28 июля 2018 года Русская православная церковь официально отмечает 1030-летие со дня крещения Киевской Руси, случившееся согласно официально принятой исторической концепции в 988 или 989 году. Удивительно, но редко какое историческое событие, случившееся в столь отдаленный временной период, продолжает оказывать большое влияние на нынешнюю жизнь, одновременно являясь питательной почвой для споров между разными историками.

Впервые официальное, широкое празднование даты крещения Руси состоялось 15 июля 1888 года (900-летие). Инициатором этого стал главный идеолог Российской империи XIX века — обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев, известный своими ярко выраженными реакционными, антидемократическими взглядами, на почве которых он препятствовал всеми силами проведению либерализации политической жизни и способствовал ужесточению законов, ограничивающих права не только "инородцев" (т.е. людей не православного вероисповедания), но и старообрядцев (старообрядчество вообще воспринималось царской властью в течение долгих столетий как серьезная угроза самодержавию, и потому христиане-старообрядцы были вынуждены спасаться не только в малонаселенных районах империи, но и мигрировать зарубеж). Центром празднования в те годы был город Киев, где и состоялось принятие христианства в качестве официальной религии Киевской Русью.

С исторической точки зрения, начало процесса принятия христианства на Руси связывается с именем киевской княгини Ольги (Хельга) — бабушки будущего князя Владимира Красное Солнышко. В частности, она приняла христианство в столице Византийской империи — Константинополе. В те времена христианство еще окончательно не разделилось на западную (католицизм) и восточную (православие) ветви, официально это будет обставлено столетием позже. Тем нее менее, политические предпосылки к этому тогда уже были видны невооружённым взглядом, чем воспользовалась и Ольга, которая стремилась заключить выгодный договор с Византийской империей. Так, после принятия христианства она отказала грекам в военной помощи, одновременно с этим сделав предложение германскому императору об учреждении в Киеве церкви "западного образца". Греки, быстро поняв, что к чему, пошли на уступки Ольге, а та в ответ отправила немецкое посольство обратно домой.

Однако процесс проникновения христианства был долг и весьма непрост. Сын Ольги Святослав, как и подобает настоящему "варягу" (т.е. викингу-норманну), был воинственен и абсолютно чужд христианству, оставаясь всегда самым ярым язычником. Покровителем княжеской власти и воинской дружины в его времена был Перун — бог войны, грома и молний. Несмотря на то, что Ольга, будучи христианкой, занималась воспитанием сына Святослава — Владимира, пока тот был в военных походах, будущий киевский князь не был христианином. После гибели отца Святослава в борьбе за власть Владимир обманным путем убил своего брата Ярополка — законного киевского князя, который был христианином, изнасиловал его сосватанную невесту Рогнеду, устраивал гонения на первых христиан, воздвиг пантеон основных шести языческих богов в Киеве и имел огромный ...гарем. Так, согласно "Повести временных лет", у него было три гарема, в двух из которых было по 300 девушек, в одном — 200. Причем, туда вели не только пленниц, захваченных в войнах (что было привычным делом для тех времен), но и обычных подданных и очень часто — замужних женщин. В общем, вел тогда Владимир Святославович жизнь весьма далекую от образа добропорядочного христианина.

Существует красивая, но не имеющая реальной основы легенда о том, как князь Владимир выбирал из трех религий — ислама, иудаизма, христианства — подходящую монотеистическую религию для своего государства. Однако политическая реальность того времени показывает, что Киевская Русь планомерно шла именно к восточной ветви христианства, находясь под постоянным влиянием — политическим, культурным, экономическим — Византийской империи.

До сих пор спорным является вопрос о том, где принял христианство Владимир — в Киеве или Корсуни (Херсонес). Достоверно известно, что в 988-м или согласно византийским источникам 989 году Владимир возжелал взять себе в качестве жены Анну — сестру византийского императора. Однако Анна отказалась выходить замуж за него. В ответ Владимир пошел походом на город Корсунь (Крым), где находилась Анна, сжег город и взял ее в плен. Византийцы вынужденно согласились на брак, но поставив условием крещение Владимира там же, прямо на месте (версия "Повести временных лет"). По другой версии, византийский император Василий II сам предложил Владимиру Святославовичу большое денежное вознаграждение и руку своей сестры Анны в обмен на военную помощь, которая ему так была необходима. Помощь Владимир оказал, выслав 6 тысяч русов (викингов) на подмогу грекам. Однако Анна отказалась выходить замуж за него, мотивировав это тем, что князь является язычником. В ответ на это город был взят, а сама она обесчещена. И греки вынужденно согласились на брак, однако поставив условием крещение Владимира. Однако в этой версии весьма сомнительно то, чтобы влиятельные византийские императоры сами предложили руку Анны неблагородным князьям-русам (викингам), коими являлся род Рюриковичей, который к тому же был язычниками. Тем более, руки Анны добивались многие королевские семьи Европы.

Затем после возвращения Владимира в Киев силой оружия были крещены киевляне, а через несколько лет и новгородцы. По некоторым арабским источникам тем не менее указывается, что крестился Владимир якобы еще за три года до похода на Корсунь в Киеве. В общем, история весьма запутанная. Поэтому роль Корсуня в истории проникновения христианства на Русь весьма туманна и оспаривается многими историками. Ясно только одно — крещение Владимира и последующее крещение киевлян происходило в 987-989 гг., после чего христианство постепенно проникает во все уголки Древнерусского государства.

