"Власть боится любых объединений, любых выступлений, боится молодости"

Четверо активистов незарегистрированной партии "Другая России Э.В.Лимонова" из Перми вышли на свободу. Каждый из них провел в спецприемнике 30 суток. Они связывают свои аресты с участием в акциях против результатов выборов в Госдуму 25 сентября в Екатеринбурге. Последние две недели нацболы держали голодовку. Зачем пермяки уехали на митинги в столицу Урала, как провели время в спецприемнике и какие у них планы на будущее — в материале "Idel.Реалии".

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ

25 сентября в аллее у Дворца Спорта в Екатеринбурге прошел согласованный массовый пикет против результатов выборов в Госдуму, организованный местным отделением КПРФ. В акции приняли участие активисты незарегистрированной партии "Другая Россия Э.В. Лимонова", в том числе руководитель пермского отделения Кирилл Имашев и его соратники Сергей Демидов, Евгений Некрасов и Степан Юрченко.

Как объясняют сами активисты, через два часа после пикета КПРФ на том же месте была запланирована уже их протестная акция. Екатеринбург был выбран по причине того, что в Перми согласовать мероприятие было невозможно, говорят активисты. Вспоминая события того дня, активисты отмечают, что полиция не препятствовала проведению этих публичных мероприятий и никого не задерживала.

Только на следующий день, 26 сентября, лидера пермского отделения "Другой России Э.В.Лимонова" Кирилла Имашева задержали на выходе из съемной квартиры сотрудники Центра по противодействию экстремизму. На нацбола составили протокол по статье 19.3 КоАП РФ ("Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции"). По версии полиции, Имашев отказался проследовать с ними в отдел. Активист утверждает, что никаких требований полицейские не высказывали, а при задержании ему якобы разбили нос.

Следующие сутки он провел в камере предварительного заключения. 27 сентября Ленинский районный суд Екатеринбурга арестовал Имашева на 15 суток. Сторона защиты планировала опросить в качестве свидетелей соратников Имашева — Степана Юрченко, Евгения Некрасова и Сергея Демидова, однако все они были задержаны в здании суда и доставлены в ОП №5 Екатеринбурга по обвинению в демонстрации запрещенной символики. Причиной стали опубликованные в соцсетях фотографии флага движения "Другая Россия Э.В. Лимонова", хотя, как утверждают нацболы, в официальном реестре запрещенных материалов его нет. 28 сентября они получили аналогичное наказание — по 15 суток ареста каждому.

11 октября Ленинский районный суд Екатеринбурга повторно арестовал Кирилла Имашева на 15 суток. На этот раз его признали виновным по статье 20.3 КоАП РФ ("Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами") за ту самую "лимонку" (на флаге движения изображена граната — "Idel.Реалии"). На следующий день — 12 октября — по аналогичной статье на 15 суток арестовали Демидова, Некрасова и Юрченко.

На следующее утро все четверо объявили голодовку в екатеринбургском спецприемнике. Она продлилась в общей сложности 14 дней и закончилась вместе с выходом активистов на свободу. По мнению нацболов, только это помогло остановить "административные карусели" — практику назначения нового ареста сразу по истечении предыдущего.

Сами активисты полагают, что их аресты связаны с ярким выступлением "Другой России Э.В.Лимонова" на согласованном пикете КПРФ против результатов выборов в Госдуму, а также с проведением их собственной акции, поскольку других участников протестов в Екатеринбурге не задерживали. Защитником пермских активистов на всех процессах был юрист "ОВД-Инфо" Роман Качанов.

ПЕРМСКИЕ АКТИВИСТЫ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ

Лидер пермского отделения "Другой России Э.В.Лимонова" Кирилл Имашев рассказывает "Idel.Реалии", что они давно собирались открыть свое отделение в Екатеринбурге.

— У нас там есть товарищи. И когда по всей стране согласовать какую-либо акцию было нереально, появилась возможность выступить в столице Урала, туда сразу выдвинулся наш пермский десант, — вспоминает Имашев. — Подали заявку на 16 часов и оказалось, что за два часа до этого в том же месте согласовали акцию КПРФ. Решили выступить у них. Подумали, почему нет?

Евгений Некрасов отмечает, что на всех митингах в Екатеринбурге присутствовали те же полицейские, которые на следующий день их задерживали.

