В конце нулевых жителям небольшого поселка в Челябинской области предложили выбор: либо новый дом в двух километрах от их старого, либо один миллион рублей на любые нужды. Мнения разделились — кто-то отправился с миллионом в кармане покорять Челябинск, Екатеринбург или близлежащие поселки, а кто-то переехал в новое жилье. Но с чего бы государству просто так давать людям деньги или новые дома? Формально никакого обмана нет — жителям предложили помощь в бегстве от радиации. Помощь означала переезд всего лишь на два километра дальше от радиоактивной реки Теча. "Idel.Реалии" отправились в переселенный поселок Муслюмово, чтобы выяснить, как живут беглецы от радиации сейчас.
Съехав с федеральной трассы, водитель торжественно заявляет, что ехать недолго, всего несколько километров. Но прогноз его не состоялся. По разбитой дороге до Муслюмово больше получаса. По пути нам встречается заросшая аллея. "В память о жертвах радиации заложена аллея родными и близкими под руководством экогруппы "Набат" при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Нидерландов и общественной организации WECF 29 апреля 2000 года", — гласит надпись на памятном камне. Рядом арка, а за ней роща. Ни о каком благоустройстве и речи не идет.
По пути в Муслюмово у всех нас начинает болеть голова. Вероятно, это психосоматика, решаем мы и пытаемся забыть, что весь этот район заражен радиацией. Через минут 15 после остановки у "аллеи" мы попадаем на т-образный перекресток. Слева табличка "Муслюмово", справа — дома в удалении.
Поворачиваем налево, проезжаем несколько метров и понимаем — поселок не здесь. Перед нами ни слева, ни справа ничего нет. В метрах трехстах замечаем старое разрушенное здание на вид постройки XIX века. Решаем подъехать к нему позже и все же отправиться на поиски самого Муслюмово. Там нас ждет учитель местной школы Рамиль Мухамедьяров.
— Вам после поворота нужно было направо поехать. Оттуда через станцию к нам, — объясняет он по телефону и называет свою улицу.
Едем через поселок "Железнодорожная станция Муслюмово". Спрашиваем у местных, где живет Мухамедьяров, но те не ориентируются и просто говорят, в каком направлении ехать к Новому Муслюмово. Так назвали поселок после переселения из старого.
Проехав еще несколько сот метров, мы оказываемся в другой реальности: идеальные дороги, новое здание школы и десятки, а, может, и сотни одинаковых желтых домов с красными крышами. Рамиль Мухамедьяров встречает нас у своего.
МУСЛЮМОВО ВО ВРЕМЕНИ
История села Муслюмово могла бы быть совсем другой. Село образовалось примерно в начале XVIII века. Кем именно — до сих пор среди исследователей и даже местных нет единого мнения. Единственное, в чем они солидарны — звали основателя села Муслим. Но в России не одно поселение с таким названием, в Татарстане, например, есть даже одноименный райцентр.
Муслюмово — татарский поселок. И до трагических событий середины прошлого века был довольно зажиточным. Здесь были и охотничьи угодья, в реке водилось много рыбы, а для скота было много полей. Потом еще появилась и железнодорожная станция, а это отличное торговое сообщение.
Местные рассказывают, что несколько лет назад, при советской власти, здесь было много заводов, но большинство из них закрылось.
Еще один интересный факт об этой территории касается 1919 года. Здесь "Сталинград своей юности" прошел маршал Василий Чуйков, который позже выиграет Сталинградскую битву. В этих местах для маршала развернулся, как он позже скажет, самый сложный бой за всю гражданскую войну. В том сражении погибло полторы тысячи человек по обе стороны.
Чуть ранее, на рубеже XIX-XX веков, выходцы из крепостных братья Злоказовы выстроили здесь мельницу. Она стала своеобразным местом притяжения. Сейчас ее развалины можно видеть на самом берегу реки Теча. Рядом на столбе стоит знак "Опасная зона. Проход и въезд посторонним лицам запрещен". Чуть ниже другая табличка. Что написано на ней — уже не понять: ее испортила ржавчина. Но знак радиации заметно различим.
РАДИОАКТИВНАЯ РЕКА И ВОЗДУХ
1949 год. Война закончилась уже четыре года назад. Жители села Муслюмово жили обычной послевоенной жизнью, когда в реку Теча с заводов сбросили первые кубометры радиоактивных отходов. Как уверяют сейчас эксперты, другого решения руководство предприятий придумать не смогло и решило вылить отходы в реку, чтобы она "отфильтровала" их. Дело в том, что как раз до села Муслюмово река довольно заболочена, это и должно было выступить природным фильтром для радиации.
