Вкладчики Татфондбанка и Интехбанка решили "смириться" с тем, что власти считают их недостойными для "человеческих ответов" и вышли на митинг с плакатами "Я — говно". Корреспондент "Idel.Реалии" побывал на акции.
Сегодня в полдень на уже традиционном месте для вкладчиков Татфондбанка и Интехбанка — в парке Петрова — начался митинг. Тема для него оказалась такой же постоянной, как и площадка, — требование полного возврата всех потерянных в банках средств и проведение независимого расследования банкроств.
Сегодня вкладчики еще и обратились к президенту России Владимиру Путину с призывом повлиять на бездействие правительства Татарстана по решению проблем кредиторов и к президенту Татарстана Рустаму Минниханову с призывом осуществить выплаты кредиторам через Республиканский фонд поддержки в полном объеме.
На огороженной железным забором площади за несколько минут до начала стали собираться люди. Все шло так, как во все предыдущие митинги вкладчиков: генератор и стойка для выступлений, стол для подписей, те же разноцветные плакаты. Но сегодняшняя акция все же отличалась от остальных двумя вещами: во-первых, на нее пришла лидер "Союза пострадавших ТФБ и Интехбанка" Александра Юманова (об активистке не было почти ничего слышно в последние несколько месяцев), во-вторых, в руках нескольких вкладчиков были плакаты с лаконичным "Я — говно".
— На момент отзыва лицензии мне было 37 лет. И все 37 лет я думала, что я — человек: у меня есть права, обязанности, я живу в этом государстве. Но в следующие два года я поняла, что я — не человек, я — говно, — начала Александра Юманова. — И у меня есть соотвествующий плакат об этом. Осознание этого ко мне пришло не сразу, а постепенно.
Первое, что решили сделать вкладчики, когда у них ввели мораторий, вспоминает Юманова, — встретиться с президентом Татарстана Рустамом Миннихановым.
— И как человек я думала: он нам поможет. Я хорошо помню, что было 36-38 градусов мороза. Я приезжаю пораньше, потому что он каждый день выкладывает фотографию о том, как все спокойно на площади Свободы. Сижу в машине, время без 15 семь утра. Появляется фотография в Инстаграме — наш пикетчик уже стоит, но на фотографии его нет. Более того, на фотографии совсем другой антураж — фонари не горят (а они горели), — рассказывает активистка.
Юманова тогда была уверена, что их пикеты вызовут реакцию властей. Что президент, увидев их акцию, выйдет на улицу и скажет: "Ой, Саш, ты чего мерзнешь? Давай, заходи, попьем чаю и будем решать твои проблемы". Но это не случилось. "Я тогда поняла: я для них не человек. Я для них говно, место пустое, нет меня. И в следующие два года таких примеров будет масса. Это личные примеры и у каждого из нас их очень много", — вспоминает Юманова.
— Вот еще один пример. Приходим мы в Следственный комитет к генералу. На прием, все строго, телефон и сумку забрали. Сидит генерал, у него должность, он серьезный. Мы приходим и спрашиваем у него: где все эти воры, где деньги? А он говорит: вы кто? Мы отвечаем: Саша, Маша… Он нам заявляет, что мы — не потерпевшие и он ничего не будет нам рассказывать. Мы тогда подумали, что может действительно нельзя рассказывать, чтобы все злоумышленники не разбежались и деньги не попрятали. Потом, в марте 2017 года, президент Татарстана сказал вот такие слова: "Поставлена приоритетная задача по выявлению и недопущению вывода активов банков, включая задолженность по всем выданным кредитам как физическим, так и юридическим лицам, чтобы добиться максимального обеспечения выплат пострадавшим клиентам банков. Необходимо выяснить круг лиц данных банков, причастных к образовавшейся кризисной ситуации и привлечения их к ответственности". Ну тут уж человек во мне воспарял, значит дело идет, скоро всех посадят. Потом август 2017 года — тишина. Мы написали заявление в Следственный комитет РТ и рассказали им, что более 66 млрд рублей были выведенными 75 компаниями. Они все известны. Ну какие сложности-то? Почему не поговорили с ними? Следственный комитет говорит, что это сложно, но как сложно-то? Все это потому, что Следственный комитет меня за человека не считает. Он считает меня за тупое говно, которое ничего не понимает.