В целом об организаторах акции активисты рассказывают настороженно, даже неохотно. Сергей Демидов говорит, что об организации протестов не стоит много говорить, чтобы избежать дальнейшего давления правоохранительных органов.

— Организатора [нашего] мероприятия я называть лучше не буду. Скажу, что каждый нацбол должен стремиться стать лидером или героем партии, лучше и лучше себя проявлять, — констатирует Степан Юрченко.

МАКСИМАЛЬНОЕ НАКАЗАНИЕ

Ленинский районный суд Екатеринбурга назначил активистам "Другой России Э.В.Лимонова" максимальное наказание, предусмотренное санкциями обеих статей КоАП РФ: за неповиновение сотрудникам полиции и демонстрацию запрещенной символики.

Евгений Некрасов — один из участников протеста в Екатеринбурге — считает, что в данном случае сыграл фактор неожиданности.

— Отделение "Другой России" в Екатеринбурге молодое, тогда как провластных структур там больше, тот же штат Центра "Э" при региональном МВД больше, чем в Перми. Максимальное наказание назначили на всякий случай, они попросту не ожидали, — предполагает Некрасов.

С ним соглашается и лидер протестной группы Кирилл Имашев. По его мнению, появление пермских нацболов в Екатеринбурге было как "снег на голову" для местной полиции.

— Я предполагаю, что местным "эшникам" дали "по шапке" за то, что они нас проморгали. Про нацболов в Екатеринбурге ничего не было слышно с нулевых, а тут раз и появляются. Сначала на пикете коммунистов все внимание журналистов привлекают, потом проводят свою красивую акцию. Мы им были как снег на голову, отсюда такое суровое наказание, — считает Имашев, добавляя, что "власть боится любых объединений, любых выступлений, боится молодости".

Сергей Демидов считает, что возможная причина столь сурового наказания — указание из Москвы.

— Я считаю, что роль сыграла указка с Москвы. Так исторически сложилось, что там, где нацболы, там проблемы у власти, потому что актив движения — реальные люди, чьи акции действительно на что-то действуют, мы умеем работать с массами и привлекать к проблеме внимание. Административный арест — это метод "воспитания". Но мы народ битый, с нами уже бесполезно так работать, — говорит Сергей Демидов.

Степан Юрченко добавляет, что властям было важно не дать движению набрать популярность.

— Максимальные наказания для активистов нашего движения не в новизну. Власть каждый раз пытается подавить нас, когда мы поднимаем голову, и появляется вероятность повышения количества наших сторонников, — констатирует Юрченко. — Наша власть имеет некоторую преемственность у власти позднего СССР, а-ля "лишь бы не было войны". Пытаются не ударяться в радикализм и кардинальные перемены внутри страны и за ней и сохранить эту систему. А так как мы являемся националистами, людьми, которые хотят видеть свою отчизну великой, и социалистами, так как мы любим свой народ, мы являемся противоположностью современной власти, потому к нам нужно применить хороший кнут — лишь бы мы на фоне исчезновения Навального с политической сцены не набрали себе популярность.

ПОД АРЕСТОМ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ

Пермские нацболы отмечают, что время, проведенное под арестом, не прошло для них впустую.

— Мы создали инфоповод, прогремели по новостям, в нашу поддержку ребята стояли в пикетах в разных городах, — говорит Евгений Некрасов. — Это поддерживало нас морально, и больше людей узнали о нашей деятельности. Условия в спецприемнике вполне человеческие, сносные, разве что кровати неудобные. Как очень дешёвый хостел с бесплатным питанием. Основной контингент там — нетрезвые водители и те, кто нарушил правила надзора после освобождения из тюрем. И многие поддержали нашу голодовку, говорили, что мы молодцы, "топите за своё". Сотрудники спецприемника нас отговаривали, говорили, что мы ерундой маемся, ничего не добьемся. А мы добились того, что нас отпустили. Также успел прочесть немало книг — Ленина, Платона, Лимонова. Помогло скоротать время. Каждый из нас вёл свой дневник, соратники принесли всем ручки и тетради. Я записывал свои мысли и наблюдения, интересно будет перечитать их однажды.

