В последний год многие постсоветские государства приняли большое количество иммигрантов из России, стремившихся избежать политических репрессий, мобилизации и экономических трудностей, вызванных международными санкциями. Грузия, однако, выделяется даже на фоне соседей по региону — по подсчетам издания The Bell, к концу 2022 года в этой стране проживало не менее 112 тысяч россиян, покинувших страну после начала войны в Украине.

Многие из тех, кто переехал в Грузию по политическим причинам, ранее не бывали в этой стране и не имели с ней никаких связей. Их привлекли относительно низкие цены, либеральный безвизовый режим, географическая близость и простота интеграции в рамках общего постсоветского культурного пространства. С другой стороны, среди новоприбывших есть и люди с правом на репатриацию — этнические грузины и представители других народов Грузии, до недавних пор проживавшие в России.

"Idel.Реалии" побеседовали с мегрелом-репатриантом, двумя политэмигрантами и двумя местными жителями, чтобы узнать, каковы плюсы и минусы массового притока иммигрантов, как новоприбывшие устраиваются на новом месте и что о них думают грузины.

Помимо вопросов "релокации", мы посчитали важным затронуть тему протестов, проходивших в Тбилиси с 6 по 10 марта. Массовые демонстрации грузинских активистов и оппозиционеров, к которым присоединились и некоторые иммигранты, были вызваны попыткой правящей партии "Грузинская мечта" в кратчайшие сроки принять законопроект "О прозрачности иностранного влияния" — в народе его называли "законом об иностранных агентах".

Согласно документу, неправительственные организации должны были регистрироваться в качестве "агентов иностранного влияния", если более 20% их финансирования поступает из-за пределов Грузии. Противники законопроекта сочли его копией репрессивного законодательства об "иноагентах", действующего в России, и обвинили правящую партию в пророссийской политике. Оппозицию поддержала президент Грузии Саломе Зурабишвили. После нескольких дней уличных акций и конфронтаций с силовиками, использовавшими слезоточивый газ и водометы, правящая партия была вынуждена отказаться от законопроекта.

СВЯЗЬ С ГРУЗИЕЙ И САМЕГРЕЛО

Нугзар Ломаиа (имя изменено по просьбе собеседника) — этнический мегрел, то есть представитель коренного населения северо-западной Грузии. Мегрелы, как и грузины, говорят на языке картвельской семьи. Некоторые считают их субэтносом грузин, другие — родственным, но самостоятельным народом. Ломаиа родился в России в семье мегрельских беженцев из Абхазии. После начала войны в Украине он уехал в Грузию.

— Если говорить о семье, то моя мама, тети и дедушка с бабушкой — мегрельские беженцы из Абхазии. Я знаю много историй о том, что они и их родственники переживали во время войны — и ценю эту память. Моей семье как беженцам было очень трудно адаптироваться в России, но они это сделали своим честным трудом и выносливостью при столкновении с системной ксенофобией. Когда я жил в России, мне была близка какая-то общая идентичность нерусского или небелого человека. Сейчас я думаю, что это была защитная реакция от агрессии со стороны полицейских и других русских мужчин и попытка солидаризироваться с людьми из Центральной Азии, которым я пытался помочь при столкновении с полицейским беспределом в метро, — рассказывает Ломаиа.

На переезд в Грузию репатриант решился во многом спонтанно: "Изначально я не хотел никуда уезжать и считал, что должен быть в России и пытаться делать то, что могу. На меня уже было заведено административное дело, и мимо полицейского произвола я по-прежнему не собирался проходить и не проходил. Отлично понимаю, что у многих девочек намного младше меня в России по десятку этих административных дел, штрафов, всех возможных проблем с системой и даже уголовки. Вот они как раз — настоящее лицо живой российской оппозиции и борьбы с режимом. Я же просто не очень смелый мужик с очень волнующейся за меня большой семьей, вместе с которой мы и решили, что лучше уехать хотя бы на несколько месяцев".

