Ссылки для упрощенного доступа

Про ёлочку


Колумнист "Idel.Реалии" Марина Юдкевич честно планировала подвести разнообразные итоги года, когда обнаружила, что год, заканчивающийся ликвидацией "Мемориала" (признан в РФ "иностранным агентом") и принудительным удалением из интернета ссылок на любые неприятные для российской власти факты, хочется проводить словами об обычной человеческой памяти.

…Звонок с неизвестного номера: "Марина, привет! Это Инна, мы с Женей, я включила громкую связь, слышишь?", и мужской голос с по-всегдашнему вмонтированной в нём мягкой улыбкой: "Марин, привет". И дальше — тоже уже не раз слышанное в исполнении этих двоих: "Мы очень хотим передать тебе маленький новогодний подарочек, ты сейчас где?"…

С Женей мы познакомились 10 лет назад, когда у него отняли его производственный актив, по фальшивым документам (подделку суд доказал, да на это наплевали) приписали миллионные долги и готовились посадить надолго, чтоб не смог отбить отнятого. (А эта Женина единственная производственная установка оказалась у фирмы, подконтрольной татарстанскому олигарху Равилю Зиганшину. Небогатый актив, но, как известно, курочка по зёрнышку клюёт, а в результате, глядишь, полный двор дерьма.)

Суд шёл аж года два и был похож на гипертрофированный анекдот. Самим же судом назначенные эксперты объявляли, что никакого ущерба от Жениной деятельности установить невозможно... Свидетели обвинения — тёща с зятем — утверждали, что друг друга знать не знают, при этом дама, приходившаяся дочерью первой и женой второму, была старшим следователем в МВД по РТ и вела дело другого предпринимателя, которому точно так же, как и Жене, не повезло иметь бизнес-отношения с предприятиями г-на Зиганшина…

В итоге ограбленного Евгения посадили на пять лет, чтобы не мог и рыпнуться.

Я как журналист писала об этой длинной и выразительной истории — каково быть независимым предпринимателем в Татарстане — раза два или три. Часть времени, что длился судебный процесс, Евгений был в СИЗО, потом под подпиской, потом снова в СИЗО — тогда ко мне в редакцию, чтобы рассказать новые анекдоты судебного следствия, стала приходить одна Инна, его жена. Такая же деятельная, с таким же юмором, но с более яркой, чтобы не сказать — яростной — энергией. Красивая. Надежды, что мои писания как-то положительно повлияют на ситуацию, не было ни у меня, ни, думаю, у них.

А сразу после того, как Женю выпустили из колонии (года через три, по УДО, которое дали не с первого раза), они устроили в новогодние праздники в своём доме День освобождения. Инна объявила, что позовут тех, чьё участие больше всего её поддерживало в дни несвободы. Приглашённых оказалось двое: подруга Инны и я. Для меня это было совсем неожиданно и очень, очень тронуло. И трогает до сих пор.

(Своё производственное имущество Жене отбить так и не удалось. А Инна тем временем закончила юрфак и проходила практику в ЕСПЧ. В Страсбург по этому случаю они поехали уже вдвоём.)

И в эти годы знакомства периодически: "Марин, привет, с наступающим!" — и баночка кофе, шоколад, вот это вот всё…

А вот на этот раз я вдруг вспомнила маминого лесника. Хотя как "вспомнила" — я ж и не видела его никогда.

Просто когда-то в моём детстве произошла такая сказочная — тоже, кстати, новогодняя — история… Одного лесника заломал медведь, и заломанному повезло прямиком из леса попасть в Казань, в НИИТО (Казанский НИИ травматологии и ортопедии). Там моя мама-травматолог его, как говорят медики, "вытащила" и даже починила. "Тащить" пришлось долго, оперировать — не один раз, но починка удалась: пациент ушёл спустя несколько месяцев своими ногами и даже вернулся к своей работе.

И с тех пор каждый год в самом конце декабря на нашем пороге без предупреждения возникал молчаливый мужчина с чудом в обнимку. Кто застал в детстве казанские предновогодние "ёлочные базары" советской поры — ряды инвалидных деревьев, на редких ветвях которых хвои оставалось меньше, чем под ногами хмурых покупателей, — тот точно признал бы это приношение чудом: открыточной красоты пихта высотой под потолок, а потолки в той нашей старой квартире были под четыре метра. Мужчина без лишних слов затаскивал пахучее чудо в комнату и немедленно исчезал сроком на год.

Правда, продолжалось это не много лет. Однажды, доставив традиционное приношение, тот молчаливый посетитель застал семью своего доктора разломанной так, что не починить: в том декабре, за несколько дней до ёлки, мама умерла.

Больше он не пришёл.

А, может, — это мне только что пришло в голову — и его самого не стало? И просто некому уже было исполнить добровольно им для себя назначенный долг памяти...

Потому что пока мы есть — и память есть.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

XS
SM
MD
LG