говорю, мол, ну слушай, хорошая перспектива. Мне, вообще-то не очень хотелось ехать, но казалось крутым, что у меня будет бумажка о допуске к обучению в Мюнхенском универе, я положу ее в рамочку и буду внукам показывать. Немножко детские такие наивные мечты. А потом случилось так, что как раз в это время, когда мы отправили документы, я поехала в Германию опять на стажировку. Стажировку эту я воспринимала, конечно, серьезно, но больше я радовалась просто уехать куда-то в своеобразный такой отпуск. И мне пришло оповещение, что я поступила.

Тяга к переменам была такой сильной, что летом того года я решила переехать в Москву. Хотелось еще что-то в жизни увидеть, пока не начнется совершенно серьезная жизнь в 26 лет. С одной работы я уволилась, с другой работoй я договорилась, это было лето. Все-таки это, наверное, кочевничье татарское племя дает о себе знать в моих генах: мне очень нравилось начинать жизнь с нуля. Поехала я в Москву, абсолютно не имея ни работы, ни возможности где-то жить. Я начала искать, но никакой работы сначала не было, потом она все-таки нашлась: самым первым появилось радио. Вообще я искала работу в Москве в какой-то серьезной западной компании. Там и "Сименс" есть, и много всего. Но так как я в Пензе же работала на радио, я и начала искать работу в этой области тоже. В Пензе неплохо работалось, нас уже начали узнавать медиально, у нас были какие-то мероприятия, свой круг людей, которые нас узнавали по голосу и с удовольствием слушали. Я, конечно, ловила кайф от того, что я еду на такси утром на эфир а водитель говорит - вот, сейчас начнется передача такая классная. Я слышу по джинглу, что это наш канал и говорю: "А что там будет-то?" Он рассказывает: "Ну, там такая ведущая будет, и так все здорово“. И я думаю про себя - я никогда не говорила, что это я, но про себя думала - езжай только быстрее, а то ничего не начнется. Был кайф от этого. И вот наткнулась на сайт радио "Юность": требуется ведущий новостей. По-моему, было написано еще "мужской голос". Я позвонила и спросила, требуется ли или нет, они сказали, да, мы ищем. А вы девушка, да? Ну приходите. И я прислала им свое резюме. И они позвонили мне после этого резюме и сказали "приходите". И я пришла туда, это был совершенно другой мир, по пропуску, меня немножко это ошарашило. Такая разница была по сравнению с нашим демократичным радио в Пензе. Мне дали новости, даже не сказали, что записывают. Там же лента новостная, и нужно было отредактировать, потому что ты должен был сам редактировать полностью и потом читать. Ну, в общем, я отредактировала новости, потом пришла одна сотрудница поправила, другая сказала что вот так не нужно строить предложение, а нужно по-другому. Потом пришел кто-то и сказал "давайте запишем". Причем мне сказали,что у них раньше одна девушка из Пензы работала. У нее был пензенский говор, и у вас тоже. Я так удивилась, думаю, что не так с моим говором? Вообщем, никаких надежд ни к чему мне не давали. И вот, я когда вышла из студии, вошел мужчина, как я поняла потом, он был директором и под мышкой вел какого-то паренька. Вот, - говорит, - я вам привел, ребята! Вот это будет ценный кадр!

Словом, я ушла в полной уверенности, что ну все, они нашли, потому что видимо, знакомый или родственник, раз такие обьятия уже. Так и получилось. Мне позвонили и сказали: " Да, вы знаете, парень тут приходил после вас, вот мы решили его взять." Паралельно я нашла работу в "Сименсе". Но такая очень низкоквалифицированная работа, как мне казалось. Ассистент рабочей группы - "team assistant". После всех моих пензенских позиций мне казалось, это вообще, не знаю, ужас какой. Но нужно же было жить на что-то. Не возвращаться же обратно в Пензу! И поработала я неделю на "Сименсе". Вдруг мне звонит редактор с радио "Юность" с предложением очень интересной работы. Так получилось, что этот парень не понравился абсолютно никому. После того, как его уже взяли, его решили все-таки убрать, и как-то у них пал выбор на меня. Мне, конечно, нужно было поучиться, неделю я еще стажировалалсь, смотрела, кто как пишет, кто как чего делает, и потом меня в субботу и воскресенье пустили в эфир. Но это было очень интересно - прикоснуться к Москве и потом уже, когда я на "Юности" обосновалась, редактор мне сказал, что на "Культуре" ищут еще кого-то, ты не хочешь попробовать?

