В январе в районах и городах республики начали обсуждать Стратегию развития татарского народа, которую поручил разработать президент РТ Рустам Минниханов. На встрече в Набережных Челнах неожиданно для многих в дискуссии приняла участие писательница, основатель татарской партии национальной независимости "Иттифак" Фаузия Байрамова. В интервью "Idel.Реалии" она рассказала, почему решила включиться в обсуждение Стратегии, а также поделилась мнением, для чего это нужно властям Татарстана.

— Почему вы приняли решение участвовать в разработке Стратегии развития татарского народа, несмотря на то, что оппозиционны к властям Татарстана?

​— Вы правильно заметили: я в оппозиции к власти. Но не в оппозиции к народу. Власть и народ, нация — это разные вещи. Сейчас решается судьба не только татарского языка, но и судьба самого народа. Я долго думала, сначала не подключалась к Стратегии, поскольку знала: если номенклатура берется за какое-то дело, то оно впоследствии оказывалось мертвым. Бумага, конечно, будет, стратегия будет, но будет ли она исполняться?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Казань как татарская "резервация" в центре России. А что делать 4 млн татарам за пределами РТ?

Даже в Верховном Совете Татарстана в 90-е годы принимали программы о языках, различные постановления, но они не исполнялись — так и остались на бумаге. Национальные движения также в свое время принимали такие документы. 25 лет назад Милли Меджлис татарского народа принял решение разработать Татарский канон для татарского народа. Полтора года работали над этим документом. В январе 1996 года мы его приняли: там была и государственность, и духовная сторона, и религия, и семейное положение. Мы напечатали его тысячными экземплярами, но у нас не было рычагов. Одно дело — принять документ, а другое — его реализовать. Мы пытались внедрить Татарский канон в школах, но у нас не было рычагов. В этот раз я передала [заместителю премьер-министра Татарстана, главе "Милла Шура"] Василю Шайхразиеву этот документ — он поблагодарил.

Сначала я думала, что эту Стратегию решили разработать, чтобы национальное движение не критиковало республиканские власти. Но потом я проанализировала и поняла, что тут очень глубокие корни. Видимо, и руководство Татарстана считает себя виновным за то, в каком мы сейчас положении: без языка, без национальных школ. Кроме того, в прошлом году была принята Стратегия государственной национальной политики России: там нет места национальным республикам — там один народ, одно государство, один язык. Видимо, до республиканских властей дошло, что может быть удар по национальным республикам, по Татарстану. Вот они и решили подстраховаться. Еще во время Курултая татарских писателей в 2016 году, на котором присутствовал [руководитель аппарата президента Татарстана] Асгат Сафаров, я сказала, что если исчезнет татарский язык, нация, в этом лично будет виноват Рустам Минниханов. Он будет отвечать за это перед историей.

Кстати, СМИ неправильно трактовали мое появление на обсуждении Стратегии в Набережных Челнах: дескать Василь Шайхразиев меня пригласил. Меня на высоком уровне никто не приглашал. Они поручили писать стратегию Академии наук РТ, Институту истории и Институту археологии. Они написали этот проект без нас — сейчас на местах идет обсуждение. Шайхразиев сказал: кто неравнодушен к судьбе татарской нации, пусть подключается. Я думала: я ведь неравнодушна к судьбе своей нации. Не надо сидеть в стороне — они все равно ее примут, буду я участвовать или нет. Надо использовать шанс, выступать, необходимо внедрять им свои идеи: чтобы была государственность, ислам и национальный дух. Это три кита, на котором мы держались.

— Немного философский вопрос. Для меня непонятно, каким образом в каком-то документе можно реально определить (а в дальнейшем реализовать) стратегию развития народа? Вы сами можете себе ответить на этот вопрос?

​— Татары эту стратегию даже открывать не будут. Некоторые руководители, интеллигенция, конечно, откроют. Я тоже задалась вопросом, кто будет реализовывать принятые пункты. "Милли Шура" — это общественная организация, у нее нет рычагов. Я сказала на встрече в Набережных Челнах: если бы было министерство национальной политики как в Удмуртии, то мы бы поручили ему исполнять принятую стратегию. Мне ответили, что эту стратегию подпишет Минниханов. Если будут деньги — это будет одно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Стратегия развития татар: песни-пляски, ода Путину и тамада Шайхразиев

Но вы правильно отметили, что это философский вопрос. Многомиллионный татарский народ не будет даже открывать эту стратегию. Но нужно работать с народом! За этим я к ним и пришла. Власти используют, наверное, последний шанс разбудить народ. Я тоже использую последний шанс, чтобы выступить перед ним, разбудить его. Ты же исчезнешь из истории. Соберись! От тебя все зависит сейчас — не от Стратегии, не от Минниханова, не от Байрамовой, не от Путина. От тебя зависит, останешься ты в будущем как народ или исчезнешь! Если народ сам захочет остаться татарином и мусульманином, его никто не победит. Сейчас же — какая-то апатия у народа, безвыходность. Надо в нем разбудить веру в себя! Сейчас 21 век: мы не голодные, войны нет, голода нет.