Сомнений о направлении для переезда у Ломаиа не было: "С Грузией и особенно с Самегрело меня связывают прежде всего родственные связи. Мое огромное количество теть и бабушек — все оттуда, весь наш род уходит в глубокую древность на самом деле. Мегрельский — это язык моего детства и вообще всей жизни. На нем всегда говорили дома мои родители и все родственники. Абхазский тоже был, но на нем хорошо говорил только дедушка. Когда вы задали мне вопрос о связях с Грузией, я просто представил лица моих теть и бабушки. Именно через них и во мне живет эта связь. И мне от этого очень радостно".

НИКАКОЙ НОСТАЛЬГИИ

— Я приехал в Грузию в первых числах августа 2022 года и пытался здесь как-то обустроиться. Не сказал бы, что это получилось сделать сразу, но еще до "частичной" мобилизации у меня возникло твердое намерение остаться здесь жить. Я начал учить грузинский и пытался лучше узнать своих родных, которые жили в Грузии почти всю жизнь. В то же время для меня было важно искать новые способы помочь своему другу из Украины и его семье, а также репрессированным друзьям из России. Вообще, раз у меня есть привилегия находиться в другой стране, то это моя обязанность — делать то, что я могу, хотя бы для распространения информации о сборах для беженцев и о военных преступлениях русских оккупантов, — объясняет репатриант.

По словам Ломаиа, многие россияне, приехавшие в Грузию в последний год, часто делятся своими переживаниями — говорят о ностальгии по России, желании вернуться домой. Сам он не разделяет этих чувств, хотя и провел в России практически всю жизнь: "Ностальгии у меня нет совсем. Я с трудом понимаю ее у других парней, посты которых я часто вижу. Думаю, дело в том, что я не могу заставить себя ностальгировать или скучать по постоянным и порой очень неприятным разборкам на национальной почве с полицией в метро или отделениях или по уличным стычкам с русскими мужиками, для которых я "бородатый" или "чурка". По тому незабываемому ощущению, когда твой начальник на работе специально коверкает твое имя или обсуждает по телефону, как он вчера ударил нерусского таксиста. Конечно, я не открещиваюсь ни от чего — я гражданин России и россиянин, но я точно не русский. Из всего, что там осталось, я скучаю только по своим родным и близким".

ОТНОШЕНИЕ К РЕПАТРИАНТАМ

Главным плюсом жизни в Грузии Ломаиа называет ощущение безопасности — здесь он не боится столкнуться с полицейским насилием и претензиями на национальной почве. В то же время он отмечает и минусы — трудности с поиском работы, высокую стоимость медицинской страховки, неудобства в работе банковской системы. Среди проблем он также называет юридические сложности, с которыми встречаются грузинские репатрианты.

— Я не понимаю, почему моим родственникам с таким трудом нужно добиваться здесь получения гражданства. Система как будто требует доказывать, что ты истинный и настоящий грузин или грузинка. Все они — насильно переселенные люди из Абхазии, которые стали беженцами в России. Почему я слышу о частых беспричинных отказах в предоставлении гражданства беженцам? Я не понимаю, почему так происходит, и меня это невероятно злит. Да, кому-то везет и им дают его беспрепятственно, но почему отказывают остальным? Почему бы просто не облегчить этот процесс и не усложнять жизнь своим же людям, — задается вопросом репатриант.

Ломаиа отмечает, что сложное отношение к репатриантам встречается не только у государственных органов, но и у простых жителей Грузии. По его словам, многие местные жители воспринимают новоприбывших грузин, мегрел, сванов и других представителей коренных народов Грузии практически так же, как русских "релокантов" без семейных связей с этой страной.

— Конечно, люди очень тепло реагируют, когда слышат мое картвельское имя, мой мегрельский язык или когда узнают, что мои родители — насильно переселенные беженцы из Абхазии. Но в целом для какой-то абстрактной системы или для жестко настроенных грузинских мужиков я такой же русский, как и айтишник из Питера, который ни разу в жизни не видел полицейской дубинки и не слышал: "Хорошо мы вас *** в 2008 году". Меня очень огорчает тот факт, что эти мужчины при виде меня или других абхазов и мегрелов с российским паспортом не утруждают себя хоть немного подумать о том, что наши родные и мы сами переживали в чужой стране как беженцы, через что прошли. Я бы хотел, чтобы те грузины, о которых я говорю, не были слепы в своих предубеждениях и не относились к своим людям как к врагам. Я думаю, они прекрасно понимают, что мы как бы "свои", но всё равно почему-то предпочитают тупой гнев продуктивной антиколониальной рефлексии. Лично мне уже надоело везде быть чужим и непризнанным. На эту тему мне очень нравится стихотворная сказка Акакия Церетели "Летучая мышь". Она как раз о том, каково это — быть отвергнутым всеми. И своими, и чужими, — делится репатриант.