Я говорю, я "Культуру" очень хочу! Вот в этот самый момент мне приходит оповещение из университета о том, что я могу начинать у них учиться. Это был 2006 год, сентябрь-октябрь. Я проработала к этому моменту на радио 3,5 месяца. Конечно, Мюнхен был целью нашей с подружкой. Я бросилась ей писать, а оказалось, что ей отказали. Причем по глупой совершенно причине. Они отбирают же иностранцев самых-самых лучших и у нее оказалась одна четверка, а у меня все пятерки. И ее отсеяли. Я думаю, что делать? Остаться или рискнуть и уехать? Уже и тут все складывается, начало положено, уже есть перспективы обосноваться в Москве… В сентябре у меня как раз был последний месяц стажировки в Германии, которую я еще выиграла, будучи в Пензе, и я думая, ехать или нет. По-моему, я даже написала письмо в Бохум, могу ли я отказаться, например. Пришел такой ответ, что это будет выглядеть несерьезно, по какой причине вы хотите отказаться? Я как-то испугалась, если честно, что они потребуют деньги обратно за все месяцы.И я решила все-таки поехать. К этому моменту я уже была знакома со своим будующим мужем, мы просто как-то по-приятельски общались. И как раз в тот сентябрь это все очень сильно закрутилось и превратилось в такие большие отношения. Вообщем, появился стимул попробовать с Германией.

На радио я собиралась договориться, чтобы они меня подождали. Думаю, с "Сименса" в Москве, наверное, придется уйти, но ладно, тоже не велика беда. На "Сименсе" люди, которые активно, кстати, работают с немцами, мне покрутили у виска пальцем и сказали: "Девочка, что ты делаешь? Какая Германия? У тебя там будет бедная студенческая жизнь. Тебе здесь не хватает карьерных перспектив? Мы тебе их покажем. Начни сначала работать, ты работаешь всего пару месяцев“. Особенно мой начальник был против. Он очень часто был в Германии, учился там даже, то есть хорошо знал предмет. "Я бы вообще ни за что бы не поехал, - сказал он мне,- потому что бедная студенческая жизнь“. В какой-то степени он оказался прав. Но учеба в вузе в Германии - это ведь все равно шаг вперед. Можно попробовать, думала я. А потом, если что, вернуться. Влюбленность меня окрылила, с одной стороны. С другой было разочарование в Москве, потому что я поняла, что мне придется очень-очень много работать для того, чтобы создать себе какие-то комфортабельные условия для материальной жизни.

ПОТОМ Я ПРИЕХАЛА В ГЕРМАНИЮ

Но потом я приехала в Германию, стала учиться, и тоже был такой интересный период, со всеми всплесками и падениями, потому что пришлось зарабатывать самостоятельно на жизнь, разными способами. То есть я думала до приезда, что буду работать на том же самом "Сименсе", благо в Мюнхене он был и есть, но пришлось сначала официанткой то в ресторане одном, то в другом ресторане, который был похож на пивнушку на какую-то. Приходилось выживать. А нужно было еще учиться, с утра на лекциях. То есть это очень было сложно. На работу особо много людей не хотело принимать, потому что у нас же стояло ограничение в 90 дней в году мы могли как иностранные студенты работать или 180 по полдня. Это, конечно, не такие условия, на которых тебя кто-то хочет принять.

Но отношения мои с моим будущим мужем настолько интенсивировались, что я решила, что наверное, останусь еще. Хотя я уехала из России без зимних вещей: мне же хотелось попутешествовать только по миру немножко и по Европе, и вернуться в декабре назад, не очень вкладываясь в обучение. Но учеба мне понравилась, и путешествовать времени не было, так как приходилось выживать. Деньги, которые я с собой привезла, очень быстро закончились. Ситуация с жильем была ужасная. В Мюнхене вообще с жильем тяжело, а тут я еще приехала впритык к началу учебного года, когда все уже было разобрано. В общем, навалились проблемы и в декабре - я очень помню тот момент - я разговаривала со своим парнем по телефону по поводу наших отнoшений. Они развивались, но не было ощущения, что это на века. Конечно, это был начальный этап, он жил в другом городе, мы виделись пару раз в месяц. И вдруг он сказал: "Я хочу представить тебя своей семье". И я поняла, что это все-таки что-то серьезное. И я говорю: "Да, я подумаю."

