33-летний историк-любитель и киноактивист из Тольятти Алексей Дыдочкин дважды выходил в пикеты: в первый день войны в Украине, а также 21 сентября — в день начала "частичной" мобилизации. Спустя девять месяцев после последней акции протеста Дыдочкин узнал, что он — "персона нон грата", и госучреждения не готовы сотрудничать с ним в организации кинопоказов, даже если они не имеют никакого отношения к актуальной повестке. "Idel.Реалии" поговорили с Дыдочкиным о последствиях антивоенных пикетов, "Кино_квартирнике" и изменениях в российском обществе.
О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ
— 24 февраля — в первый день российского вторжения в Украину — вы вышли в пикет. Помните, что почувствовали, когда узнали о начале войны?
— Я тогда решил, что нужно сразу что-то делать. Вообще, для меня это была красная линия: если начнутся боевые действия, нужно сразу что-то предпринять. Так что 24 февраля было таким: я услышал обращение Путина, отвёл ребёнка в детский сад и пошёл в магазин канцтоваров. Я купил ватман и сделал плакат, вышел к администрации Тольятти. А потом меня задержала полиция, и большую часть дня я провёл в участке.
— А какие эмоции вы испытали тогда?
— По поводу событий? Наверное, никаких. Я не очень эмпатичный человек. Я, скорее, думал, что предпринять, и испытывал эмоции по отношению к тому, что происходило со мной. Мне было волнительно, когда я стоял в пикете. Я думал, что делать, когда меня задержат, как себя повести и так далее. Я старался регистрировать то, что происходит вокруг меня. Сейчас могу сказать, что тогда мне чётко казалось, что почти все проходившие мимо люди поддерживали меня. И даже сотрудники полиции высказывались, что они, по сути, тоже против боевых действий.
Я решил выйти, потому что посчитал это правильным. Вы спрашиваете про эмоции, а у меня всё скорее от головы работает. Не было такого, что я прямо через себя это пропускал, страдал, плакал или испытывал растерянность.
— А на ваш круг общения война как-то повлияла?
— Не особо, на самом деле. Большинство людей из моего окружения либо разделяет мою позицию, либо что-то в духе "мы против, но что мы можем сделать?" Или "не всё так однозначно". Но таких, чтобы прям воинствующе поддерживали боевые действия — таких нет среди знакомых. Не было конфликтов, не было такого, чтобы "спецоперация" как-то прошлась разломом по отношениям с кем-то.
О РАБОТЕ В ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ
— Вы долгое время были членом участковой избирательной комиссии от КПРФ. Вы ведь не разделяли коммунистические взгляды?
— Нет, я либертарианец, так что, можно сказать, это противоположная часть спектра. Я в своё время оказался в УИК через движение "Голос", до этого я просто был наблюдателем. Это было в 2018 году. В один из чатов написала правозащитница Людмила Кузьмина, она сказала, что КПРФ ищет людей на позиции членов комиссий с правом решающего голоса. Я сказал, что хочу. Сходил в горком, мне выдали документы. Так я и оказался в комиссии. Никаких взаимоотношений у нас, по сути, не было — я просто исполнял обязанности. КПРФ тогда набирала людей под выборы в Гордуму Тольятти 2019 года. У них были шансы — собственно, они и выиграли, обогнав "Единую Россию". А потом всё заглохло, и мы друг другом не интересовались.
А потом, когда меня задерживали на пикете, я предъявил удостоверение члена комиссии. Похоже, эта информация была как-то передана из полиции… Я предполагаю, что им поступил звонок с просьбой или с требованием отозвать меня. И они это сделали — территориальная комиссия исключила меня из УИК по представлению КПРФ из числа членов. Я об этом узнал спустя несколько месяцев совершенно случайно. Позже я оспаривал это в суде, но решение оставили в силе.
