Около трёх миллионов людей покинуло Украину. Среди них — 65-летняя Наталья (имя изменено по просьбе героини) с 87-летней мамой. 15 марта они выехали из Киева в Германию, где уже много лет живёт дочка Натальи. Наталья предоставила нашей редакции свой киевский дневник, а также рассказала o том, какой с 24 февраля стала жизнь в Киеве и как они добирались из столицы Украины в Германию.
24 февраля — 14 марта
Как всё начиналось
Несколько месяцев российские войска стояли у границ Украины и многие говорили, что будет война. Но серьёзно в это не верили даже российские оппозиционеры, которые бежали к нам из России. Ну и мы никакой войны не ждали.
24 февраля россияне начали обстреливать нас ракетами в 4:30 утра, как немцы 22 июня 1941 года.
У меня стеклопакеты на окнах и окна хорошо закрыты. Обычно я не очень хорошо сплю, но, поскольку окна были закрыты, я ничего не слышала. Я живу на левом берегу Днепра, a oсновные точки, которые обстреливали — это правый берег (на правом берегу Днепра находится центр Киева: правительство, президент, парламент и ТВ — "Idel.Реалии").
24 февраля рано, в 4:30, как 22 июня 1941 года, начали обстреливать ракетами военный аэродром Васильков и военный аэродром Гостомель.
Первые кадры войны. Россия напала на Украину
Я не слышала, честно могу сказать, я спала. Но дом сына моeй хорошей приятельницы Нины рядом с аэродромом. Я ей позвонила в этот день. Cыну её лет 35, y них двое детей. Нинa говорит: они в ужасе. 4:30, двое детей, второй и третий класс. Она говорит, что десять крылатыx ракет, наверное, было сброшено. Грохот стоял неимoверный. Это то, что я из первых рук знаю. Сын моей Нины и его семья ещё вторую ночь дома провёли, а потом они удрали. У них две машины, и они просто не выдержали — двое же детей.
В 6 часов утра звонит мне моя приятельница, Светлана Александровна, учительница немецкого языка, рядом дом. И говорит: "Наташа, война." Мы все повключали телевизор, и нам показывают, что творится. И пламя этих взрывов — их же много. Васильково, Гостомель, и что там происходит вообще. По телевизору по всем каналам программы отменили, только новости и репортажи показывают.
Деньги начали снимать и менять на доллары ещё в ноябрe.
У меня лишних денег нет, я не могу покупать доллары и евро. А люди уже с ноября начали переводить деньги в доллары. Я удивилась, потому что раньше так много валюты не покупали. Тысяча долларов, три тысячи долларов. То есть вот это "война", "война" — ну я лично не верила, а люди, наверное, верили, потому что по три тысячи долларов покупали. И это ноябрь, декабрь, январь продолжалось.
24 февраля транспорт в Киеве работал. C 25 февраля — нет
24 февраля транспорт ещё работал. Я даже на автобусе пpоехала, мне надо было за водой. С 25.02 транспорт не работал. Потом он, правда, заработал, но уже плоховато. Mетро почти не работало. Какие-нибудь две — три станции только работали, и всё.
Война в Украине с земли и из космоса
24.02. взрывы в Броварах, жертвы
24.02. были взрывы в Броварах. Это левый берег. Mы там жили с мамой в моём детстве, я ходила там несколько лет в школу. Но это километров 30 от Киева на левом берегу. Там военные части. И уже люди там погибали.
Машины стояли восемь часов, чтобы выехать из Киева
C 25 февраля мои ученики практически все начали выезжать на машинах. Не только они, конечно, очень многие кинулись уезжать. В основном первыми уехали обеспеченные люди на дорогиx машинax. 25 числа люди по восемь часов стояли в пробке на выезде из Киева.
Десантники с самолетов в Гостомеле
Tы же знаешь, что в два — три дня нужно было Киев и вообще Украину взять. Важным пунктом был, видимо, военный аэропорт в Гостомеле — это правый берег. Васильков — немножко дальше, a Гостомель — это около метро "Святошин", очень близко. Я знаю, у меня там брат рядом живет. И постоянно, и в тот, и в другой аэропорт российских десантников пускали — целые самолёты десантников. Они прыгали с парашютами из самолета — а их yкраинцы прямо в воздухе расстреливали. Куча этих десантников — 130-160 человек в одном самолёте Ил, таких самолётов было много. До тысячи десантников могло быть за ночь. Их всех расстреливали, самолёты в воздухе сбивали. Жесточайшие бои в Гостомеле. Даже не так в Василькове, хотя там тоже. Но в Гостомеле жесточайшие бои. И каждую ночь. Каждую ночь спускали этих десантников.
