30 августа исполняется 30 лет со дня принятия Декларации о суверенитете Республики Татарстан. Самые активные участники движения за независимость Татарстана жили в Набережных Челнах. Основатель Союза татарской молодежи "Азатлык" Талгат Ахмадишин в интервью Радио Азатлык рассказал, что устав был разработан по образцу молодежных организаций крымских татар и стран Балтии, и каждое собрание заканчивалось дискотекой.
Они боролись за суверенитет Татарстана
— Как проявлялась активность татар, с чего началось движение за независимость республики? Вокруг чего люди объединялись?
— Большинство участников митингов в Казани в августе 1990 года были татары из Челнов. Казанские поначалу особо не выходили. Наше движение зародилось еще до августа. 31 мая в Челнах официально было объявлено о создании организации татарской молодежи. Я сам в национальном движении с 1989 года, я был членом Татарского общественного центра (ТОЦ). Работал на КамАЗе, на Заводе запчастей. Там же я и организовал первичную ячейку ТОЦ. Потом пришел к мнению, что надо поднимать молодежь.
В начале 90-х я разработал устав Независимой организации татарской молодежи. Потом мы по городу развесили объявления о том, что работает ТОЦ, проводятся собрания, приглашали горожан к участию в работе центра. Собрания ТОЦ проходили каждую неделю в пединституте. Ректор разрешал проводить эти собрания, и так мы 31 мая с участием более ста активистов (большинство были студентами института) приняли устав организации и этот день стал днем основания организации татарской молодежи. Тогда мне было 29 лет. Я просил назначить человека помоложе, но несмотря на это меня избрали председателем.
— Что вы делали на этих собраниях?
— Поначалу активистов было мало. Потом мы стали проводить дискотеки на татарском языке. Перед началом дискотеки проходило собрание. Так наши ряды пополнились.
В том же году в июне впервые были организованы Дни татарской молодежи. Из Челнов мы поехали полным автобусом. Там я познакомился со многими представителями татарского общественного движения. Вышел с предложением создать республиканскую татарскою молодежную организацию. И чтобы она была организована на основе устава. Я разрабатывал устав по образцу молодежных организаций крымских татар и стран Балтии. Не могу сказать, что это был очень хороший устав. В ходе Дней татарской молодежи мы этот устав утвердили, учредили оргкомитет. И решили, что осенью соберем Курултай (съезд).
Вернувшись в Челны, мы продолжили свою деятельность, а в начале августа Зиннур Аглиуллин объявил голодовку. К тому моменту наша организация заметно окрепла. Мы занимались охраной голодающих, вели работу по пропаганде.
Перед тем, как была принята Декларация о суверенитете, появился ее первый проект. Там статус республики определялся не как суверенное государство, а как республика в составе России. Но мы направляли письма в адрес депутатов, заявляли, что не согласны с таким статусом. В конце августа мы направили письмо в адрес внеочередной сессии Верховного совета ТАССР с требованием "принять решение об исключении ТАССР из состава РСФСР, придать Татарстану статуса союзной республики и татарскому языку — статуса государственного языка".
— Ответили вам?
— Тогда ведь первыми декларацию приняли челнинские депутаты. В том документе Татарстан не был указан как субъект РСФСР. Была принята просто декларация о суверенитете. Мы на сессии депутатов окружили и не давали выйти, пока они ее не примут. Они сидели до ночи и приняли этот документ, который нас устраивал.
В конце августа, в дни борьбы за суверенитет, мы собрались с молодежью и отправились в Казань.
Это были активисты из Челнов и Нижнекамска. Помню, как в Казань приехали под вечер. С Площади Свободы по улице Пушкина направились в центр, депутаты тогда обычно проживали в гостинице “Татарстан”. Мы пошли к зданию гостиницы, чтобы потребовать у депутатов признания Татарстана суверенным государством. У меня в руке был мегафон. Появилась милиция. Они велели нам прекратить ход, у них ведь были свои способы запугать. Но мы ничуть не растерялись, и не испугались, продолжали идти. Помню, как подошли к гостинице "Татарстан", и как депутаты выглядывали из окон.
Затем были митинги у Верховного Совета, мы каждый день встречали депутатов перед заседаниями сессии. Кричали "Азатлык!" ("Свобода!"), или агитировали их за суверенитет. Так происходило до 30 августа.
— Из Челнов была только молодежь?
— Были и работающие, кто-то взял отпуск за свой счет, отгулы, кто-то ездил на работу в Челны. Я тоже работал на заводе и помню, отпрашивался с работы. Мы все ездили за свой счет.
30 августа была принята Декларация о государственном суверенитете Республики Татарстан. Это было ночью. Но не могу сказать, что была какая-то эйфория от победы. Не только я, Зиннур Аглиуллин тоже не испытывал особого восторга.
— Почему?