— Разработать Стратегию поручил президент Татарстана Рустам Минниханов. Но с учетом того, что республиканские власти не стали бороться даже за обязательное преподавание татарского языка в школах, о какой Стратегии может идти речь?

— Они готовят к народ к следующему году, когда Татарстан уже вряд ли будет существовать. Они, по-моему, это знают, но не говорят. В эскизе Стратегии есть такие слова как "адаптироваться", "мобилизоваться". Ради чего мобилизоваться? В каких условиях адаптироваться — без Татарстана жить что ли? Два часа преподавания татарского языка — это временно. Если будут частные школы, вузы, если народ мобилизуется, а наши миллионеры выведут деньги из Америки — это можно догнать. Но главное, чтобы они по-настоящему верили народу и по-настоящему верили в принимаемую ими Стратегию. Моя цель — разбудить народ! Чтобы он сам захотел выжить.

— В эскизе Стратегии нет ни слова о федерализме, Конституции Татарстана, должности президента. Почему, на ваш взгляд, этого нет и рассчитываете ли вы на то, что это изменится?

— Они избегают большую политику. Власти готовятся к тому, я повторяю, что в 2020 году исчезнут национальные республики. Они не собираются с этим бороться, они готовят запасной аэродром. Дескать если не останется государства, останется народ. Они готовят к этому людей. Может, скрепя сердце, но они знают, что так будет.

В Стратегии нет ни только политики, но и геополитики. Мир очень неспокойный. Он стоит перед новыми испытаниями. С Востока к нам идут китайцы, Европа тоже просто так Россию не оставит. Мы окажемся перед дилеммой: с кем мы останемся, кто будет союзником у татар? В Стратегии это должно отражаться. Если начнутся глобальные геополитические изменения, у нас должны быть варианты. Мы должны быть готовы к тому, с кем идти. Или же собирать вокруг себя такие же несчастные народы: башкир, чувашей, марийцев и других. Русские не зря принимали в прошлом году свою стратегию — они тоже готовятся и понимают, что могут рассчитывать только на свой народ.

— Почему именно в 2020 году, по вашему мнению, Татарстана уже не будет?

— Федеральная власть, наверное, даст возможность отметить столетие ТАССР. Также обещали, что до окончания своего срока (истекает в 2020 году — "Idel.Реалии") Минниханов сохранит название президент. Но потом этого не будет. Одним махом: нет национальных республик, нет президентов, и бороться не надо.

— Вы сами понимаете: эта Стратегия направлена на татар в Татарстане или на татар по всему миру?

— Они говорят, что на татар всего мира. Но когда я выступала в Набережных Челнах, я сказала, что татарскую нацию можно сохранить только в регионах Идель-Урала. Тут компактно проживают миллионы татар, тут говорят и пишут на татарском, тут есть татарские школы, татарские писатели, интеллигенция. А за Уралом их уже нет. Там есть татары, но нет нации.

— Но огромное количество татар живет за пределами России.

— Татары и татарская нация — это разные вещи. Нация — это где компактно живут, где есть видимость государственности, есть кадры, школы, вузы, писатели и книги. Отдельные татары и организации в мире есть, но нация может сохраниться в основном в регионах Идель-Урала. На это не нужно обижаться другим татарам. Как татары они, если захотят, останутся, но как нация...

— Однако в эскизе Стратегии говорится, что она будет опираться на госорганы Татарстана.

— В статье 14 Конституции Татарстана сказано, что республика оказывает содействие в развитии национальной культуры, языка, сохранении самобытности татар, проживающих за пределами РТ. Это, конечно, очень аморфная статья. В каком виде они будут оказывать содействия татарам в других регионах, я не знаю. Я думаю, что это будут различные конкурсы, будут попытки открывать школы.

— Существует опасность, что конкурсами и праздниками все и ограничится. Как этого избежать?

— Это зависит от народа. Если местные татары… Магнитогорские татары, например, требовали, чтобы у них открыли филиал Института истории. Они своего добились. Также они просили открыть исторический клуб. Все зависит от самих татар.

— На встрече, посвященной обсуждению Стратегии в Набережных Челнах, вы назвали три ее недостатка: отсутствие идеи государственности татарского народа, слабая проработка вопроса религии и недостаточное внимание национальному духу...

​— В своей статье, в которой я описала свое видение Стратегии, я также предложила, чтобы в школах преподавали арабский язык как иностранный. Это необходимо, поскольку все наше тысячелетнее наследие написано на арабском. Кроме того, нужно ставить вопрос перехода на латиницу: весь мир пишет и читает на латинице, и мы тоже должны к этому стремиться.

Я не могу бороться на двух фронтах. Я боролась против империи, которая притесняла мой народ и язык, боролась с местной номенклатурой, которая продала наш суверенитет. Я не буду бороться против этой Стратегии — я буду бороться за свой народ. На двух фронтах сил бороться у меня нет.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим то, о чем другие вынуждены молчать.​