В рамках проекта Реальные люди 2.0 мы беседуем с гостями о важнейших событиях, которые влияют на нашу с вами жизнь. Гостем сегодняшнего выпуска стал востоковед, писатель, экс-заведующий кафедрой востоковедения и исламоведения КФУ Ренат Беккин. Он рассказал о причинах фактической ликвидации кафедры, поделился мнением относительно Болгарской исламской академии и ответил на вопрос, почему Рамзан Кадыров является главной фигурой, представляющий интересы мусульман в России.
Что сейчас с кафедрой востоковедения, африканистики и исламоведения (ранее — востоковедения и исламоведения)? Насколько переименование и оптимизация кафедры повлияла на учебный процесс?
— С нашей точки зрения кафедры не существует. С точки зрения руководства факультета — существует. Логика для меня и моих коллег простая: кафедра — это, прежде всего, коллектив людей, который действуют по определенному плану, программе. Мы готовили кафедру именно под конкретных людей, предметы и дисциплины. Это было сделано не так, как сейчас, когда просто берут кафедру "А" и "Б", смешивают их, создают третью кафедру, куда потом добавляют преподавателей и говорят: "Завтра будешь преподавать китайский язык, вот тебе учебник". У нас все было по-другому — подбирались люди, которые могут преподавать определенный набор дисциплин. Поэтому у нас в свое время была и тюркология, были арабисты, татароведы.
Сама по себе смена названия кафедры больше ударяет по бренду — КФУ очень заботится об этом, хочет, чтобы вуз был узнаваем. Соответственно, факультеты тоже должны быть узнаваемыми, но названия постоянно меняются. В 2013 году институт менял их три раза. Кроме того, к кафедре присоединялись новые преподаватели; им нужно предоставлять часы, но они не всегда вписываются в концепцию кафедры, им нужно давать дисциплины, которые они не всегда могут преподавать. Это сказывается непосредственно на учебном процессе.
Я — сторонник классической кафедры. Не нужно смешивать жанры. Да, сейчас КФУ стремится быть в тренде, хочет стать западным университетом, но при этом все равно сохранил структуру кафедр, пытаясь при этом создать направления. Вы либо совсем уничтожьте эти кафедры и сделайте другую работающую структуру, либо оставьте их такими, какие они есть. Прогресс не всегда связан с уничтожением старого.
Весной 2016 года вы говорили, что причины оптимизации крылись в недоходности кафедры, повышенному вниманию правоохранительных органов и попыткой избавиться от неугодных людей. Ваше мнение не изменилось?
— Было очень много обстоятельств против кафедры и очень мало — за нее. Когда она создавалась, у университета было свое видение — оно изначально не во всем совпадало с видением ее коллектива. Потом эта пропасть становилась все шире и шире. В итоге, сейчас деятельность кафедры как образовательного учреждения подменена центром "Islamica", который является центром повышения квалификации для имамов. Руководство института почему-то продолжает утверждать, что у нас развито исламоведение, но, мне кажется, любой работающий в вузе человек должен понимать, что есть большая разница между центром повышения квалификации и работающей кафедрой. Все исламское направление выросло на плечах кафедры — в 2010 году (когда кафедра создавалась) об исламоведении никто и не говорил.
Причин для уничтожения кафедры было много: это и персональное отношение, и то, что кафедра не отвечала задачам ректора (он хотел экспертный центр, который будет давать президенту РТ срочные экспертизы), и личные обстоятельства (с момента поглощения нас истфаком в 2013 году все деканы ставили себе задачу уничтожить кафедру). И ректор Ильшат Гафуров, и директор института международных отношений, истории и востоковедения Рамиль Хайрутдинов — прагматики. Востоковедение для них было нужно только по причине того, что оно могло приносить какой-то доход или создавать имидж. Академическое востоковедение им было не нужно.
У нас три четверти времени уходило на эту бессмысленную борьбу за существование кафедры. Мы могли столько сделать, если бы этого не происходило. Вот это было самое обидное и страшное. После поглощения с кафедры ушли, например, Динар Хайрутдинов, Лариса Усманова, Камиль Ахсанов, Ильшат Саетов. Это достаточно известные имена в востоковедении. Они ушли из университета! Я не хочу никого обидеть — я уважаю коллег — но остались те, кому некуда деваться в силу их специализации, возраста и так далее.
Одним из важных факторов ликвидации кафедры является Духовное управление мусульман России. Оно проталкивало своего кандидата — экс-заведующего кафедры востоковедения, африканистики и исламоведения Айдара Хабутдинова. Незадолго до того, как все эти события произошли, была встреча первого заместителя председателя ДУМ РФ Дамира Мухетдинова с ректором Гафуровым. Нужно было решить вопрос, а муфтияту — это же деньги — нужен был вуз-партнер. КФУ это партнерство было выгодно, и они поставили предложенного ДУМ РФ человека. И такая тенденция не только в КФУ.
О БОЛГАРСКОЙ ИСЛАМСКОЙ АКАДЕМИИ
— Это чиновничий проект. Что будет после Минтимера Шаймиева, несложно догадаться — он постепенно сойдет на нет. Академия не вырастает решениями чиновников или за счет того, что на сайтах job.ru появляются вакансии. Это должна быть традиция. Когда это делается по щелчку — ничего не выйдет. Как показал опыт нашей кафедры, все эти ростки потом могут погибнуть — кто-нибудь придет и скажет: "Болгарская исламская академия — это хорошо, конечно, но давайте ее сольем с кем-нибудь".
Меня туда, к счастью, не звали, но я и не пошел бы. Опыт Альфрида Бустанова показал, что подобного рода специалисты там не востребованы. Я до конца не знаю подробности: то ли сам Бустанов отказался от ректорства, то ли от него отказались, но он был бы как раз тем человеком, который мог очень много там сделать. Наука, даже светская, так не делается. Идея академии, конечно, хорошая, но эти деньги можно было бы потратить на что-то более приземленное, но одновременно дающее какой-то эффект.
Читайте также: Как финансируются мусульманские и православные вузы в Татарстане
Несмотря на то, что Казань считают чуть ли не столицей России в вопросе изучения востока, складывается ощущение, что главной фигурой, представляющий интересы мусульман в России — это Рамзан Кадыров. Вы согласны?
— Если говорить о политических деятелях, то я бы назвал Рамзана Кадырова и отчасти Юнус-Бека Евкурова. К Кадырову, действительно, обращаются мусульмане, когда возникают какие-то проблемы, связанные с нарушением их прав. Понятно, что это не связано с крымскими татарами — это отдельная история. Обращаются к Кадырову потому, что он — влиятельный политик, может как-то повлиять на принятие тех или иных решений. А Рустам Минниханов, наверное, имеет меньше голоса в решении этих вопросов. Конечно, было бы здорово, если бы у мусульман были бы свои академики Сахаровы, Солженицыны — та самая интеллигенция, о которой любят говорить. Но ее просто нет. Насколько такие люди могут сформироваться в современной среде, сказать сложно.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и узнавайте, кто будет следующим гостем проекта Реальные люди 2.0, и многое другое.