Ломаиа отдельно отмечает гендерный аспект этих претензий: "Честно, я не очень понимаю, когда наши грузинские мужики, считающие себя сильными и храбрыми, начинают читать нотации или в оскорбительном тоне общаться с девочками из России, отчитывать их за все грехи российского режима. Я просто хочу напомнить, что почти вся агрессия режима строится на мужчинах и делается руками мужчин".

"РЕЛОКАНТЫ" И МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

Отвечая на вопрос об отношении к притоку российских "релокантов" в Грузию, Ломаиа замечает, что его позиция по этому вопросу менялась с течением времени: "Если бы я говорил об этом где-то около полугода назад, то ответил бы однозначно — в негативном для русских россиян ключе. Но с тем опытом увиденного и пережитого, который у меня есть сейчас, я придерживаюсь уже немного другого мнения. Я не хочу здесь говорить об очевидных социально-экономических негативных последствиях (лучше местных об этом никто не скажет), не хочу говорить о том, что пора бы уже русским мужчинам признать, что русский колониализм и "русский мир" — не злые наветы левых и нерусских, а простая реальность. Я хочу сказать о другом. Я знаю множество людей из России, на которых давят репрессии, на них заводят дела, они живут в постоянном стрессе и тревоге за себя и своих близких. Я просто впадаю в отчаяние, когда слышу очередные новости о том, что кого-то из таких людей развернули на грузинской границе или депортировали без каких-либо объяснений. Почему моя репрессированная подруга должна бояться просто выехать из Грузии и уже никогда не попасть обратно? Я хочу, чтобы у них всё было хорошо, чтобы они могли приехать в Грузию и чувствовать здесь себя в безопасности. Мне кажется, человеколюбивая и адекватная миграционная политика и создание безопасных условий для политбеженцев — это однозначный плюс как в моменте, так и в перспективе".

— С другой стороны, я искренне не понимаю тех россиян, в первую очередь парней и мужчин среднего возраста, которые приехали сюда и абсолютно забыли о политике как в России, так и в Грузии (а помнили ли вообще?) Будто и война сейчас не идет — уж простите. Я почти не вижу в соцсетях пацанов, которые бы делали или хотя бы репостили сборы для украинцев или российских политбеженцев. Или вот последние события с чудовищными делами Маши Москалевой и Идриса Арсамикова. Всё это придают огласке лишь единицы, к сожалению — и меня это откровенно бесит. Мне трудно хоть как-то взаимодействовать с людьми, которые делают вид, что ничего не происходит, — они вот просто "релоцировались". Меня выводит из себя, когда я слышу, как какой-нибудь тбилисский русский "релокант" начинает ныть о том, как ему сложно из-за русофобии, незнания языка, хотя сам он ни разу в жизни не помог ни одному мигранту в России и никогда не интересовался проблемами неславян в своей же стране, — рассуждает Ломаиа.

По его мнению, оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, — не профессия и не специальное хобби, а обязанность каждого человека, имеющего такую возможность: "Я сам обычный человек, никакой не активист. Я просто помогал и помогаю там, где могу помочь. Большую часть своей жизни я был вообще вне всего этого. Просто всё-таки, если ты осознаешь, что есть зло и есть возможность против него бороться, имея при этом привилегию находиться в безопасности, то как можно не делать этого и просто закрывать глаза? Я этого искренне не понимаю и никогда не пойму".

— Недавно в Грузии прошли протесты против закона об иностранных агентах и вообще против коррумпированной пророссийской правительственной элиты. Я отношусь к этому с большой радостью. Я сам был на одном из протестов у парламента, хотя и не оставался на главных ночных и более рискованных в плане задержаний акциях. Среди моих друзей и подруг тоже были люди, которые принимали активное участие в протестах. В целом мне мне очень нравятся современные грузинские левые инициативы, которые были активной движущей силой этих протестов. Единственное, что могу сказать по этому поводу, — A.C.A.B. и არა რუსულ კანონს ("Нет русскому закону" — "Idel.Реалии"), — заключает репатриант.