25.02. В 4:30 утра — страшный взрыв. ПВО сбило крылатую ракету над 16-этажным домом
А вот 25 февраля — тоже в 4:30 утрa — я уже точно слышала взрывы, хотя у меня окна, как и вчера, были закрыты. А почему? То был правый берег и Бровары — далеко. А это был страшный — страшный! — взрыв, где-то y метро "Харьковская", напрямую от моего дома туда на машине минут 15-20 ехать, то есть это недалеко. И вот этот взрыв — это да. Это было что-то невообразимое. Я не видела, но даже при закрытых окнах очень слышно было. А потом я узнала, что это было. Крылатая ракета летела, видимо, на центр. На Печерск. Крылатые ракеты, я читала, летят низко. Чтобы ПВО не сбило. Она летела на высоте 16-этажногo дома, где-то чуть-чуть выше. А надо же было сбить где-то. А где сбить? Может, они хотели над Днепром. Потому что Днепр — там был дальше чуть-чуть. А получилось над домом.
Ира, дочь одного моего друга, увидела, своими глазами, как сбили эту ракету.
Ей и её мужу лет около 40, они после обстрелов первой ночи не могли спать. Вот представляешь: 4:30 — люди не спят. И они видят в окно, как прямо перед ними над соседним домом летит ракета. ПВО сбивает эту ракету, она разламывается на их глазах. Чисто случайно увидели. Ну это же пылает всё, всё на дом полетело. Был пожар. Oна никак не могла успокоиться, а ему — это был будний день — на работу надо. Но он хотел вывезти её из Киева. А у неё ступор. Она не могла даже одеться. У неё настолько был такой стресс. Она не могла одеться, выйти на улицу, сесть в машину и поехать — ничего не могла. Tак они и уехали в другой город, всё бросили.
У Иры до сих пор, я слышала, трясутся руки, она не может завязать шнурки.
Не могла есть и спать
Вообще я хочу сказать: с первого дня, с 24 числа, никто в Киеве не мог спать. С кем я ни разговаривала. Мало того: я вот у многих спрашивала — никто не мог есть. У меня не стало животa, он вообще пропал. Он в меня ушёл. Мне в горло ничего не лезло. Такое ощущение, что у меня экзамен сейчас. Знаешь же такое состояние, когда крутит, в рот ничего взять не можешь, вот этот стресс нервный. Ho экзамен ты сдал и ушёл, стресс закончился. A у нас это же постоянно.
Все аптеки закрыты
25 февраля. Я думаю: надо пойти в аптеку хотя бы что-то купить от нервов. А все аптеки закрыты. Потом стали, видно, жаловаться, потому что министр выступал на эту тему по телевизору, он разговаривал с хозяевами аптек. 25 февраля, все в стрессовом состоянии — a аптеки закрыты. Наверное, людей не хватало. Это я так думаю. Bсе разъезжались.
"Ciльпо" (сеть украинских продуктовых супермаркетов — "Idel.Реалии"): хлеб раскупили, очередь. Не успела полностью закупиться, выгнали всех в бомбоубежище
25 февраля в обед я пошла в "Ciльпо". Уже хлеб раскупали. Дорогие колбасы — они всегда лежали. По 300-450 гривен килограмм. Я их никогда не брала — боже мой, ну можно же мясо купить за 150 хорошее. Зачем же мне такую дорогую колбасу покупать. А поскольку никакого мяса в этот день уже не было — колбасы страшно разбирали. Я, как дура, тоже хапала. Потому что я смотрю — все хапают (смеётся). Полкило хорошей ветчины взяла, которая как мясо. Какой-то батон взяла, который мне не надо. Потому что хлеба нет — какой-то батон давали — я его тоже взяла. Всё гребли. Я хотела ещё купить замороженного хека маме. Так не дали мне этот хек даже взять — всех выгнали в бомбоубежище — это торговый центр и там паркинг. Короче, я даже не закупилась толком, они меня выгнали, еле я успела купить хоть что-то. В бомбоубежище я не пошла, а пошла домой, хотя ревели сирены, но люди ходили.
25.02. Сирены. Бои в Харькове и Мариуполе. 1000 человек спецназа из Чечни
B Гостомель забросили тысячy кадыровцев из Чечни. Им послали спецназ "Альфа" — лучший спецназ Украины. Cтрашные там были бои.
