Между тем российская власть героизирует тех, кто участвует в борьбе с эпидемией COVID-19, но не замечает, а подчас и преследует как "иностранных агентов" ВИЧ-активистов, противодействующих эпидемии ВИЧ.
С января по сентябрь 2020 года среди граждан России было выявлено 55 048 новых случаев ВИЧ-инфекции — без учета выявленных анонимно. Это на 13,7% меньше, чем за девять месяцев прошлого года (63 787). Но и тестов на ВИЧ из-за пандемии было сделано значительно меньше, разница с числом тестов за такой же период в 2019 году составила 15,2%.
Сопоставление этих процентных различий позволяет утверждать, что ВИЧ распространяется в России так же быстро, как и раньше. Контроля за эпидемией ВИЧ/СПИДа по-прежнему нет, президент и правительство не могут остановить ее.
Бросается в глаза контраст между тем, как российские власти реагируют на COVID-19 и ВИЧ-инфекцию. В первом случае мы видим масштабные, хотя и не всегда эффективные меры, а также "гонку вакцин" и стремление продемонстрировать первенство России. Во втором — недостаток средств на борьбу с ВИЧ, молчание президента и региональных властей, дискриминацию и стигматизацию людей с ВИЧ.
Но если вдуматься, в чем заключаются различия между этими заболеваниями? И COVID-19, и ВИЧ являются пандемиями. Это вирусные инфекции, хотя и с разными путями передачи. И в том, и в другом случае заражению способствует рискованное поведение. Никакой принципиальной разницы между маской, спущенной с носа, в общественном месте и сексом без презерватива с партнером, ВИЧ-статус которого неизвестен, нет.
Когда начался рост COVID-19 в России, власть запустила широкомасштабную волонтерскую кампанию "Мы вместе" по доставке продуктов и лекарств гражданам старшего возраста, находящимся в самоизоляции. Как сообщали власти, число участников кампании превысило 120 тысяч. С началом осеннего роста заболеваемости действия волонтеров были переориентированы на помощь медперсоналу в ковидных госпиталях, включая работу в "красных зонах".
Владимир Путин несколько раз за последние месяцы разговаривал с волонтерами кампании "Мы вместе", благодарил их, выражал поддержку и очень высоко оценивал их действия:
"Такими великодушными, смелыми людьми всегда славилась Россия. У нас подвиг и подвижничество — слова, близкие по смыслу. И всегда, во все времена, во все исторические эпохи мы противостояли любой напасти всем миром, объединяя усилия. Это в традициях, буквально в крови нашего народа, в его генетическом, культурном коде. И сейчас мы снова вместе. Вы это доказываете своей самоотверженной работой, готовностью отзываться на боль, готовностью к заботе о тех, кому она нужна, отзываться на проблемы других людей, быть там, где вас ждут, нуждаются в вашей помощи".
Действия волонтеров, по словам Путина, — это "настоящий гражданский героизм".
Несколько раз на этих встречах и в своих выступлениях Путин подчеркивал значение каждой человеческой жизни и относил ее к числу традиционных российских ценностей:
"Мы разделяем общие ценности, которые передали нам наши предки. И человек, его жизнь, здоровье, будущее для нас превыше всего."
"В России с самого начала эпидемии во главу угла мы поставили главную ценность — жизнь и безопасность людей. И это был осознанный выбор, продиктованный культурой, духовными традициями нашего народа, его сложнейшей, порой драматичной историей."
Но если это так, если так значима каждая человеческая жизнь, а помощь, поддержка, по словам Путина, "у нас в характере, это в генетике сидит, практически у всех народов страны", то почему эти принципы не применяются в отношении эпидемии ВИЧ?
Немногочисленных ВИЧ-активистов, сопротивляющихся эпидемии, власть не называет героями, не встречается с ними и не поддерживает их (за исключением полностью лояльных, "своих" НКО, таких как Автономная некоммерческая организация "Центр гигиенического обучения населения" в Татарстане). Часть антиспидовских общественных организаций оказалась в числе "иностранных агентов" из-за зарубежной финансовой помощи и критики неэффективных действий властей. Граждане, которых затронула эпидемия ВИЧ, по-прежнему подвергаются дискриминации и в подавляющем большинстве случаев скрывают свой ВИЧ-статус, опасаясь предвзятого негативного отношения окружающих. В социальных сетях вы не увидите записей о заражении ВИЧ, подобных постам о ковиде: "Теперь это случилось и со мной…"
Наиболее распространенная причина смерти — туберкулез
Значительное число российских граждан с ВИЧ умирает, часто не получив никакой "помощи и поддержки". По предварительным данным Федерального СПИД-центра, за 9 месяцев 2020 года умерли 22 071 человек с ВИЧ. Средний возраст умерших — 39 лет. Наиболее распространенная причина смерти — туберкулез.