Кстати, там был забавный момент. Суд на первом заседании постановил привлечь представителей КПРФ к процессу. А коммунисты, видимо, не очень хотели ходить в суд, так что их человек связался со мной. Он предложил "мировую", которая заключалась в следующем: я отзываю свой иск, а они меня потом, когда-нибудь, снова куда-нибудь назначат. Он даже извинился, мол: "Прости, что такая некрасивая ситуация вышла". Я ему ответил, что иск я отзывать не буду. Поэтому мы с этим человеком встретились в суде, но там уже, понятно, он говорил совсем в другом ключе и отзывался обо мне как о нехорошем человеке.
— Не жалеете, что больше трёх лет вы тратили время на работу в УИК?
— Нет, это было очень интересно! Я очень доволен этой работой и очень жалею, что меня исключили. Причём как-то так получилось, что никаких конфликтных моментов за всё время у меня не было. Я не сталкивался с какими-то фальсификациями или серьёзными нарушениями. В Тольятти это вообще не очень распространено, и процедура подсчёта проходила достаточно чисто. И комиссия была хорошая. Так что я просто работал, во всё вникал и активно участвовал в процессе. В общем, мне просто понравилось. Я даже потом пытался подаваться в территориальную комиссию от "Яблока", но безуспешно.
О ЖИЗНИ ПОСЛЕ ПРОТЕСТОВ
— Что происходило с вами в связи с вашими антивоенными акциями?
— У меня было два штрафа по статье о "дискредитации" армии. Один за пост во "ВКонтакте", а второй — за то, что у меня был антивоенный значок. И потом, получается, у меня было три судебных процесса — я оспаривал оба штрафа по статье 20.3.3 КоАП, ещё один — по пикету как раз. Подавал апелляции. В итоге штраф за пост мне отменили, а на штраф за значок мне помогли собрать деньги. За пикет я отсидел пять суток. И ещё был четвёртый процесс — с избирательной комиссией, там вообще было много заседаний. Наверное, я на протяжении года по два раза в месяц ходил в суды.
Поначалу ко мне, конечно, приходили много — видимо, после пикета меня взяли "на карандаш". Периодически меня выдёргивали по разным поводам. Один раз пришли по месту прописки с обыском, но я там не живу. Ещё была ситуация, когда в городе обрызгали Z-баннер, который я даже не видел — меня вызывали свидетелем. Видимо, есть какая-то база людей, которые якобы могут быть причастны, и я в ней. Ещё был один сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом, и он мне периодически названивал с неприятными разговорами. Разок даже на улице подкараулил.
Потом такое внимание постепенно сошло на нет. Видимо, это связано с тем, что я в принципе не проявлял больше какой-то протестной активности. К сожалению, у нас внутри страны сейчас нет какого-то организованного антивоенного движения, к которому я мог бы присоединиться. А раз нет активности — значит, нет и противоактивности. То есть, условно, мы с системой оставили друг друга в покое, к сожалению или к счастью.
О СТАТУСЕ "ПЕРСОНА НОН ГРАТА"
— Вы больше года не выходили на протесты. Но тем не менее случается ситуация, когда по требованию депутата-единоросса Александра Хинштейна в Тольятти отменяют мероприятие, которое вы должны были вести. Как это произошло?
— Всё не совсем так, как вы говорите. Вообще, я выходил ещё в небольшой пикет 21 сентября, когда объявили "частичную" мобилизацию — и это уже последнее, в чём я участвовал.
Что касается кинопоказа — там последовательно произошел ряд событий. Я последние несколько лет провожу в Тольятти кинопоказы в рамках проекта "Кино_квартирник". На протяжении многих лет мы показывали разные фильмы, в том числе и те, которые попадали под цензуру. Люди ходили, это было прикольно, но это не привлекало никакого пристального внимания. Мне кажется, нас знают в городе, но сами мероприятия — небольшие, человек на 10-30. Мы всё это время сотрудничали со многими музеями и библиотеками — в общем, делали эдакий культурный движ для интеллигенции.