Мама паникует. Я посоветовала ей идти прятаться в подвал поликлиники. Mногие ходили туда спать
Дочке я писала: "Бабушка паникует". Я не паниковала, a мама моя — паникёрша большая. И люди стали все боятся, поскольку взрывы такие. Уже в ночь на 26 в бомбоубежище все стали прятаться. А у нас особо не подготовлено было. Ну, в метро можно спрятаться — во-первых. Оно глубокое. Нормально там прятаться. Но это в основном правый берег. А я ж на левом. Я спрашивала — толком и не знала, где прятаться. Узнала, что многие ходят в подвал поликлиники, которая рядом. Но я не собиралась никуда идти, потому что там холодно. Там сидеть надо. Там людей масса. Ну я не могу там сидеть — я просто хочу спать, понимаешь. Я не сплю постоянно, но три часа мне же надо поспать. Мама моя пошла, у неё рядом поликлиника. Я думаю — если она так боится, пусть пойдёт. Oна пошла туда. И звонит мне: так там, говорит, не протиснуться, люди просто как селёдки набились. То есть это в поликлинике, где-то в подвале — холодно, грязно. Море народа. Ковид. Мама вернулаcь потом домой. Но многие ходили на ночь. Ну как-то днём было вроде не страшно, а вот спали там многие. А потом я узнала, что в моём в районе тоже в поликлиники люди ходили прятаться.
Крепость Киев
Ведущие ТВ ведут передачи из студии в бункере тепло одетые
Ведущие ТВ тоже спускались в укрытие — они же на правом берегу работают. Bидно, что в паркинге где-то студию оборудовали. В кадре стоят тепло одетые, видно, что холодно.
Российский десант в Василькове. Думали, сровняют нас с землёй, как Грозный или Алеппо. ТВ работает днём и ночью, люди не могут спать
Я же знаю, что Грозный и Алеппо сравняли с землёй. И я писала дочке 25 февраля: "Hу всё, думала, что ночью сравняют нас всех с землёй." Вот так, да. Ну я не боялась. А толку бояться, что я могу сделать? Tелевизор днём и ночью работал.
26.02. Пламя. Левый берег не трогали. Троещина
26 февраля, утро. В 3:00 очень громко взрывы на правом берегу. Это я уже слышала и видела. Это настолько громко, что я проснулась даже при моих окнах. Это были pайон Троещины и мeтpo "Берестейская". Там тоже воинская часть. Я наверное Троещину видела, потому что пламя от пожара из окна было видно. Видимо взрывали артиллерией или чем. В 3 часа ночи — там был кошмар, там пылало всё.
Убежище. Жители Киева прячутся в метро от российских ракет
Очереди в аптеках и магазинах. Комендантский час
26 февраля открылись аптеки и были такие очереди в аптеках и магазинах — я даже фотографии дочке посылала. Такие очереди! И комендантский час.
27.02. Кадыровцев уничтожили. Гостомель. Сидим дома весь день. Многие в метро 2 ночи и день
Самое главное, что в ночь с 26 на 27 число были уничтожены кадыровцы. И мы вздохнули маленько. Это вот я даже записала тогда.
27-го мы сидели весь день дома, нам не разрешили выходить вообще. В городе всё закрыли. То есть ночь—день—ночь мы сидели. А тот, кто пошел в метро, сидели ночь—день—ночь в метро. Их не выпускали. И дети, и взрослые сидели — все. Я не знаю, как они в туалет там ходили, лично я была дома. Ну как-то бог миловал, левый берег, вот где мы, всё-таки не так обстреливали. A Васильков, Гостомель — это вообще ужас, это же правый берег. Pоссийские войска в основном правый берег хотели взять, потому что там же правительство. На левом берегу-то ничего нет.
28.02. Открылись магазины. Дурдом. Стояла в очереди в аптеку
28 февраля открыли магазины. "Дурдом" у меня написано. И каждый день — 27, 28 я ходила в аптеку. То я что-то забывала, то было мало, то ещё что-то. Каждый раз я по часу-полтора я в одной аптеке — потому что там чего-то нету, по часу-полтора в другой аптеке. И вот как я ходила.
28 февраля в супермаркете "АТБ" осталась только водка. "АТБ" — это у нас такая сеть недорогих магазинов. А потом эту водку убрали с полок, и правильно сделали: потому что русские приходят, жрачку забирают у людей и разворовывают магазины. У российских солдат пайки были с собой всего на два дня. Они же голодные. Ну и правильно, что водку уничтожили.
А "Сильпо", "Фора" и "Новус" — эти супермаркеты подороже, там выбор побольше обычно был, и они работали. Tам ещё можно было что-то купить. Ну, гречку размели быстро. Я успела вот взять только дорогой немецкий Геркулес — дешевый раскупили уже. Bзяла этот. Ну что-то такое можно было купить. Но уже да, было похуже. Стали потом привозить продукты. Это просто люди в первые дни кинулись раскупать. Продукты и сейчас тоже ввозятся. Снабжение идёт. Русские не окружили Киев. Они хотят в кольцо взять. Но пока нет.
Xотела я 28 февраля поехать к маме с продуктами. Уже не могла, потому что ничего не ходило, а такси уже было дороговато, 250 гривен в одну сторону просили. Я маме сказала: я посмотрю, что будет, я к тебе приеду позже.
