Чувашский поэт и журналист Илле Иванов по приглашению Токийского университета иностранных языков недавно посетил Японию. В интервью "Idel.Реалии" он рассказал, для чего там изучают чувашский и как "превратить Чувашию в маленькую Японию".
— Вы ездили в Японию, чтобы помочь японским ученым, изучающим чувашский язык. Кто эти ученые и для чего они изучают чувашский?
— Профессор Синджиро Казама уже несколько раз приезжал в Чувашию, встречался с учеными-филологами. Казама-сан и его коллеги интересуются диалектами чувашского языка. Они работают над созданием звукового (разговорного) словаря алтайской семьи языков. Они считают, что среди тюркских языков чувашский занимает очень значимое место.
Ранее они исследовали языки тунгусо-манчжурской семьи и уже опубликовали электронный словарь, особенность которого, по словам самих составителей, заключается в том, что слова и выражения обязательно произносятся носителями языков, таким образом лучше фиксируется специфичность произношений.
Хотя японские исследователи владеют русским языком, но помощь им все же нужна. Тут нужно учесть и трудности восприятия японцами нашей речи, наших фонем. Например, Юри, маленькая дочь профессора, чтобы приветствовать меня, самостоятельно записала для себя шпаргалку: до-бу-ла-у-то-ла. Она как слышит, так и расшифровала для себя "доброе утро" (но чувашское "ырă кун, ырă каç" она, старший брат Такааки и мать Хисаэ произносили безукоризненно).
Пунктуальность позволяет добиться успехов и без надрыва
А по большому счету, я летал в страну Восходящего солнца, как бы высокопарно это не звучало, чтобы заглянуть в историю, прочувствовать связь веков, осязать родство душ (я неисправимый поклонник алтайской теории, которая включает в одну языковую семью тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские, также корейский и японский языки). Я абсолютно не ощущал себя как в чужой стране.
— Сразу вспомнились слова премьер-министра Чувашии в годы перестройки Валерьяна Викторова с призывом "превратим Чувашию в маленькую Японию"…
— В принципе, для меня этот призыв никогда не звучал смешно. Эта поездка укрепила мое мнение. Ниппончин (по-чувашски — Ниппон çынни, ниппонçă, японец), по сути, — трудоголик. Я не скажу, что имел много возможностей убедиться в этом, но даже то, что увидел, что присмотрел, думаю, позволяет мне говорить довольно утвердительно. Там пустыри на месте будущих коттеджей возделываются. Уборщики работают в темпе бегом. Официант и продавец клиенту заглядывают в глаза, чтобы предупредить его пожелание. Матери и отцы своих детей частенько везут на велосипедах, а пожилые — себя. Там даже профессора вкалывают как аспиранты. А деканы — обычные исполнители, а не "очень важные персоны". Ни одного дня университет иностранных языков не пустовал без студентов, хотя были каникулы. При этом, скажем так, совкового героизма не замечал. Пунктуальность позволяет добиться успехов и без надрыва.
Ну как еще можно свою богатейшую страну, в том числе и Чувашию, сделать процветающей? Только трудоголизмом. А наворованное у народа или природы богатство процветания вряд ли принесет. В том числе и унижения субъектов федерации в дотационности, одновременно лишая их самостоятельности во всем. Так что, скорее всего, тот наш премьер-министр давал довольно верный ориентир.
— Какие-то перспективы на сотрудничество открываются?
— Слава богу, думаю, да. Чувашское "лобби" в Ниппон не такое мощное, как, скажем, у татар, но для взаимовыгодного сотрудничества уже есть задел. Было приятно пообщаться на чувашском с преподавателем из университета в Хоккайдо, со своим давним знакомым Масанори Гото. Он историк, защитился по чувашской тематике. Перевел на японский эссе чувашской писательницы Евы Лисиной. К сожалению, связаться с Акимицу Танака не получилось – он перевел и издал книгу стихов нашего чувашского поэта Г.Айги.