Складывала вещи - доставала вещи, это было очень смешно, наверное, если смотреть со стороны. Но в конце-концов я сказала, мол, что же делать. Ну, останусь еще на пару месяцев. Потому что как-то не хочется сейчас перед Рождеством уезжать. Хотелось и с родителями моего друга познакомиться. Хотелось уютных рождественских праздников. Написала маме, чтобы она прислала мне теплые вещи, потому что у меня ничего теплого с собой не было, а покупать все новое было бы слишком дорого. Мама очень рада была, потому что она всегда хотела, чтобы я уехала за рубеж почему-то. И так я, в общем-то и осталась. На пару месяцев. И в феврале мне пришло приглашение работать в "Сименс", хотя я им еще в октябре написала. И все потихоньку встало на рельсы, я въехала и в учебу, и отношения развивались уже такие более серьезные. И к Германии я начала привыкать. И как-то вот так осталась.

- И только ты привыкла к Германии, как тебе пришлось переезжать в Швейцарию.

- В 2008 году, да. Я два года побыла в Германии. За это время я успела очень хорошо поучиться в Высшей школе прикладных наук Мюнхена, в которой ты тоже училась. Еще я работала ассистентом у декана и издавала там журнал факультетский и даже организовала две поездки студентов. Мы решили сделать такие семинары по культуре стран с посещением самих стран. Очень часто распространено такое мнение в Германии, что если ты из России, то организовать поездку в Польшу и Чехию будет очень просто тебе, потому что везде ведь один язык. (смеется).

Тем не менее, мне удалось организовать студенческую поездку в Прагу. Там прошло все очень хорошо, и потом декан говорит: ну куда, поедем на следующий год? Я говорю: "А давайте в Россию. Почему бы нет?"

Я представила ему такую концепцию. Москва и Казань - два города одной страны, оба крупных города. Но Москва это, естественно, столица, а Казань - республиканская столица. Мне показалось, что контраст будет очень интересен. Семинар прошел на ура, студенты до сих пор вспоминают. Причем не только программу - сенсацией было то, во сколько им это обошлось. На билет и на все-все - перелет, питание, проживание, на неделю - они сдавали по 200 Евро. И по возвращении им вернули еще деньги, потому что лишние остались. И культурная программа была очень насыщенная очень удачная. Очень всем понравились и Москва, и Казань. В общем, это было очень интересное время.

И вот мой супруг получил приглашение работать в университете в Санкт-Галлен, который ближе располагается в Мюнхену чем город, в котором он жил. И он решил, слушай, буду поближе к тебе, и я тоже нового хочу в жизни, и зарплата нормальная. И переехал в Санкт-Галлен. Потом привозил меня туда несколько раз, угощал сыром и шоколадом, которые я очень люблю. Подкупал, значит. Как-то мелькал такой момент, что давай и ты тоже сюда. И вот, в один из моих приездов в Санкт-Галлен я взял меня он меня взял с собой на одно университетское мероприятие.

В швейцарских университетах есть такое понятие как аперо. Аперетив, то есть фуршет с хорошим вином, с сыром, бутербродиками, канапе. Такая традиция, которая немецким университетам менее присуща, а российским тем более. В общем, на одном таком фуршете я оказалась за столиком с одим профессором. Его звали Томас Бигер, он сейчас, кстати, ректор университета Санкт Галлена и мой шеф. Он занимался как раз научной деятельностью в области туризма и мы с ним разговорились. И он, наверное, в шутку-полушутку сказал:" Ну, приезжайте сюда. Вот как вы у себя там в Мюнехене закончите свой вуз и будете у нас писать диссертацию." Я сказала об этом мужу, а он говорит, "слушай, а это хорошая идея. Ну что тебе даст бакалавр высшей школы прикладных наук Мюнхена? У тебя все-таки немного другие цели, наверное. Ну что ты будешь делать потом с этим бакалавром?" Мой муж собрал все мои документы, все мне заполнил.