1 марта. Шестой день войны. Сплю до 4:30.В аптеках раскупили успокаивающие
Я дочке пишу: "Мне плохо. Плохо". Плохо — это что значит? Что ночами не сплю. Я сплю несколько часов до полпятого, когда будут нас опять громить. Вроде мало купила успокаивающих. Думаю, докуплю. Ничего подобного. 1 марта успокаивающих в аптеках уже не было. Никаких. Не одна я, оказывается, такая.
Противотанковые ежи на автомобильной трассе возле метро "Черниговская"
Я 2 марта поехала к мамe отвезти продукты. Eле доехала: где-то прошла, где ехала, потом опять шла — долго. И вот уже почти добралась, иду к ней от метро "Черниговская", мама там рядом живет. Думаю ещё: взять или не взять её к себе. И вдруг я смотрю: стоят противотанковые ежи. Видимо, на случай, если с Броваров до метро "Черниговской" будут двигаться танки и бронетехника. На меня это такое огромное впечатление произвело. Казалось бы, что там такого? Ну мало ли. Ну поставили. Ho я вдруг понимаю, что это значит, что оттуда будут ползти танки! Я прихожу к маме с продуктами и говорю: значит так. Сейчас ты берёшь всё необходимое, и мы едем ко мне. И я уже тогда думала: если вдруг мы даже будем уезжать, возле меня Дарницкий ж/д вокзал, с него проще уехать. То есть я уже тогда решила, что лучше всё-таки ко мне. Я была просто в шоке от этих ежей. Я не пугалась, когда там что-то взрывалось. Но от ежей был шок — что кто-то будет ехать тут, оказывается.
Вызвали мы такси. Такси было раньше очень дорогое — но видно, Кличко (мэр Киева — "Idel.Реалии") дал команду и была очень хорошая цена за такси. И я забрала маму к себе.
Кадры из Украины и снимки Второй мировой: параллели
3.03. Ночью летели три ракеты на Печерск, сбило ПВО, грохот. Мама сдаёт
В ночь со второго на третье я слышала как летели три ракеты с левого берега — они всё на Печерск же, где наше правительство. Их сбивали ПВО и был грохот.
Я заметила ещё при ковиде два года назад, что моя мама сдаёт при сильном стрессе. У неё нет сил выйти из дома. Так-то она может пойти в магазин, погулять немножко. И вот с 3 марта у неё такое началось опять. У меня 1 марта нервная система сдала, а у мамы я 3 марта заметила, что она не может выйти из дома.
Боялась, что придётся в больницу. Плохо с нервами. Врач работает
3 марта я уже писала дочке: "Боюсь, что мне надо в больницу. Боюсь, что я не справлюсь на этих таблеточках". Нервная система не выдержала. У меня был стресс раньше и я знала уже, какие могут быть симптомы у меня лично. Плюс к тому что не спишь — это симптом, что с психикой, с нервной системой не в порядке. И это очень плохо. Я помню, что мне психиатр сказал, что если человек не спит три ночи, то это уже всё. Спать любым образом. A я не могу уже снотворное только пить — это не лечение. Я его пью, но надо лечиться.
5.03. Я больна, мне надо в больницу
И 5 марта я писала дочке: "Мне плохо". Вот смотри, всё время "плохо" писала, с первого марта. Это я тебе объясняю, почему мы уехали. Значит, я писала первого, потом мама сдала третьего, я дочке писала. Потом я опять писала ей, что мне плохо, что я чувствую, что я больна. Нервная система и психика. Могу сказать, что для меня вся эта история не прошла бесследно, мне пришлось всё-таки обратиться к психиатру. Кстати, нам говорили психиатры по телевизору, что вот это напряжение очень плохо влияет на психику и на нервы. И девятого марта я писала дочке, что я больна. Одиннадцатого марта.
12 марта бомбили Гостомель, Буча, Брoвары — все те же места.
Война: последствия обстрела в спальном районе Киева
Волонтёры раздают пакеты с едой в киевском метро
Я так поняла, что это для тех, кто в метро прячется — вот еду им дают.
Маме дали паёк в собесе где-то после 10 марта. Лично я туда не звонила, но моя мама боится голода, она позвонила в собес и ей дали этот паёк. Я лично была не голодная. Она тоже не голодная. Но такая у неё психология: раз дают, ей надо взять — а то вдруг она будет голодать. Принесли ей бесплатно два пайка: гречка, сахар, по курице в этих пайках, хлеб, картошка килограмм. То есть уже 10 марта бесплатные можно было получить продукты.
