В 1941 году из Автономной Советской Социалистической Республики немцев Поволжья депортировали все немецкое население, саму республику ликвидировали. Немцы Поволжья, проживавшие здесь с XVIII века, исчезли по велению властей. Об этой странице истории СССР даже сейчас стараются не вспоминать. Лишь к 1991-му году приняли решение об их реабилитации. За пять десятилетий семьи поволжских немцев пережили потери, прошли обязательную службу в трудовых армиях Сибири, Казахстана, Средней Азии и подверглись массовой травле из-за своей этнической принадлежности.
Лидия Карловна Балан (в девичестве Ретлинг) — потомок семьи поволжских немцев. Женщина родилась в 1955 году в Новосибирской области — там, где ее родители вместе со стариками и детьми находились на спецпоселении. В течение многих лет Лидия Карловна восстанавливала историю своей семьи. Она запрашивала справки в архивах, записывала истории своих родственников, собирала документы, которые теперь занимают две объемные папки. "Idel.Реалии" представляют историю семьи Ретлинг, похожую на тысячи подобных трагедий.
НЕМЦЫ В ПОВОЛЖЬЕ
История поволжских немцев-колонистов начинается с XVIII века. Тогда, 22 июля 1763 года императрица Екатерина II издает манифест, в котором приглашает иностранцев жить на территории российских губерний. Переселенцам предоставлялись широкие льготы, выражаясь современным языком. В частности, с них в течение многолетнего срока (до 30 лет для тех, кто селится на необжитых землях) не взимались никакие подати в казну. Также иностранцы освобождались от обязательной военной и гражданской службы.
Условия были столь выгодными, что в Российской империи вскоре начали появляться новые колонии. Первые из них основали в низовье Волги, позже появились поселения на территории Воронежской губернии, южного Урала и Сибири.
Прибывшие в Российскую империю иностранцы спустя некоторое время разочаровались: оказалось, что многие пункты манифеста Екатерины были фиктивными, а в степях Поволжья, где создавались колонии, жили другие народы. Они устраивали набеги на поселения колонистов, уничтожали посевы, уводили скот и сжигали дома. Многие семьи пытались вернуться на родину, однако их ловили казаки и возвращали обратно в поселения.
Город Екатеринштадт (современное название — Маркс) появился на территории нынешней Саратовской области, по разным версиям, с 1764 по 1767 годы. Его население составляли немцы-колонисты. Впоследствии городу присвоили название Марксштадт, в честь немецкого философа Карла Маркса. Именно в этом городе поселились предки Лидии Балан по отцовской линии. В XX веке именно на этой территории будет создана республика немцев Поволжья.
Автономная Советская Социалистическая Республика немцев Поволжья — национальная автономия поволжских немцев, существовавшая в составе РСФСР с 19 декабря 1923 года до 28 августа 1941 года. Она была образована на основе существовавшей с 19 октября 1918 года Автономной области немцев Поволжья.
БЕДНЫЕ ЛЮДИ
Предки Лидии Балан, как следует из рассказов родственников, переселились в Российскую империю из Швейцарии. Они были бедными людьми. Брат ее дедушки работал прорабом по строительству церквей. Но в 1921 году, когда он возвращался пароходом в Марксштадт с большой суммой денег, он был ограблен и убит.
Дедушка Балан, Фридрих Давыдович Ретлинг, владел веялкой с дизельным двигателем, привезенной предками из-за границы. Техника позволяла осенью зарабатывать деньги на содержание семьи. В остальное время он занимался рыбной ловлей. Его супруга Мария Петровна работала поденщицей.
В 1914 году Фридрих Давыдович вместе с семьей решил уехать в США, где жили сестры его жены. Там отец Лидии Карловны, Карл Фридрихович Ретлинг, проучился два года в школе и даже подрабатывал в частном хозяйстве на вторсырье.
Однако Фридрих Давыдович так и не смог привыкнуть к жизни на чужбине и в 1920 году семья возвращается на прежнее место жительства.
С приходом советской власти Автономная область немцев Поволжья становится АССР. Карл Ретлинг в 14-летнем возрасте устраивается работать на табачную фабрику и поступает на вечерние курсы ликбеза. Позже трудится на заводе слесарем, а к 1932 году заканчивает обучение на мастера. К 1938 году он получает среднее специальное образование по квалификации "техник-механик" и преподает в этом же учреждении.
