"Стоял по 10 минут, как бабушки, боясь перейти дорогу"

Выходя из тюрьмы, заключенные сталкиваются с тем, что не могут адаптироваться к свободной жизни и вскоре снова оказываются за решеткой. Герои публикации Радио Азатлык смогли разорвать этот порочный круг. Помогли им в этом Центр социальной реабилитации и адаптации и Азат Гайнутдинов, бывший заключенный.

РАДИК ГАБДУЛЛИН: "СНАЧАЛА МНЕ ХОТЕЛОСЬ УМЕРЕТЬ"

— Я вышел из колонии, где просидел 15 лет. Инвалид, нет одной руки. Сидел по статьям УК 158 (кража) и 105 (убийство). Я из Бугульмы. Сейчас живу в Казани. В первый раз 11 лет сидел. Когда вышел на свободу в конце 2008 года, было очень странное состояние. Даже забыл обратную дорогу домой. Раньше же и машин так много не было.

Стоял по 10 минут, как бабушки, боясь перейти дорогу. А эти походы в супермаркеты. Раньше ведь не было такого, чтобы самому набирать с полок продукты. Пока я сидел в тюрьме, мама умерла, брат только остался. Но и он всю жизнь в тюрьме просидел. Сейчас он в ИК-6. Мы как Сак-Сок не можем никак встретиться. Он сидит — я на свободу, он выходит — я сажусь. Родные от меня отказались. Раньше по выходу из тюрьмы беспокоило то, что невозможно было найти работу, на свободе не находил себе места. Безрукого и сидевшего — меня не брали на работу.

Причина, почему я снова попадал в тюрьму — незнание, как жить и существовать на свободе. Без руки и семью-то завести тяжело, девушки видят все эти недостатки. Когда я вышел из ИК-8 в Альметьевске, мой двоюродный брат посоветовал мне обратиться в центр реабилитации бывших заключенных. Позвонил Азату. И, несмотря на выходной день, он оставил семью и приехал на встречу. Меня отправили в мечеть в Сокурово. На второй день я начал там помогать, в работу влился. Работы я не боюсь. Раньше в Бугульме я хотел работать в дорожной службе косильщиком. Меня туда не взяли. Говорили, что я не справлюсь из-за отсутствия руки. А сейчас в парках и на кладбищах я кошу траву. В мечети мне предложили должность охранника. Оттуда я пришел к вере. Как это случилось? Когда я начал работать в мечети, начал наблюдать за мусульманскими семьями. Они совершенно другие. Они не знают даже, что такое водка. Дети красивые, растут в счастливой семье. Я сам уличный мальчик, воспитание плохое. А эти дети читают Коран, с малых лет учатся совершать благочестивые дела, получают нравственное воспитание. С большим уважением смотрел я на них. Недалеко живет чтец Корана. У него девять детей. Самые младшие из них всегда со мной здоровались.

А сейчас я в мечети "Юлчы" в Сокурах служителем мечети работаю и на ее территории, веду хозяйство. Огород, парки, клети присматриваю. Моя жизнь стала легче. Семью только завести не смог.

О том, что совершил преступление, очень сожалею. Я сам испортил себе жизнь, все здоровье там и осталось. Чужие люди мне очень сильно помогли. Придя в ислам, в мою жизнь вернулись друзья и родственники. Сейчас я лежу в больнице. Каждый день ко мне приходят мусульмане, узнать как у меня дела. Сегодня вот Суфия апа приходила. Я болен сахарным диабетом. Много есть нельзя, не надо, если говорю, чтоб не приносили еду, обижаются. Все равно приносят продукты.

На свободе я уже три года как. Два года из них работаю в центре реабилитации. Раньше себя ненужным инвалидом считал. В голову приходили мысли, что быстрее бы умер. Когда пришел в религию, на душе тепло появилось.

ИГОРЬ МОРОЗОВ: "ДЕЛАЛ ВСЕ, ЧТО УГОДНО, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ СНОВА В ТЮРЬМУ"

— Я в тюрьме сидел 24 года. Началось с армии. Половина жизни прошла в тюрьме. Сидел за драку, про остальное рассказывать не буду. С родными я не общаюсь. В последний раз сидел 7 месяцев в альметьевской колонии. Очень сожалею о совершенных преступлениях. Сколько лет жизни потерял. Если бы можно было вернуть время вспять, я бы все по-другому сделал. Я бы все сделал, чтобы не попасть в тюрьму. Там сложно. Давали работу, были деньги, но не так как здесь, в центре. Однако на чай и сигареты хватало. Нам о реабилитационном центре рассказывали в тюрьме, после этого я обратился туда.