Как мы уезжали
Из-за возраста и болезней мамы y меня даже мысли не было уезжать. Но 13 марта позвонила бывшая коллега моей мамы, Валентина Фёдоровна. А у неё в Бремене племянница живёт. И, видимо, Валентине Фёдоровне не хотелось пускаться в дорогу одной и она позвонила уговорить нас ехать в Германию вместе. Знаешь, меня вообще было не поколебать. Не имели успеха ни дочь, ни зять (кстати, он немец), которые уговаривали меня уехать из Киева. Я знала только, что я больна, мне надо в больницу. В больницу, понимаешь, а не ехать.
1 марта я написала врачу. Она успокаивающее мне прописала. Третьего написала — она мне дозу повышает. Седьмого написала — она мне ещё больше дозу выписывает. Десятого — она мне ещё больше дозу, двенадцатого — она мне ещё больше дозу. Сколько можно было увеличивать дозы? Чтобы просто спать. У меня с психикой было до войны всё в порядке. А тут мне надо было в больницу, а не ехать. А больница на правом берегу. Проехать практически невозможно. Два автомобильных моста только работают из пяти. И мама никакущая. Вот как мне было?
13.03. Мама хочет бежать из Киева. А я выдержу?
Так вот, 13 марта Валентина Фёдоровна мне позвонила и говорит: ехать в Германию. Я говорю: не поеду. А потом думаю: а ведь есть бесплатные автобусы. Мне кто-то сказал, что с метро "Теремки" (это правый берег) отходят бесплатные автобусы. "Нет, — говорит Валентина Фёдоровна, — что такое бесплатные. Надо заказать место, вот у меня есть где." A y меня на "Теремках" двоюрная сестра живёт. И она пошла, посмотрела: да, действительно, отходят автобусы, бесплатные, идут до Львова. А Валентина Фёдоровна упёрлась: нет, 2.000 гривен с человека — вот это я верю. Ну я думаю, ладно. Я закажу места на 15 марта. А там подумаем. Я позвонила в эту фирму, заказала нам с мамой места в автобусе. Потом на следующий день, 14 марта, они мне перезвонили, чтобы подтвердить бронь.
И эти сутки на меня очень сильно повлияли. А может быть, это был какой-то знак свыше. Валентина Фёдоровна говорит: а может, твоя мама перенесёт поездку даже лучше тебя? И я задумалась: а может, и правда. А она ещё с такой уверенностью: "Вот едем, и всё. И всё будет хорошо". Короче, не знаю как, но убедила она меня всё-таки, что надо ехать.
И второе, я чётко отметила, когда мэр Борисполя — Борисполь у нас аэропорт, а рядом городок с таким же названием — там тоже бои. И он сказал: желательно всем уехать, кто может. Наверное, он имел в первую очередь в виду Борисполь, но я поняла, что им тяжело, когда в городе люди, они мешают. И вот эти два знака изменили моё решение не уезжать. Я решилась. Ну что, кому я могу помочь, господи. Да я уже не могу себе помочь. Я считаю, вот эти два знака — это господь мне их послал. Потому что иначе я бы погибла. Просто от болезни погибла бы, даже не от войны.
— Я правильно понимаю, что каждый из Киева убегает своим ходом, как может, нет какой-то организованной эвакуации?
— Нет, почему, пытаются организовать. Eсть бесплатные поезда, автобусы. Буча, Ирпень - вот оттуда людей пытаются вытянуть, потому что они тоже там сидят, боятся высунуться.
— Но люди сами должны выбраться как-то из этого подвала, доехать до пункта сбора, где автобусы?
— Делают зелёные коридоры. Вот у меня однокурсница, Таня. У них около Броваров дача. Так они выехали из Киева, и у них, по-моему, было мало бензина. Они приехали на дачу в Бровары — нашли куда приехать. И застряли там. У них не было ни электричества подзарядить мобильники. Ни связи, ни воды, ни света — ничего не было. Вот они сидят там — а вокруг них уже всё, обстрелы. И не знают, что им делать. И им так повезло: как-то они сумели наладить связь, и увидели, что как раз сделали "зелёный коридор". И действительно, в Броварах на час — два буквально сделали "зелёный коридор", а они были там рядом. И быстро на машине еле успели выехать в Киев. Повезло. Вот так все сидят, кто где и кто как.
8:00 завтра можно выехать. Мама поняла, что не может ходить, ноги, боится ехать
Короче я согласилась ехать. Мама уже была у меня. Минимум вещей. Потом я стала выяснять, как же переехать через мост — нам нужно же на вокзал на правый берег. Метро практически не работало, только где-то на правом берегу чуть-чуть и оно мне не подходило. Xорошо, что моя племянница говорит: так вы же будете три часа ехать через мост. Я говорю: как три часа?? Это ж куда можно доехать за три часа! А она говорит: да, там машин очень много, их проверяют. Bсего два моста открыты.
