"Idel.Реалии" продолжают серию материалов о том, как в России литература используется для приучения покорности и пропаганде. Виктория Торстенссон, доцент Университета Назарбаева — о ментальной ассимиляции, востребованности и судьбе литературных произведений.
— Считаете ли вы, что литература в России (единственный мировоззренческий предмет в школе) используется властью как инструмент пропаганды?
— Может быть, для ответа на ваш вопрос сначала стоит подумать над словом "пропаганда". В словарях это слово определяется как распространение намеренно искаженной или однобоко представленной информации с целью влияния на общественное мнение. Как и в каких контекстах власть вообще может использовать литературу как пропаганду? Пожалуй, в политических высказываниях, государственных инициативах или программах, через школьный канон, через подконтрольную киноиндустрию. Так работала советская пропаганда, задачей которой было создание образа нового, советского человека по литературным или историческим (но в начале — литературно обработанным, идеологически выдержанным) моделям: Павка Корчагин, "Молодая гвардия", условный "Ленин и дети".
Ваше выражение "мировоззренческий предмет" подразумевает, скорее, более узкую тему: школьное преподавание литературы и современную ситуацию с этим в России. История и проблемы формирования школьного канона в истории России очень интересуют современных исследователей. Я могу особенно порекомендовать работы Романа Лейбова и Алексея Вдовина. Вообще, как мировоззренческая дисциплина (наряду с историей), литература не говорит, что думать, а учит, как думать (то есть развивает критическое мышление). Хорошие литературные произведения ценны тем, что правильно, интересно, иногда даже гениально ставят вопросы, а не тем, как они на них отвечают (они часто на них и не отвечают, оставляют вопрос открытым или предлагают несколько вариантов ответов). Если литература в школе становится пропагандой, то мы имеем дело с плохой литературой или с плохим учителем.
Литература не говорит, что думать, а учит, как думать (то есть развивает критическое мышление)
К вашему вопросу можно подойти еще с другой стороны. Литературные произведения, написанные исключительно ради тенденции, как говорили еще в 19-ом веке, или, выражаясь более современно, политически ангажированные произведения, отличаются тем, что в них почти все плоско, одномерно, шаблонно, предсказуемо. Пропаганда как жанр не работает, если в сюжете или в герое имеется многозначность, сложность, непредсказуемость, недосказанность, парадоксальность.
— А что нужно для пропаганды?
— Пропаганде нужны плоские, понятные любому, четко обозначенные герои, эмоции, оценки. При этом нелогичность не мешает пропаганде — сейчас это называется эклектичностью и никого особо не смущает. Такие литературные произведения существовали всегда. Проблема в том, что, не обладая другой ценностью, кроме идеологической, они забываются так же быстро, как исчезает породившая их конъюнктура. Если полемическое произведение переживает свой идеологический момент, значит, в нем что-то есть, какая-то глубина. Могу привести два знаменитых примера из классической литературы — это злостно политические романы (с противоположной тенденцией, кстати) "Что делать?" Николая Чернышевского и "Бесы" Федора Достоевского.
Манипуляция сознанием присутствует, но этому сопутствуют такие явления, как общее болезненное состояние российского общества, неспособного осмыслить и пережить современные и застарелые травмы, комплексы, а также ограничение свободы слова и сужение сфер для нормального обсуждения социальных и проблем
Хотя и тот и другой автор, по их собственному признанию, писали политические романы, получилось у них нечто гораздо большее. А иногда бывает еще так: когда-то существовавший идеологический климат, породивший волну тенденциозной литературы, возвращается вновь через сто-двести лет, и забытые произведения вновь становятся востребованы новыми идеологами. Так, например, необычайный подъем национализма (и, добавим, как всегда в России в таких случаях — ксенофобии) во время подавления польского восстания 1863 г. породило волну политических романов, в которых польские и литовские крестьяне объявлялись насильственно полонизированными; украинский и белорусский языки — несуществующими; раздробление Российской империи на отдельные государства и отделение ее частей — истинной целью революционеров-иезуитов, соблазняющих российских студентов и школьников и ведущих их "в бездну" и т.д.
И вот, на фоне событий последних лет, на фоне Украины и Крыма — эти романы снова становятся востребованными. Так, уже в 2000-е гг. были переизданы "Марево" Клюшникова, "Кровавый пуф" Всеволода Крестовского, некоторые другие романы подобной идеологической направленности стали доступны для чтения или печатания на заказ в интернете. Кто стоит за этим процессом? Власть? На самом деле, я не уверена, что это так. Это, скорее, процесс более сложный, в котором манипуляция сознанием властью присутствует, но и сопутствует другим явлениям, таким как общее болезненное состояние российского общества, неспособного осмыслить и пережить современные и застарелые травмы, комплексы, а также ограничение свободы слова и сужение сфер для нормального обсуждения социальных и других проблем.