Теперь, уже спустя столько лет, нельзя с уверенностью сказать, что задумка властей или руководства района была именно в этом, но местные и эксперты уверены, что все было именно так. И только потом жители поселков, которых по какой-то причине отказались переселять с зараженной территории, превратились в живой эксперимент по наблюдению за жизнью в радиоактивной зоне.
За первые три года работы первого реактора по обогащению плутония в Течу сбросили почти три миллиона кюри активности. Река фильтром не стала, и радиация растеклась по другим рекам: Исети, Тоболу.
Проблема была даже не в том, что река заражена, а в том, что никто не сказал местным жителям об этом. Дети продолжали купаться в этой реке, а скот ходить на водопой. Жизнь шла своим чередом, и никто не мог представить, что причиной массовых заболеваний у местных жителей стала радиация.
На этом, кстати, загрязнение территории не закончилось. В ноябре 1951 года отходы стали хранить на территории комбината "Маяк" в стальных емкостях в специальных хранилищах под землей. Но через шесть лет, 29 сентября 1957 года, из-за выхода из строя системы охлаждения одна из таких емкостей перегрелась и взорвалась. В атмосферу выбросило около 20 млн кюри радиации. Это одна из самых крупных ядерных катастроф в мире — Кыштымская авария. Тысячи людей бросили на ликвидацию ее последствий, еще больше — переселили. И только несколько деревень так и остались нетронутыми, их жители вот уже 60 лет борются за собственное выживание.
Облучению тогда подверглись 124 тысячи человек в 41 населенном пункте (информация из исследования "Муслюмово: итоги 50-летнего наблюдения" Уральского научно-практического центра радиационной медицины под редакцией А.В. Аклеева и М.Ф. Киселева.) Часть населения (около восьми тысяч человек) тогда эвакуировали, но некоторые деревни — Муслюмово, Бродокалмак, Русская Теча и другие — остались на месте.
Третий этап загрязнения территории — разнос радиоактивной пыли с озера Карачай. Оно выступало хранилищем для среднеактивных отходов. Весной 1967 года озеро обмельчало, обнажив дно. Тогда в атмосферу вынесло 0,6 млн кюри радиоактивности. Ее разнесло на площади 2,7 тысячи квадратных километров, на территории проживало 42 тысячи человек.
РЕЧНОЙ АТОМНЫЙ РЕАКТОР И БРИТАНСКИЕ ШПИОНЫ
В интернете можно найти сотни публикаций о Муслюмово. За два десятка лет к ним ездило тысячи экспертов, журналистов и даже сталкеров. Но среди всех заметок и репортажей в СМИ есть одна интересная легенда. Таковой ее можно назвать потому, что сейчас узнать наверняка, отправляли ли власти Великобритании шпионов, нельзя.
Эту легенду рассказал академик Жорес Медведев в одной из своих статей. Так, в 1954 году Британия получила сведения, что недалеко от Шадринска на реке Тобол советские власти запустили атомный реактор. Для того, чтобы они взяли образцы воды для исследования, группу шпионов и отправили из Прибалтики к Шадринску.
Шпионы добрались до реки, взяли образцы и отправили их в Лондон. Прошло немного времени и шпионам стали задавать сотни вопросов. Британцев интересовало, живут ли на этой территории люди, пьет ли скот воду из реки. Они не понимали, как там хоть кто-то может находиться, когда на местности такое высокое заражение. В итоге, получив ответы, разведка решила, что КГБ успело перехватить образцы воды и заменило их на радиоактивные, чтобы вселить ужас в британцев. Шпионов из Прибалтики в итоге оставили без работы, сославшись на их связь с КГБ.
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НА ДВА КИЛОМЕТРА
Рамиль Мухамедьяров приглашает нас войти в его дом. В нем тепло, но пол уже скрипит под ногами, обои, поклеенные несколько лет назад, расходятся.
— Вы проходите, садитесь, — предлагает он. — Что вас интересует?
На вид мужчине около 60. Он уже не подтянут, но всем своим видом источает что-то интеллигентное. Вокруг него десятки книг, в основном о здоровье. На журнальном и обеденном столах медикаменты. По правую руку от него лежит аппарат для замера давления.
Рассказываем ему, для чего приехали и просим рассказать о переселении Муслюмово.
— Это была не федеральная программа отселения. Если бы она была, то мы бы попали под какие-то льготы. Это было просто соглашение между "Росатомом" и правительством Челябинской области. Покойный губернатор Петр Иванович Сумин был инициативным человеком. Все свои данные обещания выполнил. "Росатом" выделил 1 млрд рублей и 400 млн —правительство, — начал рассказывать мужчина.
Жители поселка до сих пор недовольны тем, что их отселили так недалеко. Рамиль и еще несколько жителей Муслюмово входили в инициативную группу. Он часто встречался с депутатами, представителями горадминистрации. Вместе они ездили в Челябинск и даже выбрали там место. Потом решили остановиться на нескольких других перспективных поселках, где строились заводы и предприятия, а значит, была работа.