"ПОЛИЦЕЙСКИЕ УШЛИ — И Я СРАЗУ ЖЕ УЕХАЛ ИЗ СТРАНЫ"

Уроженец Ставрополья Максим Доценко уехал из России в Грузию по причине политического преследования: "Уезжать пришлось, поскольку я политический активист и выступал против войны, поддерживал Украину, делал посты об этом в интернете. Второго июня прошлого года была облава на московских активистов, в ходе которой посадили Дмитрия Иванова из "Протестного МГУ". В тот же день ко мне пришли полицейские, стучали в дверь очень долго, настойчиво, но, видимо, у них не было ордера на обыск, поэтому они ушли — и я сразу же уехал из страны".

Сначала Доценко перебрался в Минск по земле, а оттуда планировал лететь дальше: "Изначально мы с моей подругой хотели лететь в Армению, поскольку у нее не было с собой загранпаспорта — и в другие страны попасть было нельзя. Стали смотреть билеты из Минска в Ереван, но оказалось, что из Беларуси в Армению летят только через Россию, что мне не подходит. В итоге ей прислали паспорт через несколько дней, и из Минска мы полетели в Грузию. Так я оказался в Тбилиси. Именно в Грузию я изначально и хотел, поскольку здесь живет много моих друзей: кто-то уехал сюда еще несколько лет назад, кто-то — сразу после начала войны".

— Помимо друзей, в Грузии меня привлекают природа, климат и культура, напоминающие о малой родине. Я вырос на Северном Кавказе, так что мне всё это очень подходит: инжир, мандарины, виноград прямо на улице растут. Нравятся грузины, их радушие, гостеприимство, доброжелательность, радует и ассортимент продуктов: здесь продаются товары из других стран, недоступные в российских магазинах. Впрочем, базовые продукты, такие как яйца и молоко, в Грузии в среднем несколько дороже, а рыбу просто трудно найти — в грузинской кухне она не очень популярна. Так как страна маленькая, можно в течение дня доехать почти в любой регион, там погулять, встретиться с друзьями, посмотреть достопримечательности, а к вечеру вернуться в Тбилиси. Как междугородний, так и внутригородской транспорт стоит недорого. Метро, маршрутки, автобусы — всё ходит часто и допоздна. Сам Тбилиси — очень живой и энергичный город, тут много интересных мест и постоянно что-то происходит, — делится иммигрант.

НИКАКОЙ РУСОФОБИИ

Комментируя массовый приток российских "релокантов", Доценко отмечает: "У меня такое ощущение, что в Тбилиси я с российскими активистами общаюсь чаще, чем когда жил в России. Сюда приехало очень много антивоенно настроенных россиян, и именно здесь я впервые встретился со многими людьми, с которыми раньше общался только в интернете. Так как город небольшой, получается регулярно встречаться, знакомиться, делать совместные проекты. Мне нравится, что здесь сложилось сообщество активистов, правозащитников, журналистов, и я могу во всем этом участвовать. Русские открыли много новых заведений, проводят лекции, презентации книг и так далее. Это очень интересно. Конечно, у такого масштабного наплыва новых людей есть и минусы — местные жалуются, что сильно выросли цены на аренду. Уверен, что это правда, но сам этого не заметил — когда я переехал, здесь уже было очень много россиян, и с тех пор цены практически не менялись".

По словам иммигранта, российские провластные медиа создают ложное впечатление о том, что в Грузии много русофобии. Сам он с ней не сталкивался ни разу: "Ни от грузин, ни от украинцев никакого негатива нет и в помине. Единственное, что можно счесть неприязнью к русским и россиянам, — это граффити вроде "Валите домой" или просто англоязычные ругательства в адрес России. Вот только часто выясняется, что эти вещи пишут сами же россияне, а не местные жители".