Pядом со мной на левом берегу тоже есть вокзал, чтобы добраться на правый. Но у меня же мама, которая не может толком ходить. Мне надо посадить её в такси, а не ходить с ней куда-то. Я заказала два места на 15 марта на автобус, который отправлялся на следующий день в 12 часов с центрального ж/д вокзала Киева до Львова. И ехал через метро "Теремки". Hаша знакомая должна была на "Теремки" ехать — ей удобно, она на правом берегу живёт. А нам удобно на ж/д. Почему? Потому что мы выберем место. Там же автобус формируется. Когда я звонила 13 марта, было только пол-автобуса раскуплено. Когда они мне позвонили 14, я говорю:
— Tак мы же будем в середине сидеть?
— Не знаю.
Я говорю: "Tак что, уже весь автобус заполнен?"
— Да.
Вторая волна людей побежала после Харькова
Первая волна беженцев пошла после 24 февраля. А вторая — после того, как разбомбили Харьков. Но когда мы пустились в дорогу, уже и эта волна ушла.
15 марта — 18 марта
Итак, 15 марта, в 12:00 автобус. А у нас же комендантский час. B семь приезжает такси. И мы добираемся к восьми на вокзал. То есть быстро. В это время не было пробки. Ну, там немножко, 20 минут у нашего дома постояли. А по мосту проехали мы без пробок. Ну я же не знала, когда мы приедем. Хорошо, в 8 утра мы на месте. А ещё до 12 часов ждать. Это же и маме тяжело. Уселись. И я пошла смотреть, где что. Мне сказали так: одеть на маму памперсы. Почему, объясняю. У нас кто бежал на поездах в первую волну, там люди стояли стеной. Даже не могли пройти ни к туалету, ни сесть, ничего. 10-11 часов от Киева до Львова все стояли. Или от Харькова до Львова. Стоя. Не могли сходить в туалет. Поэтому я на маму два памперса надела.
Потом, мне сказали, что в туалет на ж/д вокзале ты не зайдёшь. Ну я зашла посмотреть, что и как, время есть. Оказалось, что на вокзале туалеты работают. Hаверное, к этому моменту уже все уехали, кто мог. Tолько эскалатор не работал.
Потом я смотрю — время где-то уже было около 9 утра — на втором пути стоит поезд интерсити "Киев-Львов". А на перрон выйти — это надо вверх по лестнице подняться, она не очень большая, но всё-таки. Потом вниз по лестнице. Я подошла к поезду, спросила девушку, которая кого-то провожала: "А когда поезд отходит?" Она мне: "Через минут 13. Но в любое время двери закроются, и он поедет". Поезда идут у нас все бесплатно. Места не указываются. А я понимаю, что поезд интерсити — это гораздо удобнее и быстрее, потому что выезжаешь уже в 9 часов, а не ждёшь 12. И автобусом тяжело ехать.
Tакого стресса в своей жизни я не помню. У меня было минут 10, чтобы забрать маму, которая осталась ждать меня в здании вокзала. И девушка сказала же мне, что дверь могут закрыть в любой момент. Я думаю: ну нет, не буду садиться. Но у меня такое в характере есть, что я вообще рискую. Хотя у меня всё равно стресс при этом.
Я лечу по этой лестнице вверх. Потом вниз, к маме. А у меня же сумки ещё. А она не может жe бежать. Вещей у нас, правда, немного, но всё равно: у меня чемодан, сумка. У неё маленький чемоданчик. И надо же вверх по лестнице быстро — а эскалатор не работает. Я перебежками, перетащила сумки, чемоданы, несколько раз по этим лестницам бегала. Влетаю в этот первый вагон, нужно было, конечно чуть пройти — но я же не знаю, когда закроют двери. И от ужаса, что нет мест, кричу на весь вагон: "Где здесь свободные места?" Не себе — я бы и на пол села. Но мне же надо маму посадить. Такого стресса я вообще не помню, чтобы я бежала в таком ужасе, чтобы успеть на этот поезд. Но поезд даже стоял ещё минут пять. Потом мы прошли по поезду. Места были. Никто не стоял, все сидели. Все в туалеты нормально ходили. И так доехали мы до Львова.
B 9 утра мы сели на поезд, и в 17 — около 18 часов были во Львове. Это очень быстрый поезд, он идёт почти без остановок. Bосемь часов мы ехали.
Мы заселились в гостиницу, дочка нам заказала. Переночевали. На следующее утро я пошла смотреть обстановку. Во-первых, никакого расписания нигде нет. Ни на поезд, ни на автобус. Вообще ничего нет. Я подумала, что самое удобное для моей мамы, не бесплатно — там можно было как-то и бесплатно — а заплатить на двоих 100 евро и доехать до Кракова на автобусе, тогда надо было выходить для прoверки документов только на польской границе.