Сейчас я работаю на стройке сварщиком. Недавно я ногу повредил. Положили в больницу, сделали операцию. Деньги я сам зарабатываю. В городе снимаем квартиру. В трехкомнатной квартире нас живет восемь человек. Деньги на руки получаем. От организации нам выделают картошку и мясо. Одежду сами себе покупаем. Здесь пить нельзя, я и не пью. Эта организация дает мне поддержку.

АЙРАТ САДЫКОВ: "СЕЙЧАС Я СЕМЕЙНЫЙ ЧЕЛОВЕК"

— Меня посадили на семь лет. Через пять лет, благодаря помощи Азата, меня выпустили на свободу условно. Здесь мне нашли работу. Дали место проживания, одежду. А что еще нужно человеку, который только что вышел из тюрьмы? Я начал работать в Лаишевском районе в деревне Хаерби. Там землю вспахивал. После этого работал грузчиком. Себя показал с хорошей стороны, получал деньги вовремя. Сейчас начал работать в Казани. На свободе я 1,5 года.

Когда человек садится в тюрьму, у него все есть: семья, дети, квартира, дом в деревне. Если сядет в тюрьму на полгода, он теряет все.

Мне пришлось сесть в тюрьму уже в старом возрасте. Голова не работала. Сейчас я даже не курю и не пью. Слава Аллаху. Но у меня умерла жена. У дочери своя семья, есть двое детей. Сын живет в Набережных Челнах. Сейчас я семейный человек. С женой прочитали никах и расписались. И здесь реабилитационный центр помог.

Реабилитационный центр, помогающий бывшим заключенным вернуться к жизни после тюрьмы, находится в Лаешевском районе Татарстана. Его руководитель Азат Гайнутдинов сам отсидел в бандитские 90-е и видел, как заключенные каждые 3-4 месяца возвращались обратно в тюрьму, потому что не умели устроить свою жизнь на воле. Через центр прошли уже более 500 человек. Не все из них смогли и захотели вернуться к нормальной жизни. Как проходит реабилитация, почему некоторые после заключения принимают религию, а другие, освободившись, почти сразу возвращаются обратно — в интервью Азата Гайнутдинова.

— Азат, что сподвигло вас работать с бывшими заключенными?

— Я сам прошел через тюрьму. В 90-е я попал за решетку. Я видел, как вышедшие на свободу заключенные снова попадали в тюрьму. Не проходило и 3-4 месяцев, как они снова возвращались. Я сначала думал, что для них это своя романтика: выйти — попасть, выйти — попасть, что им нравится в тюрьме. В то время я заключенных совсем не понимал. Я до сих пор помню: вместе со мной из тюрьмы вышел Фарит абый. В колонии в цехе он бригадиром был. Его уважали и заключенные, и с руководством тюрьмы имел хорошие отношения, у него и деньги были, жена часто к нему приезжала (Они с женой расписались в тюрьме, "заочницей" ее называли). В тот день он был как будто потерянным. "Знаешь ли, я выхожу на свободу, а куда идти и не знаю. Нет мне места", сказал он мне. В его деревне дом снесли, с первой семьей расстался, а с новой женой не знает, как все получится. В то время я начал понимать. Понял, что для тех, кто снова туда возвращается это вовсе не романтика, а столкновение с неизвестностью.

Сейчас заключенный выходит на свободу, идет искать работу, где, видя надпись "заключенный", ему отказывают в трудовой деятельности. Я сам, выйдя на свободу, перед тысячелетием Казани разбирал старые дома и продавал кирпичи. Мы стали брать к себе на работу бывших заключенных. Нет ведь никакой разницы, кто будет выполнять эту работу — бывший заключенный или обычный человек. В той время я и не думал о центре реабилитации. К нам сначала приходили парни-мусульмане. С ними работать было легче, потому что не пьют. Потихоньку с разбора кирпича мы переходили к строительству. Стали строить дома, стали регулировать куплю-продажу. В 2009 году позвали на большую стройку. Там я стал руководить. В свою команду набирал бывших заключенных — от простого рабочего до механика. Много объектов построили.

"МЕНЯ ЗАДЕРЖАЛИ ПОСЛЕ ПОКУШЕНИЯ НА МУФТИЯ"

Однако в 2012 году случилось неприятное. На муфтия Илдуса Фаизова было покушение. Меня сразу арестовали. Дома устроили обыск. Это было как гром среди ясного неба. Слава Аллаху, не прошли и сутки, как меня выпустили. Я писал письма Ильдусу Фаизову, просил разрешение построить мечеть. Как это увидели, отпустили. В это время задерживали мусульман среди бывших заключенных. Перед своей смертью Валиулла хазрат Якупов предлагал мне работать официально. (Известный мусульманский деятель Валиулла Якупов был убит 19 июля 2012 года у подъезда собственного дома в Казани, муфтий Илдус Фаизов был ранен — ред.)