В 1933 году Карл Ретлинг женился на студентке Педагогического техникума, будущей учительнице начальных классов Марии Фелер. У них рождаются сыновья Вольдемар и Гарри.
К 1940 году Карл Фридрихович становится членом КПСС. А через год начинается война.
ТРИ ДНЯ НА СБОРЫ
28 августа 1941 года Президиум верховного совета КПСС издает указ "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья". В документе значится, что "среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы". Также указ гарантировал переселение в районы с "выделением земли" и оказанием "государственной помощи".
"Для населения выделены изобилующие пахотной землей районы Новосибирской, Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности", — значится в указе.
Марксштадт переименовали в Маркс, а территории АССР немцев Поволжья разделили между Саратовской и Сталинградской областями. На сборы немцам дали три дня. С собой разрешалось взять по 20 килограммов мягких вещей и продуктов. Людей баржами доставляли до Саратова, откуда их месяц везли товарные поезда.
Семье Ретлинг, как и другим, пришлось бросить все, что было нажито годами. Скот бесхозно бродил по улицам. Дома с мебелью и только что собранными запасами продовольствия были заперты. Многие еще надеялись, что война скоро кончится и можно будет вернуться на родину…
На новых местах спецпереселенцам приходилось вставать на персональный учет, сообщать об изменениях в составе семьи и полностью подчиняться распоряжениям НКВД. Семья Лидии Карловны находилась на учете с сентября 1941 года по 13 декабря 1955 года.
Хозяйка дома в селе Жуланка Новосибирской области, куда заселили Карла и Марию Ретлинг вместе со стариками и детьми, вскоре отказалась жить под одной крышей с "фашистами". Карл Фридрихович вырыл землянку, накрыл крышей и поставил печку-"буржуйку". Мама Лидии Балан первое время выменивала вещи на продукты, просила разрешения перекопать огороды после уборки урожая. К весне и землянка рухнула из-за талых вод.
ТРУДАРМИЯ
14 февраля 1942 года Госкомитет обороны выпустил постановление, согласно которому всех мужчин-немцев от 17 до 50 лет забирали в рабочие колонны на все время войны. Трудовая армия находилась под контролем НКВД.
Из семьи Ретлинг забрали на дыбычу угля в шахтах 17-летнего Александра Альта, племянника Карла Фридриховича. Отцу Лидии Карловны случай дал отсрочку: в тот момент в соседнем селе началось строительство машинотракторной станции (МТС) и Карла Фридриховича, как специалиста-механизатора, отправили в Кочки.
На окраине деревни стоял полуразрушенный дом, покрытый соломой, с сараем без крыши и заросшим бурьяном огородом. Переселенцы отремонтировали его своими силами и обжили. По соседству жили другие немцы: Миллер, Виншу, Людвиг.
В августе 1942-го Карла Фридриховича забирают в трудармию. В то время семья буквально жила за счет огорода. По весне незанятые в трудовых отрядах члены семьи собирали по полям оставшиеся на земле колосья хлеба, находили в перекопанных огородах картошку и морковь, оставшиеся после уборки урожая. У реки Карасук собирали лебеду и крапиву, из которых Мария Ивановна варила щи.
Вскоре, 7 октября 1942 года, Госкомитет обороны объявляет дополнительную мобилизацию немцев. Теперь забирают и 15-16-летних мальчиков и мужчин в возрасте до 55 лет, а женщин — от 16 до 45 лет. Исключение делают для беременных немок и тех, чьим детям не исполнилось трех лет. Если детей старше трех лет не с кем было оставить, их отправляли в детские дома.
В 1943-м годовалая сестра Лидии Карловны Лили умирает от скарлатины. В доме не остается детей младше трех лет. Марию Ивановну забирают в трудармию, где она переживает болезни и истощение. НКВД отпускает женщину домой на лечение. Тогда Карл Фридрихович узнает о ситуации и отпрашивается у начальства домой под честное слово. В Кочках его замечает сосед и, как оказалось, осведомитель КГБ по фамилии Кляйн. За дезертирство Карла Ретлинг отправляют в тюрьму на 9 лет, однако он заболевает туберкулезом, вследствие чего ему заменяют меру наказания на спецпоселение.
Мать Лидии Карловны старается хотя бы изредка навещать мужа с передачами, по дороге выменивает вещи на продукты.
