В Саратовской области практически невозможно получить незарегистрированный в России препарат "Кигабек" — даже по решению суда. С этим столкнулись родители детей с эпилепсией, кому этот препарат назначен врачебным консилиумом. Их детей массово пытаются перевести на российский дженерик "Кигабека" — "Инфиру". Родители между тем боятся делать из своих детей "подопытных кроликов". Подробности — в материале "Idel.Реалии".
Когда Богдану Перфилову исполнилось два года, он чуть не погиб. Мальчик ушёл в эпистатус (состояние, при котором эпилептические припадки следуют один за другим, в промежутках между ними больной не приходит в сознание — "Idel.Реалии"). Дело было поздним вечером в селе Самойловка — одном из райцентров Саратовской области в 200 километрах от столицы региона, где жила тогда семья Богдана. Когда родители вместе с сыном добрались до приемного покоя местной ЦРБ, мальчик был без сознания и почти не дышал.
— В реанимации не нашлось игл для детей, — вспоминает мама Богдана Елена Перфилова. — Врачи долго не могли установить подключичный катетер — боялись проткнуть ему лёгкое. Потом долго не могли заинтубировать.
Реанимобиль из Саратова, который самойловские медики вызвали сразу, приехал только спустя 12 часов.
— Этот приступ стёр у Богдана все навыки, которые он освоил за два года своей жизни, — констатирует Елена. — Ему пришлось всему учиться заново: дышать, глотать, ходить, разговаривать.
Сейчас Богдану семь. Он высокий и крепкий для своих лет, но отстает от сверстников в ментальном развитии. Елена уверена: виноват как туберозный склероз, которым болеет Богдан, так и препараты, которые глушат эпилептическую активность мозга. Проблема в том, что без этих препаратов Богдан может умереть.
Диагноз мальчику поставили в год с небольшим. В этом возрасте у ребенка начались замирания — и произошел первый эпилептический приступ. Чтобы выяснить, что с ребенком, Елена повезла сына в Саратов — в университетскую клинику на платное обследование. МРТ выявило у мальчика множественные опухоли в головном мозге, врачи обнаружили и другие признаки туберозного склероза.
Окончательно диагноз подтвердили в Морозовской больнице в Москве. Обследование там встало родителям в сто тысяч рублей вместе с билетами на поезд. Направление по ОМС саратовские чиновники мальчику не дали — не смогли, или не захотели. После обследования Богдану назначили антиконвульсанты (группа различных по химической структуре лекарственных препаратов, обладающих способностью предупреждать или ослаблять судороги — "Idel.Реалии"). Это был 2017-й год.
Весной 2018-го у ребенка случился тот самый злосчастный приступ, который отправил его в реанимацию. За несколько недель до него Богдана выписали из областной детской больницы, где мальчик проходил обследование — болезнь снова проявила себя, начались микроприступы.
— У нас как раз родилась дочь, — объясняет Елена. — Поэтому с Богданом в больнице лежала бабушка. На её замечания, что ребенок замирает, саратовские врачи отвечали: "Ну что ж поделаешь, у него такая болезнь", хотя московские доктора предупреждали, что купировать надо любые приступы, даже самые незначительные. В итоге это вылилось в тот злополучный приступ, когда я чуть было не потеряла сына.
С тех пор Богдан Перфилов наблюдается в институте педиатрии им. Вельтищева у Марины Дорофеевой — эпилептолога, специализирующегося на лечении туберозного склероза. Этого врача Елена Перфилова искала и нашла сама, без помощи местных докторов и чиновников.
Богдан рос, вместе с ним росла и его болезнь. Терапия менялась. Врачи федеральной клиники вводили новые препараты. В мае 2021 года консилиум медиков в НИИ Пирогова (куда входит и институт педиатрии и детской хирургии им. Вельтищева) назначил Богдану препарат "Сабрил", не зарегистрированный в России. Закупать его для Богдана должен был региональный минздрав. И тут начались проблемы.