Когда началась "спецоперация", мы хотели делать антивоенные показы. Планировали один, его несколько раз переносили, но в итоге провели. Но он получился не таким заметным и громким, как нам хотелось — такого эффекта не получилось. Тем не менее те, кто хотел, посмотрели кино. Это японский документальный фильм "Идёт армия голого короля", не очень известный, но очень мощный. После этого пробовали ещё пару раз, но отклик опять был слабый. Мы решили, что, наверное, кинопоказы — это не очень эффективная и востребованная стратегия антивоенных действий. Но других идей в проекте не было, и после первых месяцев его активистская направленность сошла на нет.
И мы продолжали плюс-минус то, что мы делали раньше. После очередного показа фильма, не имевшего совершенно никакого отношения к повестке, учреждение, в котором проходил показ, опубликовало фотографии. На них был в том числе я. И на них обратил внимание, я думаю, даже не сам Хинштейн, а кто-то из его команды. Пришла жалоба. Департамент культуры нахлобучил учреждение, где проходил показ — и они отказались дальше сотрудничать конкретно со мной. История в итоге забылась.
И вот мы организуем показ этим летом. Всю организаторскую часть выполняет мой коллега, а я просто ведущий, работаю лицом. И у коллеги возникла идея показов исландского кино. Это вообще-то не совсем фестиваль, как писали в СМИ, а просто три частных показа. Вот этот человек договорился с площадкой, нашёл фильмы, пригласил людей. Всё довольно скромно. Два показа были запланированы в кинотеатре, а самый первый — в отделе современного искусства Тольяттинского художественного музея.
Мой коллега договорился о помещении, и мы должны были прийти посмотреть оборудование, провести "пристрелку". И когда он сказал, что придёт с Алексеем, его спросили: "Вот с тем Алексеем?" Он сказал: "Да". "Извините, мы тогда не можем проводить показ". Формулировка была такая, что Алексей и все связанные с ним, то есть со мной, проекты — нон грата. Но мы в итоге перенесли всё на другую, частную площадку — и всё прошло нормально. Так что история не такая уж эпичная и интересная, как могло бы показаться.
— Как думаете, почему Хинштейну вообще интересно бороться с небольшими инициативами вроде вашей?
— Человек просто следит за уровнем популярности и стремится поддерживать определенное количество упоминаний себя, чтобы быть на слуху. Мне кажется, это единственная причина, другой нет.
ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В ОБЩЕСТВЕ
— Как вам кажется, за почти полтора года войны жизнь в России поменялась?
— Мне кажется, что да — и очень сильно. Я размышлял об этом буквально на днях, после событий 24 июня (речь идёт о мятеже ЧВК "Вагнер" — "Idel.Реалии"). Я смотрю на реакцию людей, и мне кажется, что она слишком… лёгкая что ли? Это удивительно, что люди события такого плана, как походы больших военных подразделений по стране с убитыми и ранеными, воспринимают как некое приключение. Люди привыкли к тому, что происходит что-то страшное. Они понимают, что вошли в эпоху турбулентности и смуты. Хорошо это или плохо, но это изменило мышление. И они такие: "Десять человек погибло? Пронесло". Просто необычное событие. Интересно, что это воспринимается как условный Колизей, как жестокое развлечение. Большинству было больше любопытно, чем страшно. Именно на таких ярких событиях становится понятно, как сильно изменилось общество.
— Вы тоже изменились?
— Наверное. Но мне кажется, что я на контрасте воспринял те же события драматичнее. Мне было тревожно, я думал, что всё может кончиться очень плохо. А люди вокруг веселились, делали мемы… ну, не совсем веселились, но листали ленту, обменивались картинками. А потом как-то вдруг всё закончилось. "Пронесло". А я смотрю и думаю: "А люди в итоге были правы больше, чем я, который слишком серьёзно всё воспринял". Возможно, наше общество действительно адаптировалось и воспринимает происходящее адекватно ситуации. А я сам недостаточно перестроился. И, может быть, мне есть чему поучиться у окружающих.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