Я не очень много делала, потому что не верила в такую возможность. Былo разочарованиe Германией, потому что мои дипломы признали только как допуск к учебе в местных вузах. Все пять лет, которые ты училась в России являются лишь основанием стать студентом немецкого вуза. Ну, это известно, и понятно, по каким причинам - в Германии школьное обучение дольше длится и так далее. Но на тот момент мне было это обидно. Я была уверена, что в Швейцарии будет то же самое. Но решила все-таки это проверить, и вот в какой-то определенный момент муж мне звонит и говорит: "Слушай, я был в секретариате, который занимался докторантами и они говорят, что у тебя все подходит!"

Я в России еще сдавала этот кандидатский минимум, философию для поступления в аспирантуру. Все это, как оказалось, в Швейцарии засчитывается. Словом, можно поступать. Я в это не очень поверила, но когда я увидела официальный документ, что я поступила, я позвонила им и сказала, что хотела бы очень у них учиться, но я еще не закончила бакалавриат здесь в Германии. Можно, я пойду к ним на следующий год? Они сказали, что на следующий год вы можете опять подать документы, но место мы вам не можем гарантировать, потому что у нас каждый год совершенно разные ситуации. Здесь же тоже есть ограничения на прием иностранцев в вузы, как и в Германии. Тогда я поговорила с тремя профессорами моего мюнхенского вуза, о которых я была хорошего мнения, описала свою ситуацию, сказала, что есть такое предложение. Они все три мне сказали, что университет Санкт-Галлена - это такой крутейший университет, для меня этот момент был тогда непонятен. Они сказали, что на моем месте даже не стали бы раздумывать. И вообще, не важно, что ты оканчиваешь, важно где, и Санкт-Галлен - это круто, круче, чем Мюнхен.

И Я ПЕРЕЕХАЛА В ШВЕЙЦАРИЮ

Однажды я участвовала в туристической выставке в Москве с одной компанией. Уже зная, что переезжаю в Швейцарию, я пошла посмотреть, познакомиться с экспонентами, узнать, где можно там работать.

Я вышла на школу-интернат Санкт-Галлена Розенберг и спросила, не ищут ли они учителей. Мне ответили, да, всегда, пишите. Я написала, но ответа не получила. В общем, приехала я в Швейцарию без работы, только для учебы. В один из первых дней я решила наведаться в этот Розенберг. К счастью, директор была на месте, я прямо ей так и сказала: "Так и так, я вам писала". Это были летние каникулы, поэтому она была свободна, у нее была открыта дверь. Она говорит, "Да-да, у меня ваши документы буквально наверху лежат." Наверное, не совсем наверху они лежали, но тем не менее, говорит, мы вам собираемся написать. Потом очень быстро мне написали и попросили перевести какие-то письма родителям. Потом еще что-то, и, в общем, так получилось, что я там стала работать учителем. Больше немецкого языка, иногда русский преподавала. Классное руководство взяла, даже преподавала шахматы. Потому что часто выходцы из России ассоциируются с балетом и шахматами. Ну, балет я не могла, но шахматы - пожалуйста (смеется).

Это школа для всех детей из-за рубежа, не только для русских. Типичный швейцарский элитный интернат. Но самый первый класс это у меня был русский. Детки, которые только что приехали сюда и им нужен был курс немецкого языка. А потом смешанные были классы, из разных национальностей. Я преподавала немецкий классу, где были немцы, итальянцы и так далее.

Очень хорошие воспоминания остались у меня от работы. В Санкт-Галлене я постаралась подружиться с соседями и очень быстро поняла, что этот городок состоит из трех сообществ. Это город сам, это университет и это школа-интернат Розенберг. И вот почему-то в городе отношение к Розенбергу было такое - ну, богатенькие детки со всяких стран. Не очень приветливое, скажем так. И кому бы я не рассказывала здесь, что я работаю в Розенберге, то натыкалась на такой пренебрежительный возглас: "Оо, это этот вот элитный для этих наглых и беспринципных отпрысков?"