— Потому что пока мы ждали депутатов, нам показали, что там в документе. Мы почитали, видим — да, Татарстан не указан как субъект в составе РСФСР, это хорошо. Но не было выполнено наше требование о признании Татарстана субъектом международного права. Тогда мы расстроились. Особенно Зиннур Аглиуллин очень переживал из-за этого. Раз эти слова не были включены в документ, мы поняли, что до получения суверенитета еще далеко. Из-за этого разочарования мы даже дожидаться выхода депутатов не стали, и вместе с активистами из Челнов уехали в гостиницу.
Конечно, мы не особо верили, что вот так за один день можно получить суверенитет. Но все равно мы были расстроены. Ну потом появился союз татарской молодежи "Азатлык". Тема независимости Татарстана нами поднималась в те времена постоянно.
— Какое-то давление оказывалось на участников тех митингов?
— В то время давления не оказывалось ни на кого, потому что люди вышли, стали активно высказываться, и власть испугалась. Ситуация была такая. Тут и другие национальности стали бояться, как бы их не начали выгонять из Татарстана.
Я у себя на заводе посчитал, сколько у нас среди рабочих татар, сколько представителей других национальностей, сколько в руководстве татар и так далее. Вывел эту статистику и повесил во всеобщее обозрение. Тогда руководитель отдела кадров Завода запчастей, где я работал, сказал "ведем работу по повышению ребят-татар". Тогда нас боялись.
На заводах Камаза было много рабочих, приехавших из татарских деревень. Люди увидели, что их притесняют. Мы говорили людям, что в руководящих должностях нет татар, что деньги от продажи нефти уходят в Москву. А еще в то время очень хорошо работало радио "Татарстан", никакой цензуры не было. Проводили круглые столы, выходили различные передачи. И меня постоянно приглашали. Это тоже дало результат.
Люди истосковались по свободе. В перестроечное время поднялись и другие находившиеся до этого под гнетом народы. И татары, видимо, поняли, что жили под гнетом. Наверное из-за этого и был национальный подъем.
— Сейчас тоже идет давление, но на митинги мало кто выходит.
— Сейчас ситуация изменилась, сейчас ведь и давление сильное, за митинги штрафуют. Потом, народ меньше стал доверять руководству. Татарское национальное движение довольно хорошо шло с 1990 по 1994 год, а затем потихоньку стало слабеть, потому что открылись школы, вроде бы язык сохраняется, во власти свои татары, о татарском языке говорили, тема была на слуху. Со временем, с ослаблением национального движения вернулся процесс русификации. Национальный университет так и не появился, мы сейчас в худшем в нашей истории положении. У нас уже подрастает поколение, не знающее родного языка. С приходом Путина к власти начался откат от занятых позиций.
Ну что было сделано за последние 20 лет для татар? Единственное, что было сделано для сохранения языка — это появление татарского детского канала "Шаян-ТВ". Этот вопрос татарская интеллигенция поднимала еще в начале 2000-х, мы говорили, что татарские дети растут на русских мультиках и теряют язык. Этот канал ведь можно было сделать еще тогда, но не сделали.
Но и содержание нынешнего "Шаян-ТВ" я бы не сказал, что отвечает всем требованиям. В нем много устаревшего контента. Много неактуальных, ненужных программ, дети там стихи читают, звучат старые песни... Дети уже не смотрят такое. Лучше было бы крутить целыми днями мультики на татарском языке. Даже этого не могут сделать. Есть русскоязычный канал "Карусель", там только мультфильмы, брали бы пример с него.
Единственный путь сохранения языка — это национальное образование. Это мировая практика. Нельзя жалеть на это денег.
— Вот эти поездки в Казань во времена борьбы за суверенитет, мероприятия — все это вы делали за свой счет?
— Конечно. В Казани татарские бабушки постоянно приносили нам чай в термосе, выпечку. Даже не знаю, кто это были, откуда. У нас не было проблемы с питанием, нас кормили. Не помню, чтобы мы в Казани ходили голодные.
— Кто организовывал этих бабушек, интересно?
— Видимо они сами, прочитали из газет. В то время тиражи газет были по 100 тысяч.
— Потом не приходилось вспоминать с сожалением о каких-либо ошибках?
— Человеку, занимающемуся политикой, очень хорошо надо знать историю. Нам ведь в школе не преподавали историю татарского народа. Поэтому те, кто ведет деятельность в области национальной политики, в первую очередь должны изучить историю. Важно знать татарскую историю, общую историю. Надо знать методы борьбы. А у нас не было этого опыта. Мы все сами изучили с нуля.
В Челнах вокруг Татарского общественного центра сплотились много сильных личностей. Фаик Тазиев, Виль Хасаншин и другие, в 90-х годах из других регионов много приехали. Русскоязычные татары мыслили радикальнее. В девяностых в организацию "Азатлык" наряду с деревенской молодежью примкнули и городские. И надо было всегда контролировать, чтобы вот эти городские, чрезмерно увлекшись национальными идеями, не натворили чего. Потому что мы изначально выбрали мирный способ борьбы.
Зеленые повязки с надписью "Азатлык" тоже сшили наши девчонки. Это было сделано, чтобы молодежь отличалась. Конечно, такие повязки у других народов вызывали тревогу. За нами был народ, поэтому мы чувствововали себя сильными.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