Кирилл Имашев вспоминает, что первые 15 дней ареста прошли быстро и легко.

— Кушал, занимался спортом, читал книги, общался с интересными людьми, — рассказывает он. — Это был не первый мой арест, поэтому отнесся спокойно. Потом абсолютно на пустом месте составили второй протокол. Притом Антон Трошин (начальник отдела по исполнению административного законодательства управления УМВД по Екатеринбургу — "Idel.Реалии") говорил в личной беседе ребятам, что на меня ещё на 30 суток материалов есть. Если бы не устроили голодовку, я бы запросто еще на 30 суток влетел.

Имашев отмечает, что в спецприемнике неплохая библиотека, он успел прочитать "Испанский дневник" Михаила Кольцова, биографии Имама Шамиля, Чингисхана, роман "Зависть" Юрия Олеши, Чехова, Блока.

— Один раз приходили из Центра "Э". Надо понимать, что в Екатеринбурге мы для них просто гастролеры. Их целью было, чтобы мы уехали оттуда. Собственно, мы и собирались уезжать, даже билеты были куплены. В Перми ко мне "эшники" приходили каждый день и все 15 суток. Здесь пришли единожды и особо не общались со мной. Условия нормальные. Если сравнивать с Пермью — кровати получше, кормят похуже, — говорит Кирилл Имашев.

Сергей Демидов подчеркивает, что в камере не было горячей воды, так как горячее водоснабжение там не предусмотрено.

— Конкретно моя камера не подходит по размерам для четверых человек, очень тесная. Ну, и лампочка, которая горит ночью, была уж чересчур яркой — куда ярче, чем в предыдущей камере. Для меня время под арестом было временем для саморазвития и проявления силы воли, — вспоминает Демидов.

Степан Юрченко все 30 суток провел в одной камере.

— Встретил за все время только в этой хате 20 человек, — рассказывает он. — Как заехал, сразу рассказал, кто такой, сказал, что политический. И узбек с верхней койки спросил: "Политический, а это как?". Я сразу ожидал, что будут такие вопросы и придумал лучшее объяснение: "Когда государство не любит, что я его не люблю". Сокамерники все были нормальные, жили все мирно, хотя двое сокамерников меня прозвали скинхедом.

Юрченко делится, что за 30 суток в спецприемнике научился играть в нарды, впервые попробовал чифир по рецепту бывалого заключенного.

— В основном там мучаешься от простого безделья, — продолжает активист. — Я даже на гражданке столько не курил, как там. Решил попробовать себя в искусстве. Ребята из камеры решили слепить из хлеба себе игральные кости. Я же решил слепить себе гранату в полный размер. Думал засушить, прожарить и привезти домой. Но на проверке не самый лучший начальник смены забрал. Слепил все же черепок, сделаю из него себе брелок как напоминание.

О ГОЛОДОВКЕ

— Когда тебя по беспределу сажают с возможностью сажать и сажать, глупо было просто сидеть, молчать, терпеть все это. Нужно было как-то действовать. Заявления в прокуратуру и прочие органы — это, конечно, тоже атака, но малодейственная, и поможет только в перспективе, если продолжать судиться. К тому же нам важно было отстоять своё знамя. Наш флаг не запрещён, а местные суды и местное ФСБ утверждали обратное. Это был вопрос принципа! — констатирует Кирилл Имашев.

Активисты отмечают, что после объявленной ими голодовки спецприемник посетила уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова, приехали и сотрудники прокуратуры.

— Я написал заявление в прокуратуру с просьбой проверить каждый закоулок изолятора, — вспоминает Кирилл Имашев. — Цель была достигнута — мы доставили немало проблем. Нужно было сделать наше пребывание там максимально некомфортным для начальства изолятора. И потом начальник изолятора при нас созванивался с Трошиным, который "административки" на нас клепал. Трошин пообещал, что больше ничего не будет, и мы спокойно уедем домой в Пермь. Если честно, ожидал, что голодовка будет сложнее. Много пил воды, больше пяти литров в день. В первый и второй день ощущаешь себя нормально, просто чувство голода. На третий и четвертый дни мне было максимально плохо, не было сил ни на что. Было сложно вставать, разговаривать. Следующие дни привыкаешь и всё. Энергия откуда-то появляется. Выходил из голодовки аккуратно, сначала бульончики, пюрешки. Сегодня уже ел мясо, но после еды тяжесть в желудке. Не чувствую себя пока вполне здоровым человеком.