В тюрьме я учил молитвы. Моим наставником был Касим бабай Нуруллин. Его называли тюремным муфтием. Валиулла Якупов опубликовал о нем книгу. В этой книге Валиулла хазрат называл меня учеником деда Касима, его продолжателем, писал, что занимаюсь реабилитацией бывших заключенных, и что хочу заняться этим официально. Именно эти события и сподвигли меня организовать центр реабилитации. На протяжении двух лет я собирал команду, изучил право. Если я не понимаю чего-то, то я обычно не берусь за дело. В 2014 году мы стали работать официально.

— Вы работаете только с мусульманами?

— Нет. По началу мусульман было больше. Сейчас работаем со всеми. Например, в одном общежитии живут одни мусульмане, в остальных — русские и татары. То есть те, кто не читает намаз.

— Как они привыкают к новой жизни?

— Что нужно в первую очередь вышедшему на свободу заключенному? Сначала кормишь, умываешь, одеваешь, даешь один выходной день, обеспечиваешь местом, где он будет жить. Затем, дав ему работу, даешь ему стимул. А это самое главное. После этого документы приводишь в порядок, проверяешь здоровье. Вот этими пятью правилами и руководствуемся.

— На каких работах они работают? Как получают зарплату?

— Многие работают на стройке. В Лаишевском районе в деревне Хаерби (Кирби) есть служащие в хозяйстве. Сейчас в нашем районе активно начали использовать рекламу. Поступают обращения. Где-то нужно вскопать огород, разгрузить цемент, доски, кому-то помочь с сеном. Примерно так работаем.

Есть мнение, что труд бывших заключенных воспринимается дешевой рабочей силой. Нет, это люди зависимые, им нужно оказать помощь. Пользуясь случаем, хочется сказать спасибо ем людям, кто помог нашей организации.

Прежде чем устроить на работу бывшего заключенного, мы сами проверяем его. Потому что до этого были случаи, когда они крали телефоны и брали кредиты на чужие имена. Есть сложные люди. Многие из парней выросли в детских домах, у остальных родители пили, у некоторых с детства душевные травмы, они привыкли никому не доверять. Вместе с этим много алкоголиков. Что бы ни сделал бывший заключенный — нам отвечать. Поэтому мы людей месяц-два стараемся провести через себя.

— Где они живут?

— У нас есть два общежития. Первое из них — на нижнем этаже Сокуровской мечети в Лаишевском районе. Второе — в деревне Хаерби (Кирби). А также в Казани арендуем шесть квартир. Пройдя реабилитацию, некоторые снимают квартиру самостоятельно, по 5-6 человек. Сами живут на свои заработанные деньги. Эти доходы не проходят через нас.

​
— Сколько сейчас бывших заключенных в реабилитационном центре?

— На сегодня через наш центр прошло более 500 бывших заключенных. А тем, кому мы оказали простую помощь, купили билет, покормили — им нет числа. Сейчас у нас около 60 бывших заключенных числится.

"75% УСПЕХА"

— Сколько из 500 человек нашли себя на свободе?

— Из этих 500 около 5-6% имели рецидив или снова пошли на преступления. Есть и другая категория. Они и не преступники, немного работают и на вырученные деньги пьют и ведут аморальный образ жизни. Таких около 7%. С 10-12% связь потеряна. Остальные 75% социализировались. Это большой показатель, так как у государства около 60% бывших заключенных снова попадают в тюрьму. Даже если результат был бы 50 на 50, уже есть польза. Если бы у нас рассматривали дела в порядке закона или апробировали бы систему выпуска на свободу под условным сроком, то уголовных дел было бы меньше.

Бывшие заключенные имеют возможность зарабатывать деньги. Это очень хорошо. Рождается надежда, что они смогут создать семью. Если у человека есть семья и дети, это уже сильная опора. Если появится ответственность, он не будет думать о выпивке. Многие будут думать, как прокормить семью.

"ЗАКОНЫ СУРОВЫЕ И НЕ СОВЕРШЕННЫЕ"

— Вы подняли вопрос пробации. В этой сфере какие есть трудности в российском законодательстве?