— Но мнение народа не учли. Зато учли мнение района. Экологические деньги никто не хотел отпускать. А для района это тогда были большие деньги, тем более при дефицитном бюджете. Новая школа, бассейн, инфраструктура, программы всякие — все это очень нужно было району. Но построили не все. Если сравнивать с генпланом, например, нам не построили Дом культуры, — сетует он.
Само переселение случилось только в 2009 году, спустя ровно 60 лет после первого заражения. Почему так долго? Никто не может дать точного ответа. В начале 90-х сюда приезжал Борис Ельцин и пообещал, что примут закон, дающий льготы живущим на зараженной территории. Прошло два года, и закон приняли. Сейчас муслюмовцам платят по 500 рублей в месяц за то, что они живут на зараженной территории, 400 рублей доплачивают на медикаменты.
— У меня на лекарства только две-три тысячи в месяц уходит. Этих денег катастрофически не хватает, — поясняет Мухамедьяров. — После переселения в Челябинске еще и закрылась специализированная больница. Там можно было пройти бесплатно лечение, диагностику. А теперь только в обычных больницах, в которых нас не всегда принимают.
ФОРМАЛЬНОСТИ И РАДОН
В 2009 году, когда началось переселение жителей, "Росатом" стянул к поселку большое количество техники. Вырыли котлованы, все дома и вещи переселенцев снесли в эти огромные ямы, а потом закопали. Пытались на месте домов высадить сосны, но они не прижились.
Жителям тогда предложили два варианта — либо новый дом на новом месте, либо 1 млн рублей. Сначала этот миллион проводили через риелторскую контору, а потом остатки (по некоторым сообщениям, это агентство забирало до 50%) отправляли на жилье, которое выбрал переселенец.
Прошло два года, и тогда стало ясно, что с этой программой "Росатома" что-то не так. Те, кто переехал в новые дома в двух километрах от старых, оказались в негодном жилье, а те, кто выбрал 1 млн, так толком и не увидели своих денег. Обо всем этом узнал Дмитрий Медведев, в то время президент России. Дома утеплили, а против водителя Фонда содействия переселению жителей села Муслюмово Александра Губанова и чиновников администрации Кунашакского района возбудили уголовное дело.
В сентябре 2012 года Кунашакский районный суд Челябинской области приговорил Александра Губанова к четырем годам условно. По версии следствия, он принимал участие в хищении более 3,3 млн рублей, предназначенных для переселенцев. Сообщники Александра Губанова наказания пока избежали: председатель фонда Александр Родионов скрылся от следствия, в отношении исполнительного директора фонда Александра Бурмистрова уголовное дело было закрыто за истечением срока давности.
Позже обнаружилась и еще одна проблема — радон.
— Это такой радиоактивный газ, который держится в низине, — рассказывает нам Рамиль Мухамедьяров. — Нам запрещали копать погреба, хотя мы все же потом выкопали — надо же где-то запасы хранить. Была какая-то комиссия, которая замеры делала. Говорят, повышения нет. Я вот в школе работал, в подвале хотели разместить мастерские для детей. А потом запретили — радон.
Жители поселка много говорят о радиации, но ни у кого из них уже нет ужаса на лице от сказанных слов.
— Дети так же ходят купаться туда же в реку [в Течу]. Даже скот там же пасется. Скотине же не прикажешь. Летом их выгоняют из домов, они сразу идут в Старое Муслюмово, возле поймы реки пасутся, там же и воду пьют. Детям тоже не запретишь, тут же нет рядом другого места для купания, — говорит Рамиль и даже немного удивляется, глядя на наши ошеломленные лица.
В разговоре выяснилось, что еще не все жители поселка переехали в Новое Муслюмово.
— Вот одна семья, например. У них на момент отселения не было документов на их жилье. Осталась еще одна семья. У них дом стоит по Пушкина (улиц там вообще не осталось — "Idel.Реалии"). На берегу, где завод, проживает мой друг Гелани. Там самый высокий радиационный фон — три тысячи микрозиверт. Там постоянно люди купались. Я тоже много раз купался, — монотонно рассказывает мужчина и добавляет в конце. — Дома хорошие, когда бы еще такое случилось? Хорошо, что нас услышали. Хотя, если бы не Чернобыль, то может ничего и не было.
***
Мы вышли с Рамилем из дома. На улице все также пустынно. Мы идем и говорим про соседнюю птицефабрику. Мужчина рассказывает, что это почти единственное место работы, но от нее сильно пахнет. В одном из домов в окне появилась женщина. Она пристально смотрит на нас.
— Наиля, давай выходи, — машет ей Рамиль.