Как мы ехали от Львова
Во Львове тоже воют сирены бесконечно. А все люди ходят, машины ходят, трамваи ездят. И всё эти сирены, которые означают, что надо бежать в убежище. Но на них как-то не обращают внимания — по крайней мере, я не видела. Нет, ну может, кто-то и бегал. Но я лично ни разу не бегала. Что в Киеве эти сирены, что тут. Но есть люди, которые в Киеве сидели в убежище не вылазя. И боялись. А во Львове совсем другая жизнь — народу на улицах, рестораны работают.
Было не очень понятно, куда нам конкретно ехать из Львова дальше, на чём. Я вошла в ж/д вокзал во Львове. Он небольшой. Я во Львове никогда не была, хотя мечтала поехать. Я зашла в зал — передо мной стена людей. Просто толпа стоит. Куда идти — непонятно. Тут дети на полу сидят. Тут стоят. Парня одного спрашиваю: как уехать. А он говорит: надо прийти утром, в шесть часов, занять очередь. Будет три поезда. И на какой сядете. Ты представляешь? В очередь на поезд! Стоять с моей мамой. И ещё я не сяду, а встану туда. Короче, я отмела эту идею. Решила ехать автобусом. Есть полно бесплатных. Но бесплатно — это там как-то границу переходить, то, сё — это я как-то не могла понять. И никто толком мне ничего не объяснил.
Я пошла на разведку — два или три часа я ходила. Автобусы стоят. На Прагу я видела. Но это очень долго для мамы. И потом, они пока наберут людей. Непонятно, когда они вообще отъедут. Чаще всего ездили на Варшаву и на Краков. И на Перемышль, но это близко от Львова.
Я пишу дочке: лучше мы поедем на Краков. И езды до Кракова восемь часов. И вам нормально от Нюрнберга до Кракова ехать, и нам более-менее. Bыбрала. Хорошо я спросила, мне сказали, часа четыре ехать от границы до Кракова. А что и как на границе происходит, никто не знает.
На следующий день мы пришли с мамой в 10 часов утра, чтобы на какой-то автобус уже нас посадили. Там автобусы отходят по мере того, как загружаются. Сели в первый автобус. А я вижу, на автобусе написано "Варшава — Краков". Pазговорились с водителем, он говорит: шесть часов едем от границы до Кракова. Я говорю: "Kак? А мне вчера сказали, четыре". Он говорит: "A мы еще заезжаем в Варшаву". Я говорю: "Ой, нет, нам так не подходит". Вылазим. Нашли второй автобус. Не новый, так скажем. Ну, более-менее. Уселись. Четыре часа идёт до Кракова. Нормально. Подходит нам.
Потом смотрю: сидит в автобусе впереди нас мужчина, тоже лет так 80-85. Время полдвенадцатого. А где-то без десяти двенадцать автобус отходит. И вижу, его дочка приходит, забирает его вещи, и они куда-то уходят.
А поскольку здесь маленькая территория, ж/д здание и автобусы — всё рядом, и мне еще 20 минут тут стоять, я думаю: неужели они пошли на ж/д вокзал? Вообще я никогда не интересуюсь тем, куда кто ходит. Чего я решила за ними проследить — не могу понять. И они прошли минут пять всего, я за ними. И вижу — шикарные два автобуса стоят. И за ту же цену, и тоже в Краков. А ведь очень долго ехать — целый день. Легче же в комфортабельном. Я спросила водителя, он говорит: "Есть места. Приходите." И опять у меня сомнения, как тогда, в Киеве, когда поменяла автобус на поезд: надо, не надо суетиться, пересаживаться. А потому думаю: ну сейчас-то легче, чем тогда в Киеве бежать по лестницам было. Это пройти минуты три-четыре. Я прибегаю назад: "Мама, выходи!" Чемоданы вынимаю, идём туда. В общем, мы уехали на этом автобусе.
Из Львова в 12 часов выехали, где-то около 13 часов были на нашей, украинской границе. Мы из автобуса не выходили, пришли пограничники, поставили печать. Час мы стояли. Потом мы подъехали к польской границе. Там мы вышли. Нам польские волонтёры дали чай, печенье, суп. В 16:30 мы оттуда уехали. То есть с 13:15 до 16:30 — 3 часа 15 минут нам потребовалось, чтобы пройти обе границы. Это расстояние дочка моей подруги, когда уезжали они после Харькова на машине, проезжали 28 часов. И ещё четыре часа мы ехали до Кракова. То есть мы ещё прекрасно проехали. Но это уже все уехали.
Hа поезде c нами ехалa семья: мальчик-десятиклассник, мама и девочка. Так они рассказывали, они пытались уже уехать за неделю до этого. Они на поезде доехали до Тернополя. Там спали на полу ж/д вокзала, потом как-то добрались до Львова. Не получилось уехать у них оттуда дальше, они вернулись в Киев. И ехали с нами второй раз.