Война за лекарство
Первые месяцы после назначения препарата Елена Перфилова покупала "Сабрил" нелегально, у перекупщиков. До войны его можно было купить и по пять тысяч рублей за упаковку. В то время Богдану в месяц требовалось две. Саратовский минздрав закупил первую партию "Сабрила" для мальчика только через полгода — в ноябре 2021-го Елена получила сразу 12 упаковок препарата, которого должно было хватить на полгода. Но не хватило. Болезнь Богдана росла вместе с ним — уже к марту 2022-го потребность в препарате у мальчика выросла до трех упаковок в месяц. Это подтвердил врачебный консилиум федеральной клиники. Однако саратовский минздрав новую закупку объявлять не торопился.
— Они мне говорили, что "Сабрил" в дефектуре, — рассказывает Елена. — То есть он не доступен. И тогда мне предложили попробовать "Кигабек". Марина Юрьевна Дорофеева сказала, что его не стоит бояться. Препарат стоящий, у пациентов зарекомендовал себя хорошо.
— Мне было очень страшно переводить сына на новый препарат, — признается Елена. — В реанимацию Богдан попал как раз после смены одного препарата на другой. Но я попробовала.
Цена здоровья
"Кигабек" Богдану подошел. Но покупала его Елена все равно нелегально: как и "Сабрил", "Кигабек" в России не зарегистрирован. Его достоинством оказалась цена — она вполовину ниже, чем у "Сабрила", который на тот момент стоил уже порядка 12 тысяч рублей за упаковку. Но покупка препарата всё так же била семью по карману. Тем более, что проблемы были не только с выдачей "Кигабека".
— До того, как я выиграла суд, я столько на свои деньги купила "Кеппры", "Депакина", других лекарств, — вспоминает Перфилова. — Но их стоимость можно хотя бы по чекам возместить потом через суд, а как я возмещу траты на препарат, за покупку которых чеков никто не выдает?
Чтобы быть ближе к медицинской помощи и реабилитационным центрам, семья Перфиловых перебралась в Саратов. Елена и Алексей купили в ипотеку небольшую трёшку на окраине города. Ипотечный платеж вместе с коммуналкой забирает примерно 25 тысяч рублей в месяц. Ежемесячные траты на покупку "Кигабека" варьируются от 35 до 70 тысяч рублей — как договоришься с перекупом. Пенсия по инвалидности у Богдана — 19 тысяч рублей, матери платят 10 тысяч в качестве пособия по уходу за ребенком.
У Елены просто нет возможности работать — забота о сыне занимает всё её время. Отец семейства работает на износ, но покрывает только ипотечный платеж, коммуналку и траты на автомобиль, без которого Перфиловым никуда. Елена и её мама, которая работает в Москве практически без выходных, закрывают потребность Богдана в лекарствах и в одежде. Свёкры держат свое хозяйство и помогают с продуктами: мясо, масло, овощи — всё это привозят родители Алексея из Самойловки.
— На "детские" (единое пособие на детей до 17 лет — "Idel.Реалии") я всё равно не прохожу, — говорит Елена. — У мужа хорошая зарплата "грязными", социальный фонд считает, что нам этого достаточно. Один раз только у меня получилось пройти на пособие, когда Лёшка работал неофициально. На одного ребенка мне назначили 12 тысяч рублей, на второго — шесть. Теперь я предлагаю мужу развестись, чтобы я могла получать материальную помощь от государства. Потому что пока препарат нам не выдают, мы постоянно в долгах.
"Думаю, что закупку на нас никто и не объявлял"
В октябре прошлого года Богдану Перфилову все-таки выдали "Кигабек", закупленный областным минздравом. Хватило его примерно до конца зимы. Затем в обеспечении снова образовалась пауза. Елена Перфилова подала на минздрав в суд, который встал на сторону пациента и обязал саратовское министерство обеспечивать Богдана Перфилова препаратом МНН-Вигабатрин ("Сабрил" или "Кигабек"). Решение судья вынесла в апреле, а первую упаковку препарата Елена получила только в июле.
— Выдавали кое-как, — говорит она. — Сначала сразу на месяц — пять упаковок, потом по две, потом по одной. Причем с постоянными задержками — то на два дня, а то и на десять. Сын был обеспечен препаратом по 25 октября. Но 25 октября мы ничего так и не получили. Думаю, что закупку на нас никто и не объявлял.