Современное российское государство, с одной стороны, отвечая на запрос общества, с другой, искусно манипулируя этим запросом в интересах легитимации своей власти, использует и литературу
С другой стороны, ваш вопрос, на самом деле, несколько ставит в тупик, потому что, кажется, что он требует дополнения: "пропаганда чего?". Это такое более современное использование слова "пропаганда". В наше время говорят о "пропаганде" тех или иных "ценностей". Мне не нравится это выражение, я его не очень понимаю. Прежде чем ответить на этот вопрос я должна сказать, что с конца 1990-х гг. не живу в России и за большинством происходящих в стране событий слежу извне. Вообще, да, конечно, современное российское государство, с одной стороны, отвечая на запрос общества, с другой, искусно манипулируя этим запросом в интересах легитимации своей власти, использует и литературу. Хотя, кино и музыка, телевидение намного легче использовать, они вызывают более эмоциональную реакцию у более широких слоев населения.
— Один из экспертов нам рассказал, что литература используется в России для ментальной ассимиляции. По его словам, по сути русская литература используется в школе как инструмент ассимиляции. Вы с этим согласны?
— Одной из целей создания школьных канонов (наряду с всесторонним общим развитием детей) всегда была аккультурация, социальная адаптация. Также работает детская литература, детское телевидение, и прочее. Вопрос в том, что включает в себя такая "ассимиляция". Это зависит от всеми признаваемых (а также не осознаваемых, но существующих) культурных и социальных ценностей. Такими ценностями может быть мультикультурность, многоязычность и признание ценности и различности каждого, а может быть конформизм, превосходство русского языка, этничности или "души" над другими.
Школьный канон безнадежно отстает от современного понимания истории литературы, часто не включает новых теорий, прочтений, интерпретаций, заново открытых голосов и тем
Вообще, сегодняшний школьный канон сложился в 19 веке, советская литература — кроме советских героев и тем — добавила, на самом деле, голоса женщин и писателей народов СССР. В постсоветский период канон расширили литературой серебряного века, "антисоветской" и эмигрантской литературой, потом начали снова сужать. По-прежнему, преподавание литературы во многом основано на оценках, сложившихся в 1860-е гг: Добролюбов, Писарев, Чернышевский, "луч света в темном царстве", "Татьяна, русская душой", и прочее. Школьный канон безнадежно отстает от современного понимания истории литературы, часто не включает новых теорий, прочтений, интерпретаций, заново открытых голосов и тем. Все это сочинения на темы из школьной программы, которые можно так легко скачать из интернета, безумно скучны, неинтересны, а иногда так несовременны, что даже смешны. Самое удивительное, что этот канон каким-то образом продолжает выполнять свою задачу "ассимиляции". Как такая ассимиляция отвечает современным запросам общества —это, на самом деле, большая загадка. Скорее всего, застывший школьный канон просто становится симулякром, на который проецируется любая идеология и любое содержание.
— Сейчас у России сложные отношения с Западом. В принципе, Запад некоторыми россиянами часто воспринимается как враг. Как вы думаете, на формирование такого восприятия влияет литература?
Русская литература делает Россию частью Запада
— Я рассматриваю проблему отношений России и Запада как источник и основную проблему современной русской философии, историософии и литературы. На каждое культурное высказывание о Западе как о враге в культуре имеется высказывание о Западе как о друге. Но еще чаще русская культура уходит от таких простых дуальностей и усложняет проблему отношений России и Запада. Так, например, друг Запад или враг в основополагающем литературном тексте на эту тему, пушкинском "Медном всаднике"? Прав или нет Петр I, прорубивший "окно в Европу"? Стремление Евгения к "маленькому" счастью ничто по сравнению с величием петровской мысли и духа. Но, с другой стороны, с Пушкина начинается великая гуманистическая традиция русской литературы, видящая высшую ценность в человеческой жизни, в протесте маленького человека против диктатуры, против власти. Русская литература делает Россию частью Запада. Но она же и отвергает западные ценности индивидуализма, капитализма, модели идеального устройства общества, выбирая тяжелый путь искупления через страдание и единения со страдающим народом. Вопрос взаимоотношений России и Запада интересен и плодотворен только в своей нерешаемости, и таким он и остается в русской литературе.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
