Бывает и так: останки этого советского солдата в Мясном Бору помог найти случай — поисковикам сообщили о визите губернатора, а они решили по ошибке, что для него уже заготовлен раскоп, и нашли в нем солдата. Губернатор в тот год места, где лежат непохороненные останки тысяч погибшиx солдат, так и не посетил. Колумнист "Idel.Реалии"Искандер Ясавеев — о том, какие цепочки случайностей позволяют упокоить с миром останки неизвестныx солдат и как этому способствуют власти.
Обычно в дни, предшествующие 9 Мая, в России проводятся поисковые экспедиции в местах Второй мировой войны с целью поиска, установления имен и погребения непохороненных солдат. Однако в этом году все экспедиции отменены из-за эпидемии коронавируса. Поисковики в эти дни созваниваются с родственниками найденных солдат, помогают тем, кто ищет сведения о пропавших без вести членах семьи, восстанавливают хроники своих походов. Описание одного из эпизодов поисковых экспедиций отряда "Снежный десант истфака КГУ — гимназии 122" (Казань) показывает, благодаря какому необычному стечению обстоятельств иногда удается найти солдата.
Останки одного из шести солдат, поднятых нашим поисковым отрядом в апреле и мае 2010 года у деревни Мясной Бор, были найдены благодаря губернатору Новгородской области, точнее благодаря особым ожиданиям, связанным с властями. Перед заброской отряда на гусеничном тягаче руководитель поисковой экспедиции "Долина" в Новгородском районе Геннадий Алексеевич Бабаев предупредил нас о возможном приезде губернатора в лес перед 9 Мая и попросил: если будет какой-нибудь интересный раскоп, не дорабатывайте его, а оставьте, чтобы показать губернатору. Мы не очень хорошо относились и относимся к любому начальству и его визитам, но очень уважали Геннадия Алексеевича (его уже нет в живых) и ответили согласием. Когда мы прибыли на место лагеря, разгрузили тягач и осмотрелись, то заметили новую просеку, которая шла со стороны Мясного Бора прямо к нашему бивуаку. Кто-то до нашего приезда расчистил кустарник и местами сделал настилы из бревен на этой просеке. Немало удивившись появлению новой дороги, наш отряд начал разбивать лагерь – натягивать тент, ставить палатки, заготавливать дрова.
Совсем рядом с лагерем, метрах в десяти от него растет высокая ольха. Именно к ней выходила новая просека. Через некоторое время кто-то из поисковиков заметил, что ольха обтянута шнуром — вокруг дерева был отмечен четырехугольный сектор. Сопоставив появление просеки и разметки вокруг дерева, мы предположили, что это могло быть подготовкой к визиту губернатора: кто-то до нас нашел останки солдата, отложил раскоп до прибытия губернатора, обозначил место и расчистил проезд к нему со стороны Мясного Бора.
Каждый год грозились приездом губернатора. И что? Пыль в глаза!
Я позвонил в штаб, чтобы спросить об этом. Геннадий Алексеевич удивился, сказал, что не знает об этом месте, но предположил, что это действия какого-то другого отряда, и попросил пока не трогать раскоп. Мы отошли от ольхи и вернулись к разбивке лагеря. Между тем Дмитрий Красотченко, один из самых опытных поисковиков нашего отряда, решил все же прощупать место. Через несколько минут Дмитрий, используя обсценную лексику по поводу властей и их визитов, сообщил, что в обозначенном секторе в корнях ольхи действительно лежат останки.
Он первым же движением щупа попал в плечевую кость. Смысл его высказываний был примерно таким: "Губернатор, президент, глава администрации… Хочешь приехать — приезжай, поживи здесь по распорядку, повари кашу, походи в поиск. Самое главное — проникнись Победой не на трибуне с бумажкой, а в лесах... Не на один приезд. Каждый год грозились приездом губернатора. И что? Пыль в глаза!"
Все выглядело именно так, как мы предполагали: законсервированный раскоп и просека к нему для губернатора. Я отметил географические координаты этого места в навигаторе и сделал несколько снимков ольхи и местности вокруг — это обычные действия, которые мы совершаем перед началом раскопа. В этот момент мимо меня к воронке с ведром шел Евгений Дегтярев. Он дежурил в этот день, пропустил наше бурное обсуждение приготовлений к приезду губернатора, а сейчас отправился за водой.
"Что это ты снимаешь, Искандер?" — "Да, вот, Женя, представляешь: останки нашли, веревочкой обнесли и просеку для губернатора проложили, в общем, показуха сплошная". "Погоди-ка, — говорит Дегтярев, — веревочки какие-то знакомые. Это же в прошлом августе во время посвящения новичков сектор для метания был".
В августе 2009 года наши "комиссары" Айзиля Хайретдинова и Наталья Чернова устроили посвящение в поисковики, одним из упражнений которого было метание предметов на точность. Они обтянули ольху, и эти веревки сохранились до нашего приезда весной. Губернатор оказался совершенно не при чем, солдата здесь до Дмитрия Красотченко никто не находил.
В тот же день командир отряда Жаудат Садыков и несколько поисковиков разбили раскоп, расчистили и собрали останки солдата. Ольха выросла после войны прямо на месте его гибели, корни подняли и немного растащили останки. Медальона и именных вещей, к сожалению, не было, как и во многих других случаях. Спустя несколько дней солдат был похоронен как неизвестный в братской могиле на воинском мемориале в Мясном Бору. А просека к нашему бивуаку оказалась дорогой, которую построил Михаил, местный житель из Новгорода для своего квадроцикла. На нем он вывозит из леса и сдает на металлолом остатки разбитой военной техники. Дорогу с тех пор мы называем Мишкиной просекой, а место у лагеря, где нашли и подняли солдата — "губернаторским раскопом".
Множество солдат, погибших в 1942 году в коридоре к окруженной Второй Ударной армии, до сих пор лежат в этом лесу. Поисковики делают все, что возможно, чтобы найти и поднять всех, но понимают, что это нереально. Если бы не готовившийся приезд новгородского губернатора и цепь случайностей в 2009 и 2010 году, непохороненный солдат, скорее всего, и сейчас лежал бы в корнях ольхи у нашего бивуака.
Таких "долин смерти", как у Мясного Бора, где погибли и остались лежать непогребенными солдаты, в стране десятки, а возможно, сотни. Государство десятилетиями не замечало непохороненных солдат, предавая их и после смерти, но талдыча: "Никто не забыт". А помощь нынешняя — в виде грантов — искажает поисковую работу, заставляя искать в ней "проектную" новизну и эффективность. Но какая новизна и эффективность может быть в работе похоронных команд?
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не совпадает с позицией редакции.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