Но я была приятно удивлена. Потому что, во-первых, в интернате ценилась дисциплина. Мне, как учителю, так и говорили - прививайте детям дисциплину. Тем более, с немецким языком дисциплину очень удобно прививать: там и так в почете Ordnung, и вести нужно было себя соответствующе. Я лично никаких поблажек определенным детям, никаких уступок - ничего не заметила. Если бы такой ребенок высокопоставленных родителей в России учился, я думаю, что учителя там обращали бы на это внимание. А вот здесь это было абсолютно все равно, причем ты как учитель ничего и не знал. Дети сами иногда что-то рассказывали, откуда они, но ты знал только то, что у их родителей есть деньги в достаточном количестве, чтобы позволить себе обучение ребенка в таком интернате. И я в принципе поняла, что эти отпрыски богатых родителей, они такие же дети абсолютно, даже если на них надеты их форменные костюмы дорогущие Hugo Boss или Ralph Lauren. Но они бегают, как и обычные дети, грязные всегда, и из этого кармана своего дорогого костюма достают мне слипшиеся засахаренные конфетки. Весь карман, естественно, тоже в сахаре, весь костюм в сахаре, а ребенок мне говорит: "Ой, а давайте я вас конфетками угощу,а?" Ну просто дети, да, дети.

Там был дресс-код для учителей. Учителя должны были приходить во всем глаженом. Немножко необычным было то, что учительницам не разрешалось носить брюки в летний период времени, то есть нужно было в юбках или платьях ходить. Какой-то был порядок во всем, такой солидный старинный классический интернат. Но не было никакого преклонения перед этими детьми. То есть если какой-то ребенок у меня плохо занимался или баловался, я всегда могла пойти к завучу, и до родителей это было донесено, что они должны принять какие-то меры. Я это знала, потому что я сама переводила письмо родителям на русский.

Мой самый первый ученик, вырос в совершенно замечательного, большого, красивого молодого человека, учится сейчас в одном из ведущих университетов Европы и мира: Швейцарской высшей технической школе Цюриха (ETH Zürich). Совершенно замечательный мальчик. Я им очень горжусь.

В Швейцарии в городе Монтрё регулярно устраивается знаменитый джазовый фестиваль, и однажды я была там внештатным корреспондентом. На пензенском "Мост-радио", на котором я работала, есть передача "Джаз для полуночников". У меня контакт очень хороший сохранился, и я аккредитировалась на этот фестиваль как журналист. Было очень интересно, потому что я сама люблю джаз, a уж посетить такое событие мирового масштаба, где много звезд - вообще мечта. У меня до сих пор есть пара интервью, с которыми я ничего не сделала пока, к сожалению. Вот, например, дедушка, или даже папа швейцарского джаза, Джорж Грунтц (George Gruntz) - это человек, который привез джаз в Швейцарию. С ним было очень долгое интервью, он вспоминал и поездки по бывшему Советскому Союзу, и вообще как все начиналось в Швейцарии. Я помню, он каждому журналисту давал около десяти минут максимум. А мы с ним проговорили, по-моему, тридцать восемь минут, если я не ошибаюсь. Я с этим материалом ничего не сделала, к сожалению. А год спустя Джорж Грунтц умер.

И потом у меня было очень интересное интервью, совершенно неожиданное, с современной певицей Ланой дель Рей. Это наверное, такая пиар-акция была с ее стороны, потому что она сама со мной заговорила. Я закончила свои интервью и шла уже домой. И вот такая толпа девушек стоит, и я оказалась лицом к лицу с девушкой, которая мне показалась знакомой. И она так улыбается - и я улыбаюсь. И она мне так:

- Hey, hello! - на английском, - How are you? (И, заметив мое замешательство): Where are you from?

Я говорю: From Russia.

- Oh, Russia, beautiful women!

У меня такое ощущение, что на меня напали. Она - маленькая, дут такой на голове, легинсы и вязаный джемпер. И вокруг нее, наверное, семь других девушек, которые абсолютно так же одеты. И потом оказалось, что это Лана дель Рей. Я говорю, а можно взять интервью? Но, конечно, оно было короткое очень, в отельной ложе, и я была абсолютно не готова. Я просто спросила, какие у нее планы, зачем она сюда приехала, что она собирается делать, какое у нее отношение к Швейцарии, что она знает о России. И потом я выяснила, что Лана дель Рей вообще не хотела давать никаких интервью, то есть ее менеджер сказал, что она не будет давать интервью во время фестиваля. Она будет только выступать. И когда я пришла после этого интервью в пресс-центр, вокруг меня собралась толпа коллег, и они с восторгом слушали, что она все-таки кому-то дала интервью, для них это была такая сенсация. А сама я фестивали здесь не организовывала еще. Может быть, в будущем.