Будучи беременной, в декабре 1944-го вместе с 13-летней соседкой она в очередной раз отправляется к Карлу Фридриховичу. В пути у нее начинаются роды, ей приходится стучаться в дома селян. Одна из местных семей нехотя пускает роженицу. Хозяйка дома постоянно возмущается тем, что у нее в доме "родится фашист". Мария Ивановна отправляет юную спутницу искать местных немцев, те кладут роженицу на телегу, заматывают в тряпки и увозят.
Так появляется на свет брат Лидии Карловны Борис.
ЗАЛОЖНИКИ
9 мая, День победы, не принес семье Ретлинг освобождения. Власти назначают наказание в 20 лет каторжных работ для немцев, покидающих территорию своего временного проживания.
Тем не менее, в 1945-м Карл Фридрихович возвращается к семье в Кочки. По ходатайству директора МТС его переводят на работу токарем. Через некоторое время он становится заведующим мастерской, а в дальнейшем — разъездным механиком по ремонту сельхозтехники.
К марту 1946-го начинается расформирование трудовой армии.
— Наше детство не было особенно радостным, — цитирует Лидия Карловна своего старшего брата Гарри в биографии семье. — Местные ребята собирались в группы и пытались нас избивать. Называли фашистами и угрожали расправой. Особенно тяжело приходилось тем, кто плохо говорил по-русски и носил немецкие имена. Поэтому мы старались везде ходить группой по 3-5 человек, чтобы противостоять им и мстить за обиды.
Лишь к 1955 году под давлением правительства ФРГ советские власти разрешили волжским немцам вернуться из ссылки. Но при одном условии: ехать в родные места нельзя, а конфискованное в 1941 году имущество не возвращается. Соответствующий указ вышел 13 декабря 1955 года.
ФАШИСТ? ЗАХОДИ!
Родители Лидии Карловны мечтали вернуться пусть не в Саратовскую область, но хотя бы на берега Волги. В 1956 году Карл Фридрихович отправляется искать место, где он с разрешения КГБ может поселиться со своей семьей.
— Когда мы приехали семьей в Октябрьск впятером и высадились на станции, думали, куда идти. Отец расспросил местных, где живут немцы. Ему указали дом Густава Кондратьевича Гамершмидта. Он подошел, постучался, а там его по-немецки спрашивают: "Ты кто?". Он отвечает: "Я такой же фашист!" — "Ну тогда заходи", — делится Лидия Балан.
Пока Карл Фридрихович устраивался на работу, семья две недели жила в доме немцев. Вместе с должностью автомеханика на сызранской МТС он получает две комнаты в бараке. Позже им выделили 15 соток земли, на которой обустроили времянку, куда перебралась семья. Каждую свободную минуту Карл Фридрихович посвящает строительству. Через пять лет Ретлинг въезжает в большой новый дом из силикатного кирпича, о котором так мечтала семья Лидии Карловны. Впоследствии поселок назовут поселком Механизаторов по предложению Карла Ретлинг.
В это же время Мария Ивановна пыталась вернуться к работе учительницы начальных классов, однако из-за того, что народ не реабилитировали, ей пришлось заниматься другим трудом. Всю жизнь она вспоминала о своем преподавательском прошлом и так и не смирилась с невозможностью работать с детьми.
В 1964-м вышел первый Указ, согласно которому власти признавали, что обвинения в предательстве в отношении поволжских немцев не имели под собой никаких достоверных данных и оснований. Так началась реабилитация народа, решение о которой принято лишь в 1991-м.
Отец Лидии Карловны умер в сентябре 1975-го, так и не дождавшись знаменитого закона "О реабилитации жертв политических репрессий", вышедшего 26 апреля 1991-го за подписью Ельцина. Мария Ивановна прожила еще 26 лет и ушла из жизни в 2001 году по естественным причинам.
КОРНИ
Лидия Балан убеждена, что для человека важно помнить о своих корнях. Именно поэтому она вместе с другими членами семьи активно участвует в мероприятиях регионального Центра немецкой культуры "Надежда". Ныне покойный муж Лидии Карловны, Николай Ануфриевич, с уважением относился к немецкой культуре и вместе с семьей отмечал национальные праздники. Даже шутил: "У всех одно Рождество, одна пасха, а я их дважды отмечаю, мне хорошо".