Сергей Демидов считает, что объявлять голодовку в спецприемнике в данном случае — дело благое и сугубо правильное.

— Сотрудники изолятора делали вид, что ничего не происходит. Сами ставили нам еду в камеру, в отдельную камеру голодающих не переводили. Уговаривали подбить сокамерников, чтобы пытались меня накормить. Входил в голодовку резко и сурово. Выходил почти так же — молодой, могу себе позволить. Сейчас уже мясо понемногу ем, — рассказывает Демидов.

У Евгения Некрасова хронический гастрит и язва двенадцатиперстной кишки, тем не менее его голодовка длилась 14 дней.

— Мне было противопоказано резко прерывать прием пищи, — констатирует Некрасов. — Но иначе было никак, потому что нас могли "закрыть" ещё на сколько угодно. Мы убеждены, что [нас] освободили только благодаря голодовке и последовавшей огласке. Все время я ощущал сильную слабость и боль в животе, мне медперсонал ничем не мог помочь, кроме выданной половинки таблетки цитрамона.

Степан Юрченко также считает, что голодовка и освещение событий в СМИ помогли ему и его товарищам избежать новых арестов.

— Единственной едой, которую я трогал во время голодовки, был хлеб. Я кормил голубей. Птицам хорошо. Они свободнее, чем мы — не устроили систему принуждения себе подобных. Порой брал невкусный, по словам сокамерников, суп и прямо на камеру сливал в унитаз. Тяжело иногда не есть, когда кто-то ест, зато отличная закалка воли, — говорит Юрченко.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Лидер пермских нацболов Кирилл Имашев рассказывает, что намерен продолжать развитие партии. "Дойдём обязательно до ЕСПЧ, большая благодарность нашему защитнику Романа Качанову", — говорит он.

Степан Юрченко из-за арестов пропустил несколько пар в техникуме — теперь ему необходимо закрывать долги по учёбе.

— Дух мой вряд ли сломить, — говорит Юрченко. — После посадки я наоборот уверен, что иду верной дорогой. Если бы занимались бесполезной деятельностью, то нами вряд ли бы так занялись ФСБ и все эти силовики. Так они сами вырастили из нас героев. Да и я, по сути, продолжаю семейную традицию. Мой отец был в РНЕ ("Русское национальное единство" — ультраправая националистическая военизированная организация, действовавшая на территории России в 1990-х и 20000-х годах; ряд региональных организаций движения были запрещены по решению местных судов — "Idel.Реалии"), брат добровольцем на Донбассе, а я нацбол. Все мы, походу, какие-то радикалы в нашей семье. Борьба за лучшее для России будет продолжаться дальше.

Сергей Демидов резюмирует, что аресты на его жизни почти не отразились. Активист работает в свое удовольствие, а с учебы его выгнали за политическую деятельность еще во времена апрельских митингов.

— Я вообще считаю такой метод наказания глупым, ведь до 10 суток человек наказания не почувствует, а после 15 он ко всему уже привыкает. Планы у меня такие же. Продолжать каплями бить камень, искать новые родниковые потоки в помощь делу. Личных дел у меня нет. У партийца их вообще должно быть немного, — отмечает Демидов.

А вот активиста Евгения Некрасова отчислили с учебы. При этом официально об этом ему не сообщили и не представили документа об отчислении.

— Сначала просто перестала приходить стипендия, затем мне отписался человек с учебы: "Доигрался ты, тебя отчисляют". Учился я в Пермском краевом индустриальном техникуме на лаборанта-эколога, окончил первый курс, — говорит Некрасов.

На момент подготовки материала стало известно, что 3 ноября в Москве снова был задержан Кирилл Имашев и его соратница Анастасия Маринцева. Им вменяют статью 19.3 КоАП РФ ("Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции"). Активисты задержаны на 48 часов.

ОБНОВЛЕНО 5 НОЯБРЯ В 11:11:

Кирилла Имашева и Анастасию Маринцеву отпустили из ОВД в Москве под обязательство о явке. В участке их продержали больше суток.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.