— Законы не совершенные. Мы обратились в Госдуму России через Госсовет республики. Так как у нас нет службы "пробации". Если бы был такой закон, нам бы работать было бы проще. Сегодня всего 25% заключенных работают. Остальные сидят без работы. Вы меня правильно поймите, сидевший в тюрьме 10-15 лет на свободе не начинает сразу работать. Они думают, что мы должны кормить их, как в тюрьме, по три раза в день. Человек должен есть ровно то, на что он сам заработал. Так будет справедливо. Потраченные государственные деньги ведь можно было направить на пенсии, отправить детям, построить заводы.

Мы сейчас работаем не только с бывшими заключенными. Второе направление — работа на стройках, куда отправляют в качестве наказания. Если у заключенного остается два года срока, он имеет право обратиться в правительство. Мы пишем для них гарантийное письмо и берем на работу к себе, даем место для жилья. Если заключенный не нарушает порядок, государство выпускает его на свободу. Какая польза от этого?

Во-первых, тем, кому он нанес вред, он, работая, выплачивает материальную компенсацию. Государству он платит от 5 до 20% налогов, направляет деньги в пенсионный фонд. Вместо того, чтобы кормить его в колонии, он живет на свободе, потихоньку становится социализированным. Работа в этом направлении немного сложнее. Здесь нужно водить их по разным инспекциям, трудоустроить их официально, привести документы в порядок. Но если эта работа получит распространение, и государству, и обществу будет огромная польза. Особенно в кризис. Ибо в настоящее время на содержание одного заключенного тюрьма тратит 30 тысяч рублей в месяц. В год 360 тысяч рублей. У нас в Татарстане около 12 тысяч заключенных. В год по несколько миллиардов рублей уходит (4 млрд 320 млн рублей). А если мы устроим на работу этих заключенных, то сэкономим государству, хоть и не большие, но какие-то деньги.

Во-вторых, он адаптируется к новой жизни, выплачивает материальную компенсацию, платит налоги. Наши 10 человек за неполный месяц перечислили государству около 60 тысяч рублей. Государство выплатило бы за них 300 тысяч, а мы, наоборот, 60 тысяч рублей прибыли принесли.

— В каком еще направлении работаете?

— Третье направление — работа с людьми, оказавшимися в трудной жизненной ситуации, с бомжами. Среди них есть люди, которые ни разу не сидели, имеют высшее образование. В этом положении они оказываются из-за алкоголизма. Человек ведь не рождается алкоголиком. Начинает пить, будучи пьяным, убивает кого-нибудь. 90% случаев попадания молодых людей в тюрьму составляют преступления, совершенные в состоянии алкогольного опьянения. Если вовремя им не помочь, они идут на преступления.

"МНОГИЕ НАС НЕ ПОНИМАЮТ"

— Как оценивают вашу работу государственные организации? Есть ли понимание?

— В 2014 году, когда стали работать официально, с каждым бывшим заключенным работали как с ребенком. У государства процент вернувшихся в тюрьму составляет 60%, у нас же — всего 3%. В то время о нас и услышали. Работу по реабилитации заключенных увидела федеральная служба. Меня звали в Москву на большую конференцию. На всю Россию по видеоконференции показали нашу организацию. Было очень много звонков. Президент Татарстана тоже узнал о нашей организации. Мы вошли в первую десятку НКО из 2000. Рустам Минниханов вручил нам награду. Сейчас поручил выделить нам деньги на нашу работу. В планах объединиться в одно здание. Если в одном месте будут работать психолог, юрист, охрана, дежурные, будет намного проще. Из-за того, что бывшие заключенные живут в разных уголках городов, возникает много трудностей. Документы и телефоны носят с собой. Контролировать тяжело. Помогаем и тюрьмам. С муфтиятом носим в качестве гуманитарной помощи уже более пяти лет мясо с Курбан байрама. Некоторые говорят, зачем вы кормите воров и убийц? Я с этим не согласен. В тюрьму попадают люди, которые переступили черту закона по пьяни. Человек ошибся, но выйдет на свободу только через 10-15 лет. Они возвращаются к нам, к людям, не на другую планету. Вот в чем вопрос. Если мы их не будем устраивать на работу, не будем кормить, одевать, они снова пойдут на преступление.

Мы охраняем общество от агрессивных людей и приносим только пользу. многие этого не понимают. Это не помощь преступности, это смягчение их сердец. Сейчас в Татарстане среди заключенных скорее всего нет людей, кто о нас не знает. Сейчас те бывшие заключенные, кто завел семью, вырастил детей, не любят давать интервью. Переживают, что могут увидеть их жены и дети. Я на них не обижаюсь, наоборот, только счастлив за них.

Справка

Центр социальной реабилитации и адаптации работает с 2014 года. У центра есть страницы в соцсетях в Facebook, Instagram, Вконтакте, Youtube.

Оригинал публикации: Радио Азатлык

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.