— Очевидцев трагедии моего народа осталось не так уж много. Имея такие корни и чувствуя на себе ответственность перед памятью предков, я всегда старалась воспитывать своих детей и внучку не только в российский, но и в немецкой культуре, — делится Лидия Карловна. — Отмечая праздники, мы готовим национальные блюда, изучаем родословную не только по воспоминаниям старшего поколения и документам, сохранившимся в семье, но и по архивным данным.
Семья Балан активно работает и по сей день с архивами Энгельса, Новосибирска и Оренбурга. В 2015 году Лидия Карловна вместе со своей сестрой Нинной отправилась в путешествие по городам бывшей Немецкой республики. Тогда они успели побывать в Балакове, селе Волково (историч. Шафгаузен), Марксе, Энгельсе. В Марксе сестры Ретлинг побывали в зданиях училищ, где получили образование их родители и съездили на ул. Рабочую, где находился дом Фридриха Давыдовича. В войну двухэтажное деревянное здание разобрали на дрова.
— Моя сестра Нинна Карловна была в Балакове, пыталась найти немецкое кладбище, чтобы поклониться праху наших предков, — рассказывает собеседница. — Оказалось, что теперь на месте погоста находится жилой микрорайон.
В 2009 году семья Балан победила в фотоконкурсе "Немецкое рядом". По словам Лидии Карловны, все члены семьи увлеклись пошивом национальных костюмов и воссозданием интерьера. Большую помощь в этой работе ей оказали вязаные салфетки, шали и скатерти, которые сделала и сохранила ее мама, Мария Ивановна.
— Мы с сестрой регулярно ездим на встречи, которые устраивает Международный союз немецкой культуры. В прошлом году, с 10 по 17 ноября, мы были в Саратове на такой встрече, общались с людьми, чьи семейные судьбы до боли похожи на судьбу нашей семьи. На одном из уроков по этнической принадлежности на вопрос учителя, кем он себя ощущает, 13-летний мальчик ответил: "Только здесь я понял, что такое немецкая национальность". Я думаю, это самый яркий пример того, что подобные встречи необходимы, чтобы наши дети и внуки не забывали не только то, какая горькая доля выпала нашему народу, но и культуру, национальные традиции и немецкую кухню. Фридрих Шиллер говорил: "Человек жив, пока жива память о нем". Тоже самое можно сказать и о народе. Сейчас у нас большинство браков — смешанные. И тем ценнее хранить нашу культуру.
МЕСТО, ГДЕ БОГ РАД КАЖДОМУ
Очагом культуры можно считать и храм. Самарская кирха появилась в XIX веке. Здание строилось на деньги купца Егора Никитича Аннаева и изначально задумывалось как первая католическая церковь в Самаре. Однако когда лютеранскую церковь почти достроили, в 1863 году вспыхнуло Польское восстание. Его подавили, но отношение ко всему польскому и католическому в Российской империи сменилось на негативное. С согласия Егора Аннаева выстроенное на его деньги здание передали самарским лютеранам, община которых появилась в 1854 году губернатором Константином Карловичем Гротом. Первый пастор у лютеранской церкви появился лишь в 1868 году.
Церковь закрылась 5 января 1930 года по постановлению горисполкома, некоторых прихожан арестовали, после чего здание использовалось сначала для встреч "Союза безбожников", а затем — как складское помещение.
Лишь 6 сентября 1991 года здание вернулось в ведение Евангелистическо-лютеранской общины, созданной 19 августа, за месяц до передачи.
У истоков общины стояла нынешний пастор лютеранской кирхи Святого Георга Ольга Темирбулатова. Именно она регистрировала в 1991-м общину, долгое время была ее председателем, переводила немецких пасторов в процессе богослужения. Обязанности пастора Темирбулатова приняла, когда священнослужителей из Германии больше не смогли принимать. Теологическое образование она получила сначала под Санкт-Петербургом, затем — в Германии.
Приход кирхи — примерно тысяча человек, около 200 из них ходят на воскресные службы регулярно.
В самарскую кирху может прийти любой человек, вне зависимости от вероисповедания. По зданию лютеранской церкви можно свободно передвигаться, да и "дресс-кода" никакого нет: лютеране считают, что бог живет не только в церкви, он создал нас такими, какие мы есть, и видит нас всюду.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