ДЕТИ НИППОН
— Что больше всего удивило в Японии?
— В стране Ниппон меня прежде всего поразили дети и отношение к ним взрослых. Следующий после моего приезда день выдался солнечным и безветренным. Мне представилась возможность погулять в парке Мусашино.
На траве разложили две большие пленки, которые служили "сценой", на них усердно били свои барабаны школьные ансамбли. И они вызывают стойкие мурашки у патриотов. По парку были расставлены столы, на случай каприза весенней погоды, под тентом. От мала до велика 100-150 детей (от только что научившегося ходить до 13-15 лет) устремлялось к ним, где без капризов выстаивали очередь и по подсказке учителя или родителей мастерили себе или ветряную мельницу, или другие "снаряды": одноразовые стаканчики скотчем склеивали днами, привязывали ниткой бумажно-скотчевый же шарик и потом "на воле" тренировались в мастерстве ловли шарика в стаканы. Чего только не мастерили! О предназначении некоторых я даже не догадывался. Кто-то ходил на ходулях, кто-то играл в мячик или в бадминтон, учился пускать юлу "с заводной веревочки", катался на велосипеде, прыгал, бегал, веселился. Многие семьями, группами уселись на маленькие пикнички. На лужайке родители с детьми выкладывали из картонных коробок какие-то лабиринты, ползали внутри. Один отец или дедушка усердно помогал сыну или внуку залезть в картонную коробочку и закрыться изнутри…
От попыток все это понять, осмыслить и уместить в иерархии совковой ментальности в моей голове реально замыкало
Но самое главное даже не это. Ни писка детей, ни окрика родителей, ни возбужденных призывов организаторов! Дети есть дети — и бегают, и спотыкаются, и падают. Наверное, и в очереди случайно толкаются. Но ни писка, ни рёва. Одни улыбки, одни светящиеся глаза. От попыток все это понять, осмыслить и уместить в иерархии совковой ментальности в моей голове реально замыкало.
Такие же ровные, добрые взаимоотношения детей и родителей видел и в семьях. Каждый знает свое дело: кто учит уроки, после немного поиграет, немного телевизор посмотрит, помогает родителям накрыть стол, убраться. Завтрак в семь утра, ужин — в семь вечера, в девять — "отбой". Распорядок дня одинаков даже в выходные дни. И опять — ни писка, ни рёва, ни окрика родителей.
К еде не приступают, пока все не скажут, скрестив руки у груди: "Итадакимас!" — типа "приятного аппетита", но значение гораздо шире. "Я благодарю высшие силы, что я заслужил таких блюд". После трапезы: "Гочисоосама!" — "Хорошая кухня!". Сразу вспомнилась мамина выучка выходить из-за стола словами "Тавтапуç турра, тăрантарнăшăн!" (Поклон Всевышнему за хлеб и еду!).
— Ваш язык изучают в далекой стране. Что чувствуете от этого?
— Может, кто-то чувашский изучает оттого, что он скоро исчезнет с лица Земли. Чему этому радоваться? Например, в этом университете по татарскому языку пишут дипломные работы, по чувашскому — пока нет (университет выпускает специалистов по 26 языкам мира). Повышать престиж своей республики, своего народа, своей культуры, своего языка — наша с вами задача. Никто ее за нас не сделает. Жаль, в руководстве республики понимающих это интеллектуалов почти нет. Для этого, в числе многих факторов, надо научиться взаимовыгодно сотрудничать с иностранными государствами, а не смотреть на заграницу в ложно-патриотическом угаре, как на заклятых своих врагов, как на непременный источник зла. Зла и у них, и у нас самих, может быть, в избытке, но, наверняка, и добра у всех не меньше, чем у нас самих. Надо научиться позиционировать себя в мире как часть цивилизованного сообщества, а этого-то нам как раз не хватает.
"Родной язык" Г.Тукая на чувашском, башкирском и татарском языках
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