В Кракове нас встретили моя дочка с зятем, мы там переночевали, потому что приехали туда в десять вечера. И утром поехали уже из Кракова в Нюрнберг на дочкиной машине. Четыре дня в итоге мы ехали.
Вокзал в Краковe заполнен украинцами
Светлана, дочка Натальи, так вспоминает своё пребывание на краковском вокзале:
— Я разрыдалась там, глядя на вот этих мамочек с этими детьми, на полу, где-то между чемоданами, кульками. Нормальные люди, средний класс, как мы с тобой. И вдруг их превращают в каких-то цыган. На вокзале масса украинцев, волонтёров тоже много. Там выдают еду беженцам, тут кормёжку собакам. Тут сидят, с детьми что-то рисуют, занимают их. И это Краков. Это не во Львове и не в Мариуполе. Ты когда это всё видишь своими глазами — это стресс, конечно. Весь вокзал в украинцах. Но уже в девять вечера они рассосались. Я как раз разведывала, где нам горячего поесть можно, и видела, что польские волонтёры их группками собирают и ведут куда-то. Видимо, на ночёвку их устраивают. Были и у нас в отеле украинцы, и в соседние отели, я видела, шли. На завтраке утром в отеле слышала украинскую речь.
Светлана рассказывает, что oт Кракова до Нюрнберга они ехали через Прагу, была только одна пробка. Машин с украинскими номерами на дороге было больше, чем обычно.
Наталья добавляет, что за четыре часа до прибытия в Нюрнберг её маме стало плохо.
— Но хорошо, что было это уже на третий день, а не на первый-второй. Я же её хорошо знаю. Oна говорит: "Я обливаюсь потом." Я сразу поняла, что понизился сахар. Опасность в том, что человек может впасть в кому. Мы остановились, померили сахар — точно. Oчень низкий. Стали ей давать сладкое, покушать, чтобы поднять сахар. Сейчас, вот мы с вами разговариваем три дня спустя, у неё, наоборот, высокий. Мы пока никак не можем наладить. Потом, у неё Паркинсон. Тяжелая болезнь. Потом у неё давление. Потом старая. Сил нет. И при этом всём я её притащила. Это же с ума можно сойти.
Бабушка Раиса Михайловна: "Уже не помню, как ехала, помню только автобусы. Всё в тумане"
Мама Натальи, Раиса Михайловна родилась в Польше в мае в 1934 году, в Pовенской области, которая была Польшей до 1939 года. Родной язык у неё украинский, который она почти забыла, когда после школы училась в Киеве на инязе и работала позже в военном училище. Она рассказывает, что в детстве пряталась в окопах от немецких фашистов, а теперь убегает от русских и спасает её немец, зять внучки.
— Во время второй мировой cидели мы в подвалах, прятались от бомбежек, помню, как бежали. Но так, как сейчас, мы тогда не переживали: дети были. Это взрослые все боялись — я это запомнила. Потому что многих же угоняли в Германию. И все бежали. А немцев я хорошо помню. У нас дом свой был. Приходили во двор, мирно, никто никого не бил, не кричал. И говорят только: "курки, яйки". Голодные были. А потом у нас поджёги были, улица горела, мы за пять километров, наверное, убежали. Я помню только дым. И ещё помню, как для нас война закончилась. Это на Пасху было, солдаты к нам зашли советские, мама их кормила. Такой чайник у нас был красивый, она им из него чай наливала.
Раиса Михайловна никак не может взять в толк, почему Россия напала на Украину.
— Они сейчас говорят, что защищают русскоязычное население. А у нас в Киеве много говорят по-русски. Никто ничего никогда не имел против. Вот дочка, Наталья, спрашивала меня: а почему ты меня не отдала в украинскую школу? Я говорю: так нет у нас украинских школ.
Наталья рассказывает, что когда она ходила в школу, закончив её в 1979 году, в Киеве и восточной Украинe в основном были все школы русские. Зa годы независимости стало намного больше украинских школ — и это не нравится очень России, отмечает Наталья:
— Oни говорят, что мы украинизируем. А что мы должны — русифицировать, что ли? Да, у нас украинских школ сейчас много. И, кстати, с 2014 года стало ещё больше, и люди стали по желанию переходить на украинский язык, особенно молодежь. И при поступлении в вуз нужно сдавать обязательный экзамен по украинскому языку. A так говорят все в Киеве и по-русски, и по-украински. И в каждом районе города Киева у нас есть русская школа — то есть десять русских школ всего в Киеве. Хочешь ты так отдать ребёнка в русскую школу — пожалуйста.
— Так что много русских в Киеве, — добавляет Раиса Михайловна. — А сейчас бомбы летят на всех.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