-Ты думала том, что было бы, какой бы ты была, если бы не уехала? Осталась в России?

-Ты знаешь, да. Перспектива остаться в Пензе не наводила меня на радостные мысли. Почему-то этот город, в котором я провела свое детство, не будит радостные чувства. Может быть, детство пришлось на 90-е... Это мое личное, но я заметила, что не люблю возвращаться в прошлое.

МНЕ ХОЧЕТСЯ ИДТИ ДАЛЬШЕ

Я однажды приехала даже в Пензу специально уже будучи взрослой: почему-то мне захотелось пройти этот путь от дома к музыкальной школе. И у меня такая паника началась, потому что я была совершенно не готова встретиться со всем этим лицом к лицу. Нет. Пенза - я даже не рассматриваю такой вариант, что я там могла остаться. А если Москва, то да. И меня это в какой-то степени подталкивало здесь в плане карьеры, потому что есть пара коллег, с которыми я работала на "Юности" или с кем познакомилась на "Культуре"- люди, которые сделали карьеру на ГТРК или даже ушли на другой канал. Конечно, я только пришла тогда, а они уже работали подольше. Но когда их видишь, то понимаешь, что и ты могла бы, может быть, добиться не меньшего, чем они, если бы не уехала. И это заставляло меня здесь не раскисать. Потому что мне кажется, что для российского менталитета для нашего - по крайней мере, на меня, Европа действует немножко позитивно в том плане, что становишься спокойнее, уравновешенее. Здесь нет таких кризисов, перепадов, забот, на что поесть, где заработать и так далее. Но у всего этого есть один очень большой минус: это очень, очень расслабляет.

И вот этот вот момент раскисания - единственный мой негативный комментарий в сторону Западной Европы. На самом деле она очень сильно расслабляет. И сначала это в кайф. А потом начинает... особенно когда общаешься через интернет со своими бывшими знакомыми, и смотришь, сколько они проектов делают, и все получается, и все как-то идет. И пусть не зарабатывают огромных денег, но тем не менее, что-то развивается. Движуха какая-то есть. Вот движухи мне немножко здесь не хватает. Я все время стараюсь ей заразиться, наблюдая за тем, что делают мои российские знакомые. Потому что в России много есть умников и умниц особенно - в хорошем значении этого слова. И, приезжая в Россию, всегда ощущаешь такой прилив сил. В кризисных ситуациях человек все-таки больше занимается самореализацией.

- Я абсолютно понимаю, о чем ты говоришь, потому что когда я сама приехала в 2002-м году из Казани в Мюнхен, у меня было точно такое же ощущение - как будто меня окутали ватой. Тепло, легко, нега, подвешенность, как будто паришь где-то, без забот, без проблем и без горя. После активной очень жизни в Казани это было необычно и странно.

- Абсолютно. Вот ты говоришь, "вата", мне это интересно. Потому что у мне тоже такая ассоциация как-то пришла на ум. Уже живя здесь, я приехала из России и было ощущение, как будто большим ватным одеялом все накрылось, и все люди просто не могут быстро двигаться, думать. И все-таки подход к идеям тоже другой. Сейчас в нашем университете я занимаюсь тем, что готовлю мероприятия. Можно сказать, занимаюсь эвент-менеджментом, но не только. Все, что нужно студентам, докторантам, всем кто приезжает в Санкт-Галлен для начала - вот это все я делаю. И есть мероприятия, которые носят корпоративный характер, то есть нужно показать Corporate Identity университета. То есть это не только показать "так работает компьютер" "здесь библиотека" - это совсем не о том. Мы проводим ворк-шопы, фишка в том, чтобы пригласить интересных людей, которые будут с аудиторией студентов в 600-700 человек разговаривать на интересную тему. С музыкой, презентацией, со светом. То есть это небольшое такое шоу. И мне это очень нравится это организовывать. У меня три ассистента работают в команде и еще больше людей я привлекаю, когда сами мероприятия проходят. Довольно свободный выбор тем, но, конечно, это все согласовывается с ректором.