Интересный факт — после того, как военной силой воевода Владимир Добрыня (прототип былинного богатыря Добрыни Никитича) заставил новгородцев принять христианство, он обязал крестившихся носить нательные кресты, хотя до этого такой традиции вообще не существовало. К этому нехитрому приему прибегли, так как многие новгородцы только внешне согласились стать христианами, продолжая оставаться по факту язычниками. Ношение крестов на груди стало таким внешним маркером, отличающим христиан от язычников.

Тем не менее, отказ от язычества происходил очень долго и муторно, затянувшись на долгие столетия в северо-восточной части Киевской Руси и Новгородской земле, населенной не только ярыми славянами-язычниками, но и многочисленными финскими племенами. Так, по многим европейским источникам, Русь даже в XI веке значится в качестве языческой страны. Многие культовые места поклонения язычников на территории северо-восточной Руси были уничтожены только в XVI-XVII веках, т.е. спустя 600-700 лет. Так в письме (1534 г.) знаменитого митрополита Макария Ивану Грозному сообщается о том, что "скверные мольбища идольские сохранялись и до царства великого князя Василия Ивановича".

Весьма туманной историей выглядит и канонизация Владимира Святославовича. Так, ни в одной летописи нет обстоятельств и даты его причисления к лику святых. Упоминания о нем как о святом, почитаемом Церковью, появляются неожиданно в летописях XIV века — только уже по факту.

Как бы то ни было, история с возможным Корсунским крещением исчезла из народной и церковной памяти. Но после петровских реформ Церковь в прямом смысле стала частью государственного аппарата, выполняя необходимые для функционирования самодержавной системы идеологические функции. И политика вновь сделала свое дело, поэтому в XIX веке образ сакрального Корсуня, своеобразного "русского Афона", места, откуда пошла русская православная традиция, замаячил на горизонте. Связано это было с тем, что присоединенное в конце XVIII века Крымское ханство и полуостров Крым надо было как-то зафиксировать и "застолбить" как православную землю, ведь православие согласно знаменитой уваровской триаде было одним из столпов самодержавия. Опять-таки, несколько кровопролитных войн за Крым требовали того, чтобы пролитая народная кровь получила хоть какое-то идеологическое оправдание.

Естественно, после революции, гражданской войны Церковь утратила свои прежние позиции. Главным постулатом при этом стало отделение церкви от государства, то есть политическая деидеологизация и сосредоточение ее на чисто религиозной стороне жизни. Стоит отметить, что несмотря на общую антирелигиозную политику советской власти, касавшуюся всех без исключения религий, наибольший удар испытала именно Русская православная церковь, т.к. именно она находилась в царское время в привилегированном положении не только де-факто, но и де-юре. Поэтому падение положения сильнее сказалось именно на ней. К тому же, весьма негативным фактором послужило то, что РПЦ выступила против советской власти. Так, сразу после Октябрьской революции патриарх Тихон подверг анафеме всех, кто будет сотрудничать с новой властью. Далее во время страшного голода 1921-1922 годов патриарх Тихон также выступил против изъятия (проводившегося в строго задокументированной форме) церковного имущества, продажа которого направлялась в помощь голодающим.

Новое возрождение Русской православной церкви началось в конце 80-х годов XX века, и ярким показателем этого послужило празднование в 1988 году тысячелетия крещения Руси, проходившее в Москве и Киеве. Это событие стало во многом переломным моментом, завершившим прежний советский этап в истории православной церкви. Патриарх Алексий II впоследствии назвал эти годы "вторым крещением Руси".

Действительно, пожалуй, можно согласиться с мнением Патриарха, ведь Русская православная церковь вновь возвращает себе главенствующее положение в религиозной жизни страны. Этому не мешает даже сохранившееся с революции 1917 года положение об отделении Церкви от государства, зафиксированное и в современной Конституции страны. Русская православная церковь вновь, как и в дореволюционную эпоху, становится неформальной частью государства, что, конечно же, вызывает критику как со стороны гражданского сообщества, так и со стороны представителей иных основных конфессий, видящих в ней неравноправие и создание привилегированного положения одной религиозной организации.

Особенно большой негативный отклик всё это вызывает, когда РПЦ в рамках реституции (возвращения имущества) забирает себе здания, где ранее располагались больницы, детские лагеря, музеи, научные учреждения и т.д. На волне этого всё чаще раздаются голоса о необходимости обозначить особую роль православия и русского народа в Конституции РФ. Негативным шлейфом вокруг РПЦ является и связь с ее с некоторыми агрессивными уличными организациями вроде движения "Сорок сороков" — эдакий современный вариант черносотенных организаций начала XX века.

Одновременно с усилением православия, как бы странно это не прозвучит, идут и обратные процессы. Так, большую озабоченность у иерархов Русской православной церкви вызывает набирающие всё большую популярность у русскоязычной части населения страны различные славянские языческие культы — настолько, что даже сам патриарх Кирилл обратил на это внимание. Особенно, по словам главы РПЦ, этому подвержены спортсмены и военнослужащие из войск специального назначения. И можно с большой долей уверенности спрогнозировать, что число таких "ответвлений" от официального православия будет только расти.

На этом фоне среди популярных православных священников, настроенных оппозиционно к Патриарху, всё чаще раздаются призывы о необходимости реформирования Церкви, отказа от вмешательства в дела государства, демократизации церковной жизни, отказа от показной роскоши. Одним из главных идеологов этого движения является широко известный священник Андрей Кураев.

Также есть группа среди радикально настроенной православной общественности и церковных иерархов, наоборот требующая большей клерикализации общественной жизни, усиления роли православия в государственной политике. Наиболее известными представителями этого крыла является протоирей Всеволод Чаплин и депутат Госдумы Наталья Поклонская.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.

Подписывайтесь на нас в Яндекс.Дзен. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.