Между тем ВИЧ-инфекция уже давно не является смертельным заболеванием. В случае приёма антиретровирусной терапии количество вируса в крови снижается и болезнь не переходит в СПИД — конечную стадию ВИЧ-инфекции, на которой возникают туберкулез и другие тяжелые заболевания. При вирусной нагрузке, сниженной до неопределяемого уровня, человек с ВИЧ не передает вирус другим, даже в случае незащищенных сексуальных контактов и контактов с кровью. Именно поэтому обеспечение терапией всех граждан, живущих с ВИЧ, является одним из главных средств прекращения эпидемии.
Однако, согласно данным Федерального СПИД-центра, охват лечением в первые 9 месяцев 2020 г. в России составил 52,0% от числа живущих с диагнозом ВИЧ-инфекция и 75,5% от числа состоящих на диспансерном наблюдении. Это очень далеко от цели "90-90-90", поставленной ЮНЭЙДС (Объединенной программой ООН по ВИЧ/СПИДу), которая должна была быть достигнута к 2020 году: 90% живущих с ВИЧ должны знать свой ВИЧ-статус, 90% тех, кому поставлен диагноз ВИЧ, должны получать антиретровирусную терапию, 90% из них должны иметь неопределяемый уровень вируса в крови.
Эту цель приняло и российское правительство в лице теперь уже бывшего министра здравоохранения Вероники Скворцовой: "Наша задача в 2020 году достичь цели устойчивого развития ООН по ВИЧ — 90-90-90". Сейчас очевидно, что задача не выполнена.
ВИЧ В РФ
Самая тяжелая ситуация с ВИЧ-инфекцией наблюдается в трёх российских регионах: Кемеровской области (зарегистрировано 2000,4 живущих с ВИЧ на 100 тыс. населения), Иркутской (1951,5) и Свердловской (1854,9). В этих областях каждому пятидесятому жителю поставлен диагноз ВИЧ-инфекция. Это без учета тех, кто живет с ВИЧ, но не знает об этом.
К регионам со значительной степенью пораженности ВИЧ относятся также Оренбургская, Самарская, Челябинская области, Ханты-Мансийский автономный округ, Новосибирская, Ленинградская, Тюменская области, Пермский край, Республика Крым, Красноярский край, Ульяновская область. Такая картина складывается на конец 2020 года, согласно данным Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом.
Хотя Республика Татарстан не относится к числу субъектов Федерации, лидирующих по пораженности ВИЧ, в ней есть районы, пораженность которых сопоставима с общероссийской или значительно превышает ее: Альметьевский, Лениногорский и Бугульминский. Республиканский центр по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями, возглавляемый Ниязом Галиуллиным, стремясь избежать критики, с осени 2018 года перестал публиковать данные о распространении ВИЧ в этих и других районах Татарстана.
Одна из немногих НКО в Татарстане, которые оказывали помощь гражданам, живущим с ВИЧ, — Фонд Тимура Исламова — был отнесен Минюстом России к числу "иностранных агентов" и прекратил свое существование.
Россия по-прежнему идет, опираясь на духовные скрепы, особым путем неконтролируемой эпидемии ВИЧ
Самое досадное в ситуации с ВИЧ-инфекцией заключается в том, что совершенно ясно, как остановить эпидемию. Есть опыт множества стран, сделавших это. Для прекращения эпидемии необходимы сексуальное образование в школах и среди взрослых, объяснение важности использования презервативов в случае секса с партнером, ВИЧ-статус которого неизвестен, программы снижения вреда для тех, кто потребляет наркотики, включая предоставление чистых шприцев и опиоидную заместительную и поддерживающую терапию. Необходим, наконец, отчетливый сигнал со стороны власти, что граждане с ВИЧ ничем не отличаются от всех остальных, что их дискриминация недопустима.
Таким сигналом могла бы стать личная встреча и разговор российского президента с ВИЧ-активистами, гражданами с ВИЧ, не скрывающими свой статус, такими как Мария Годлевская, Таш Грановски, Светлана Изамбаева, Антон Красовский, Павел Лобков, Сергей Ульянов. Но такой встречи, для которой не нужны никакие средства, за исключением двух часов времени, до сих пор нет. "Мы вместе" в случае с COVID-19, но не в случае с ВИЧ. В стране до сих пор нет ни сексуального образования, ни широких программ снижения вреда. Россия по-прежнему идет, опираясь на духовные скрепы, особым путем неконтролируемой эпидемии ВИЧ.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