Хотя активист считает важным изучать язык страны пребывания и интегрироваться в ее общество, он отмечает, что пока в основном общается не с местными жителями, а с россиянами, украинцами и белорусами. Сам он начал учить грузинский спустя восемь месяцев после переезда: "До этого все нормальные курсы были либо слишком далеко, либо слишком дорогие. Сейчас мы нашли преподавателей, которые берут по пять лари за урок, и занимаемся два-три раза в неделю. На данный момент я уже выучил алфавит и цифры до ста".

ПРОТЕСТЫ

Как и многие иммигранты, Доценко стал свидетелем недавних протестов, прошедших в Грузии в связи с попыткой правящей партии "Грузинская мечта" принять законопроект об иностранных агентах, во многом напоминающий его российский аналог.

— Мы туда пошли группой активистов, взяли с собой аптечки, чтобы помогать раненым, отмывать их от слезоточивого газа. В самих протестах я не участвовал, поскольку я не гражданин Грузии, но я видел их вблизи. Ночью 8 марта мы были у здания парламента, там было довольно жестко: кто-то поджег машину, которая находилась между полицией и протестующими, люди кидались в полицейских бутылками с зажигательной смесью, один парень залез на столб с молотком и сбил камеру наблюдения. При мне громили машины криминальной полиции без опознавательных знаков. Их разбирали полностью, переворачивали. Где-то до шести утра мы были на протестах, пока полиция не начала новое наступление и не разогнала толпу водометами и слезоточивым газом. Когда мы уходили, было видно, как протестующие поджигают еще одну машину. Чем это закончилось, мы уже не видели, — рассказывает активист.

Доценко рассматривает вариант эмиграции в одну из стран Евросоюза, но, если у него не получится оформить необходимые для этого документа, он планирует остаться в Грузии на долгий срок: "По крайней мере, пока война не закончится и Путин не уйдет. Думаю, тогда в России станет безопасно, но вообще не знаю, хочу ли я уезжать. В Грузии мне очень нравится".

"САМАЯ РУСОФОБСКАЯ СТРАНА — ЭТО РОССИЯ"

Впечатления Максима Доценка от жизни в Грузии разделяет и другой политический эмигрант из России — экс-координатор Штаба Навального в Чебоксарах и автор блога "Сердитая Чувашия" Семён Кочкин.

— Вообще, я не собирался переезжать в Сакартвело (название Грузии, используемое самими жителями страны; в приблизительном переводе это означает "страна картвелов"; картвелы — это самоназвание грузин — "Idel.Реалии"). Я поехал сюда на отдых, а потом моих бывших коллег начали сажать, и я понял, что возвращаться слишком опасно. С планами на будущее сложно — горизонт планирования очень короткий, и я не знаю, где буду жить дальше. Но Грузия — замечательная страна. Живя здесь, из-за близости границы я как будто лучше чувствую Россию, Чувашию. Боюсь, что если уеду, еще сильнее оторвусь от корней, — делится Кочкин.

По словам активиста, он не встречался с проявлениями русофобии, которой "пугают" эмигрантов сторонники российских властей: "Самая русофобская страна — это Россия. К обладателям красных паспортов сейчас хуже всего относятся именно там, а не где-либо за границей. В Грузии, пожалуй, замечаю, что к людям из Москвы относятся чуть хуже, чем к тем, кто переехал из регионов. Если я говорю местным, что я из Республики Чувашия, они относятся с пониманием".

Как и Доценко, Кочкин не считает корректным участвовать в политике страны, в которой он не имеет гражданства. Отвечая на вопрос о недавних протестах и законопроекте об "иноагентах", чувашский активист говорит: "Грузия — замечательная страна, 20% территории которой оккупировано Россией. Я не принимал и не принимаю участие в протестах — это дело грузин в первую очередь".

"ПОСЛЕДНИЙ РОСТОК СВОБОДЫ"

Охотнее россиян своим мнением о политике Грузии делится уроженец Сухуми Гурам Адамия, живущий в Тбилиси уже 12 лет. По его словам, за законопроектом об иностранных агентах стоит бизнесмен, бывший премьер-министр Грузии и основатель партии "Грузинская мечта" Бидзина Иванишвили.