Швейцария и Германия очень похожи. Здесь, если приходишь к начальнику с какой-то идеей, то в силу сложившихся культурных традиций сначала говорят "а что будет, если". То есть мы должны все возможности отсмотреть, чтобы не было никаких рисков. Какой-то новый проект - да, хороший проект, но. Надо посмотреть, какие риски. А если мы вложим, а если вот это случится? Люди так сильно углубляются в планирование, в рассчеты, что иногда теряет и человек сам запал, время уходит, или идея становится неактуальной, или вообще от идеи изначальной, может быть, немного остается. И если сравнивать с Россией, где можно сказать - эй, давайте быстро сделаем, купим, провернем, то в этом ее преимущество, конечно. Спонтанность. Здесь ее мало, и то, что в России иногда быстро проворачивается, здесь занимает слишком много времени и сил. В этом не только минус, есть и плюс, конечно: наверное, поэтому в Германии и Швейцарии многие вещи так хорошо и функционируют, потому что их разрабатывали в течении относительно долгого времени, риски продумывали и так далее. В то время как в Китае все время новые вещи возникают. И все же мне лично более быстрой движимости всего немножко не хватает. Немножко меньше распорядка, меньше определенности хочется почему-то, как ни странно.

- А ты думала о том, чтобы вернуться в Россию?

- Вернуться в Россию - куда? Там так все изменилось. И в Москве, и в Казани. Как Меладзе пел: "Я повсюду иностранец." Вот так же и я. Нет, в одну реку дважды войти нельзя.

- Кем ты себя ощущаешь? Русской, татаркой, немкой, швейцаркой?

- Когда я жила в России, я считала себя, естественно, россиянкой. Когда я приехала в Москву, я поняла, что россияне все-таки совсем разные и ощутила себя провинциалкой. Это естественно: если ты приехал не из Санкт-Петербурга, то ты все равно провинциал. Когда я приехала в Мюнхен, естественно, я из России, считала себя русской. Потом в какой-то момент я поняла, что ведь не только русское же во мне. Кровь у меня до седьмого поколения татарская. И хотя первый мой язык был русский, но татарский тоже родной. И я открыла в себе что-то татарское. У многих, наверное, это в возрасте бывает, когда начинаешь заниматься самокопанием, потому что интересно - а кто ты на самом деле. И это мне помогло закрыть для себя вот этот вопрос о национальности.

Я сказала себе: окей, и русское во мне есть, и татарское. И конечно, живя в Германии и тем более будучи замужем за немцем, я переняла что-то - и многое - немецкое. А немецкое и швейцарское это тоже очень разное, и швейцарское я что-то переняла. Поэтому вообще для меня вопроса такого не стоит. Мне один хороший журналист знакомый сказал следующее: когда человек делит себя между двумя национальностями, то у него постоянно присутствует такой выбор. Турок, рожденный и живущий в Германии, он кто - турок или немец? Но когда подмешивается еще и третья нация, то тогда наступает равновесие. Это как иметь двух детей хорошо, но всегда есть один или другой. А три ребенка - это уже команда. И как-то во мне такая команда менталитетов живет. Вообще, я заметила, в жизни, по своим убеждениям, интересам, стремлениям, мечтам, я могу какой-то частью своего менталитета найти себе друга и в Швейцарии, какой-то частью - из России, или из Германии. Это очень интересно.

Мне кажется, мы имеем возможность настолько глобализироваться сегодня, что одной какой-то нацией ограничивать описание всего просто невозможно. Я даю тренинги для швейцарских фирм, у которых есть бизнес в России или которые хотели бы начать бизнес в России или на Украине или Белоруссии. И я всегда говорю своим клиентам о том, что нельзя ориентироваться на среднестатистического русского, белоруса или украинца, потому что такой персоны не существует в природе. Не нужно искать различий. Нужно просто держать в уме определенные культурные особенности.

- У тебя сынишка, ему 2 года и два месяца. На каком языке ты с ним говоришь, на каком он говорит?