Женщина тут же исчезает.
— Сейчас выйдет, ей тоже есть, что рассказать.
Проходит несколько минут и, так и не дождавшись женщины, мы идем дальше. Нам предстоит встреча в другом доме. Еще до того, как мы завернули за угол, на соседнюю улицу, Наиля вышла из дома и растерянно посмотрела нам вслед.
— Зайдем еще, никуда не уходи! — крикнул ей Рамиль.
САМАЯ ЛУЧШАЯ КРОВЬ
Рядом с Рамилем живет пожилая женщина — Рашида Фаттахова. Ей 83 года и у нее никого, кроме внуков в Челябинске, нет. 48 лет своей жизни она проработала учителем начальных классов в поселке. Женщина, увидев нас, разволновалась, долго не могла решить, что ей надеть и где лучше сесть. "Ой, Алла", — приговаривала она постоянно.
Спустя несколько минут мы, наконец, определяемся с местом.
— Все вещи около дома закопали. Так страшно было, глубоко. Многие вещи я там оставила, похоронила, — вспоминает женщина о дне переселения. — Работала 48 лет в школе. То, что я жива-здорова мне, наверное, спорт помогает и то, что у меня первая группа крови — самая лучшая. День [Кыштымской] катастрофы застали еще в Караболке. Было страшно! Русских там переселили после катастрофы, а татар — нет. Сперва после переселения очень переживали, а потом стало лучше. Мне Рамиль очень помогает, спасибо ему.
Пока Рашида Фаттахова рассказывает о своей жизни по-татарски, Рамиль Мухамедьяров поведал о ее нелегкой судьбе. Рашида Исмагиловна закончила училище, вышла замуж, но с мужем ей не повезло — много пил. Когда она устала терпеть такое отношение, женщина, забрав маленького сына, собралась с силами и ушла от мужа. Следующие годы своей жизни она посвятила обучению детей, а потом началось переселение.
Сыну женщины тоже полагался новый дом или 1 млн рублей. Мужчина выбрал деньги и уехал в Челябинск. Там на окраине города, в промышленном районе, купил недорогую квартиру. Но ему не повезло — он попал на черных риелторов. Мужчину убили, а остатки денег забрали. Преступники попытались забрать и квартиру, но его дети смогли отстоять собственность.
ПОЛИЦИЯ И РАК
Уже заканчивающийся разговор с Рашидой Исмагиловной прервали шум и голоса за забором. Несмотря на то, что через него ничего не видно, по звукам сразу стало понятно — там полиция. Мы вышли, не понимая, зачем они тут.
— Вот с фотоаппаратом, — говорит один полицейский другому.
— Добрый день! Нам тут сказали, что по поселку ходят какие-то люди и снимают, — начал сотрудник постарше.
— А что не так?
— Да нет, все так. Просто вы получили разрешение в администрации? Глава знает о вас? И кто вы такие вообще? — снова задает вопросы полицейский.
— Мы журналисты из Казани, "Idel.Реалии". Хотим написать про Муслюмово. В администрацию не звонили, у вас же поселок не закрыт, нахождение тут свободное, — отвечаем мы.
Мужчина соглашается, но это явно не то, что он хотел услышать.
— А можно ваши данные переписать? — снова спрашивает он.
— А на каком основании? И вообще, почему вы приехали?
— Нам поступил вызов от местных жителей. Точнее главе полиции поступил, вот мы и приехали. Можно мы перепишем? — интересуется вновь он.
Мы соглашаемся и передаем свои документы. Пока мы выясняли, что случилось, к нам подошли несколько женщин, в том числе и уже знакомая нам Наиля из соседнего дома.
Закончив с полицией и попрощавшись со всеми, кто следил за нашим разговором с правоохранителями, собрались, было, сесть в машину.
— А что, со мной говорить не будете? — Наиля развела руками.
— У нас уже времени, к сожалению, нет. Нужно застать окончание светового дня для фотографий в другом месте, — отвечаем мы.
— Ну, поговорите со мной! Вы же обещали, — снова просит женщина.
Мы не можем уехать.
— Детского врача нет в деревне. Один врач на всю деревню. Аптеки нет, стационара нет. Приходится ездить в Кунашак (райцентр — "Idel.Реалии"), а там нас не принимают. Говорят, у нас есть своя больница. У нас там только доктор принимает и уколы ставит. Люди у нас умирают, по нескольку человек в неделю умирает. В основном онкология. И всем по 64, 52, 48. Рак. Вот Эдик в 42 умер, Салават в 52 года. Только по этой улице сколько молодых умерло. Редко, чтобы кто-то под 70 или 80 умер, — с сожалением заключает Наиля. — Мне 57, и я не знаю, доживу ли до 60.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.