Она уверена, что надзорное ведомство все прекрасно знает и понимает, но они решили дать время виновным спрятать деньги в офшоры. "С каждым таким случаем я понимала, что для них я не человек, потому что с человеком так не обращаются", — уверена она.
— Дней 15 назад остатки человека во мне решили написать обращения депутатам. До этого мы уже писали, конечно, но, я подумала, напишу еще раз. Такое простое письмо, с простыми вопросами, и, думала я, получу такой же простой ответ. Два вопроса: что лично вы сделали, чтобы вернуть деньги кредиторам Интехбанка и Татфондбанка и что вы сделаете для того, чтобы таких ситуаций больше не было? И я — человек с высшим образованием, с активной жизненной позицией, не глупая, — думала, что депутат мне примерно так ответит: Это беда, у нас такое несовершенное законодательство, я кучу поправок в Госдуму написал, отправлю, пусть они закон меняют. А потом остатки своего срока просижу в Госсовете и потрачу их на то, чтобы изменить закон о банкротстве банков. А потом, если вы меня выберете, а вы выберете меня, пожалуйста, два-три срока буду закон менять, чтобы такого больше не было. Присылают мне ответ три депутата. Один на полтора листа, другой три листа. И там: да, вы ставите сложный вопрос: кто виноват и что делать. И бла-бла-бла и бла-бла-бла. И просто бла-бла-бла третий раз. Но, у нас создан фонд! А где ответ-то на мой вопрос? Где ответ о том, что лично они сделали?
Следующий выступил представитель пострадавших Интехбанка Руслан Титов. Он продолжил рассказ Юмановой о том, как по их мнению, их воспринимают власти.
— Я родился в Татарстане, я живу в Казани, я кому-то сват, кому-то брат, кому-то зять, кому-то сосед, кому-то просто знакомый, кому-то переписчик во "ВКонтакте", кому-то просто прохожий. Я — говно, — начал он. — Два года назад у меня был небольшой семейный бизнес, деньги были в Интехбанке. Руководством было правительство, банк был государственным. Мы хотим вернуть деньги, хотим, чтобы такого больше не было. Что поменялось за два года? Ничего не поменялось. Я — говно. Зачем что-то делать для говна? Как я стал понимать, что я — говно? Мы ходили два года назад в министерство экономики, юстиции, нам рассказывали, что невозможно создать РФП, невозможно ничего сделать. Все, что получилось сделать — РФП, добиться выплат каких-то — это все сделано нашими с вами усилиями.
Когда Титов закончил, на "сцену" вышла Ирина Никифорова, активистка против строительства мусоросжигательного завода под Казанью.
— Вы молодцы, что пришли и присоединились к этому митингу. Вы — не говно, вы настоящие, вы честные и сильные. Я очень рада вас тут видеть. И чтобы не просить и не ходить к депутатам, чтобы задавать им вопрос о том, что лично он сделал для решения проблемы, нам нужно самим идти в депутаты. В этом году будут выборы в Госсовет. И если есть желающие, то нужно идти и становить депутатами самим и самим решать наши проблемы.
Акция собрала более ста человек.
15 декабря 2016 года Центробанк ввел временную администрацию в Татфондбанке, возложив управление на Агентство по страхованию вкладов. Причина — неустойчивое финансовое положение банка и угроза интересам его кредиторов, сообщил регулятор. Также он наложил мораторий на удовлетворение требований кредиторов на три месяца. Такой же сценарий развернулся с другим банком — Интехбанком — уже через неделю. Мораторий был введен 23 декабря 2016 года.
3 марта 2017 года Банк России объявил об отзыве лицензий у банков. В апреле того же года Арбитражный суд Татарстана признал их банкротами. С декабря 2016 года в Татарстане не прекращаются протесты вкладчиков банков.
Вкладчики Татфондбанка: "Я — говно"
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим то, о чем другие вынуждены молчать.