- Я с ним говорю исключительно на русском языке. У меня была внутренняя борьба, на каком языке с ним говорить. Мне хотелось бы, конечно, дать ему и татарские элементы культуры, и русские. Но пришлось принять практичное решение в пользу русского языка. Во-первых, я владею русским лучше, чем татарским, а мне хочется правильный язык прививать сыну, а во-вторых, больше применения русскому языку в будущем. Русский язык очень тяжело учить иностранцам. И конечно, возможность общения с моими родственниками. Но основной фактор был тот, что если он здесь вырастет, и будет владеть русским языком, то ему будет открыта дорога в мир многих славянских языков. Сын со мной разговаривает на русском языке. Хотя иногда пытается примешать другие языки, но я стараюсь оставаться в рамках русского. Муж мой разговаривает с ним на немецком, а в садике - швейцарский-немецкий, который сильно отличается от классического немецкого, конечно. То есть пока у него эти три языка идут на одинаковом уровне. Хотя я сказала себе по поводу русского языка: если я увижу, что сильная психическая нагрузка идет на ребенка, то я сделаю паузу. Но пока он хорошо справляется.

- Сейчас ты не только мама, преподаватель университета, но и ученый.

- Да, я пишу докторскую работу на тему "Концепция аутентичности в туризме". Это смесь социологии, психологии, этнологии, межкультурной коммуникации. Речь о том, хотят ли туристы в своих путешествиях увидеть настоящую страну как она есть. Или они лишь ищут подтверждение своим стереотипам и представлениям. Насколько туристы, которые собираются куда-то поехать хотят увидеть настоящую Россию, скажем. Или Россия уже существует в их сознании и они ищут просто подтверждение этой своей картинке. У меня фокусная группа - это около 30 российских туристов, которые впервые приехали в Швейцарию. Я их опрашивала до поездки, во время поездки и после поездки. Я анализирую фотографии, которые они делали, почему они их сделали. Это очень квалитативный интересный материал и я надеюсь опубликовать его в апреле.

- Какие люди помогли тебе в жизни больше всего?

- Людей таких было несколько, но я бы хотела упомянуть моего дедушку, Галимзянова Наримана Файзиевича. Он оказал на меня очень большое влияние и до сих пор является для меня эталоном интеллигентного, умного человека. У него были очень высокие амбиции, он хотел многого добиться, но так как он был сыном "врага народа", то, к сожалению, этому не суждено было сбыться. Его отец был репрессирован. Он был очень набожным человеком, но просто попал под горячую руку и посадили его ни за что. Прадедушке моему вменили, что он помогал немецким шпионам, но это, конечно, абсолютно выдуманная история. Такой был очень распространенный повод посадить кого-то в те времена. И в нашей семье есть такая легенда, что он так верил в Аллаха, что сказал, что если Аллах есть, он справедлив, и не допустит, чтобы меня забрали. Но Аллах допустил. Домой он вернулся человеком покалеченным физически и душевно, и нормального дедушки моя мама больше не видела. А дедушка мой, сын этого "врага народа" хотел быть адвокатом. Но ему не разрешили учиться, поставив недостаточную оценку, так и сказав, что "ты сын "врага народа" и тебе среди юристов не место".

Он стал изучать педагогику, дослужился до директора школы. Со всей душой строил коммунизм и в это на самом деле очень сильно верил. И был в деревне самым прогрессивным, наверное, человеком, который уже тогда все печатал на печатной машинке жалобы и письма для односельчан, который знал, как общаться с разными людьми. У него было очень много знаний и опыта в этом. И я думаю, что мое стремление чего-то достичь, жажда жизни, жажда знаний - это он него. Я проводила у него в деревне все летние каникулы с 5 до 16 лет. Три месяца в год на протяжении 11 лет - это все-таки очень большой отрезок времени, и конечно, он сильно на меня повлиял. Я думаю, у бабушек и дедушек больше времени на воспитание, да и просто на беседы. Мы обсуждали с ним самые разные темы: политическую ситуацию, историю. С ним было очень интересно. И я уверена, что если бы он был жив сейчас, то обязательно приехал бы ко мне в Швейцарию, несмотря на свой возраст. Он был очень открытым, любознательным человеком. Он очень любил жизнь во всех ее проявлениях.

P.S.:12 октября у Гульназ и ее мужа родилась дочка!

Светлана Ниберляйн - свободный журналист, живет в Германии

Высказанные в рубрике мнения могут не отражать точку зрения редакции

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.​