— Закон об "иноагентах" — это вишенка на торте правительства, которое планомерно подминает всё общественное поле под себя. На данный момент единственный финансово независимый от Бидзины класс, который остается в Грузии, — это некоммерческие организации. С помощью такого закона Иванишвили хотел уничтожить и этот последний росток свободы, чтобы окончательно замкнуть на себя все деньги в стране, но ему дали отпор. Я сам был на митингах и видел там немало ребят из России. Считаю, что они молодцы. Очень жаль, что их участие в основном не было замечено и оценено местными, — делится Адамия.

Впрочем, по словам жителя грузинской столицы, участие многих иммигрантов в протестах — скорее исключение из правил, чем показатель их интегрированности в местное общество: "Общения очень мало, россияне — особенно москвичи — в массе своей живут в своем коконе. Мало следят за тем, что тут происходит, мало общаются с местными. По-моему, они всё еще не понимают, что тут они надолго, и вообще мало понимают, где живут. Иногда россияне такую дичь пишут про Грузию, что аж челюсть сводит. За год ведь как-то можно узнать, куда ты переехал".

— Что касается плюсов и минусов этой волны мигрантов, наверное, экономика получила определенный прирост, но это как углеродный приход: эффект будет краткосрочным, а последствия — не очень. Правительство никак не работает с мигрантами в плане интеграции, и мигранты тоже не очень этого хотят; соответственно, чем дальше, тем больше будет нарастать фрустрация мигрантов в отношении нашей страны. Культурные различия и потенциальные линии конфликтов видны уже сейчас: россияне постоянно вставляют в разговоре этничность человека: "Грузин сделал то, армянин сделал это". У нас так не говорят, не принято. Еще одна деталь — с арендой ситуация сложилась ужасная, многие студенты не могут себе позволить жить в Тбилиси. Это тоже серьезная проблема, и правительство ничего с этим делать не собирается, — рассказывает Адамия.

В то же время он считает, что Грузии следует оставаться открытой: "Несмотря на все проблемы, мы должны дать возможность россиянам избежать России, особенно если это жители Северного Кавказа или оккупированных территорий Грузии. Я бы предложил им особые преференции в плане ВНЖ, так как им, наверно, труднее эмигрировать куда-то дальше в третью страну, а здесь — наоборот, — будет легче интегрироваться".

ДЖЕНТРИФИКАЦИЯ И СЕГРЕГАЦИЯ

Уроженка Тбилиси Нино, согласившаяся побеседовать с корреспондентом "Idel.Реалии", добавила несколько слов об экономических и социальных проблемах, вызванных массовой миграцией. Сама она практически не общалась с новоприбывшими, но последствия их притока ощутила на себе и не раз обсуждала с местными друзьями.

— Рост цен, отсутствие доступного жилья для местных жителей, империалистические взгляды некоторых иммигрантов — вот основные проблемы, которые мы наблюдаем. С социальной точки зрения я бы описала происходящее как джентрификацию — центр Тбилиси превращается в "экспатскую" зону, не очень доступную для самих тбилисцев и вообще для грузин. Люди с московскими зарплатами и накоплениями или программисты, удаленно работающие на западные компании, создали на рынке такое положение, когда аренда выросла вдвое или больше. Грузины, приезжающие из маленького города в столицу, чтобы учиться или работать, теперь вынуждены ютиться у дальних родственников или снимать квартиру впятером, — считает Нино.

По ее словам, экономика в целом переживает странную ситуацию — "релоканты" привозят в страну деньги и создают новые заведения, но грузины практически не взаимодействуют с ними: "Здесь ощущается своеобразная сегрегация. В русских барах работают и отдыхают русские, в грузинских — всё наоборот. Контакта между сообществами очень мало — кажется, к интеграции и просто общению в массе своей не стремятся ни те, ни другие".

— Так или иначе, большинство грузин согласится с тем, что наше правительство повело себя неправильно в контексте массовой "релокации". Грузинские элиты становятся всё более пропутинскими, делают неуместные замечания о войне в Украине — и люди не могут им этого простить. Представители власти называют нас — простых людей — ксенофобами просто за то, что мы критикуем экономические последствия неконтролируемого притока россиян. В то же время само правительство не способно даже проговорить, что Грузия рада только антивоенно настроенным и оппозиционным россиянам. Естественно, что многих грузин смущает вся эта ситуация, — заключает жительница грузинской столицы.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.