Дело в том, что летом детская районная поликлиника, не поставив Перфиловых в известность, провела врачебную комиссию (ВК) — решением ВК одобрила ребенку применение российского дженерика "Инфира", который был зарегистрирован в апреле этого года. Чуть раньше, в конце июня, врачебная комиссия института педиатрии и детской хирургии им. Вельтищева также одобрила Богдану "Инфиру".
— Во-первых, наша врач — Марина Юрьевна — как раз была в отпуске, Богдана вел другой доктор, — объясняет Елена. — Во-вторых, врачи в московской клинике сразу сказали, что у них действует негласный запрет на выписку "Кигабека" или "Сабрила", так как в России зарегистрировали отечественный дженерик. Обычно в выписке они пишут просто название действующего вещества — вигабатрин. Но Богдану написали "Инфиру". Я не проверила вовремя, поскольку это был конец июня, когда Пригожин шёл на Москву. Я боялась, что вообще не смогу вернуться домой. И было не до бумаг. Уже дома обнаружила, что в выписке указано торговое наименование российского препарата. Хотя за то время, что мы были на обследовании, Богдан "Инфиру" не получал.
Основываясь на этих двух врачебных комиссиях, проведенных уже после того, как решение суда вступило в силу, саратовский минздрав обратился в суд с просьбой изменить порядок исполнения решения и выдавать ребенку не "Кигабек" или "Сабрил", а их российский аналог.
В заявлении об изменении способа исполнения решения суда среди прочего было сказано следующее: "Законный представитель ребенка отказалась от выписки льготного рецепта и получения препарата "Инфира" (МНН-Вигабатрин). Администрацией ГУЗ "СГДП №8" запись об отказе в получении препарата "Инфира" в присутствии свидетелей занесена в историю развития ребенка".
— Как это было: мы с Богданом пришли в поликлинику к заведующей Гоголкиной Алене Игоревне 23 октября, — вспоминает Елена. — Поскольку препарат у нас заканчивался 25 октября, мне требовался новый рецепт. На приеме выяснилось, что программа, через которую заведующая выписывает рецепты, "Кигабек" не видит, а видит только "Инфиру". Алёна Игоревна спрашивает: "Может быть, вы рецепт возьмёте, а потом в аптеке откажетесь?" Я ее спрашиваю: получается, я так от любого вигабатрина откажусь? Она мне: "Получается, да". В кабинете в этот момент не было никого. Но дверь была открыта, и через коридор была открыта дверь в соседний кабинет, где работала другая врач. При мне никаких записей в карту никто не вносил. Я вообще карточку Богдана не помню, когда в последний раз видела.
"Суд не подменяет собой работу медиков"
Суд рассмотрел заявление чиновников минздрава, но решил порядок исполнения решения не менять.
— Суд не стал подменять собой работу медиков, — объясняет пензенский юрист Пётр Иванов, который занимается помощью семьям с детьми-инвалидами, столкнувшимися с необеспечением необходимыми препаратами. — Посчитал, что вынесенное ранее решение является справедливым и обоснованным. Теперь легально саратовский минздрав не может изменить решение или как-то ситуацию в свою пользу переиграть. То, что минздрав не выдал семье "Кигабек" после 25 октября, является нарушением закона.
По закону, объясняет юрист, любой региональный минздрав обязан закупать назначенное врачебным консилиумом лекарство, даже если оно не зарегистрировано на территории России. Даже без решения суда. Но, имея его на руках, обязать чиновников работать — немного проще.
— Законодательство предусматривает санкции за неисполнение решения суда, — говорит Иванов. — Насколько я знаю, приставы уже несколько раз взыскивали исполнительский сбор с министерства здравоохранения Саратовской области. Недавно они привлекли минздрав к административной ответственности. Следующий шаг — привлечение чиновников к ответственности уголовной за злостное нарушение решения суда.
По роду своей деятельности юрист часто сталкивается с подобными проблемами, когда врачи, раньше выступавшие против применения отечественных препаратов, начинали назначать их, поскольку "сверху были спущены указания".
— Я бы не стал их за это винить, — объясняет Иванов. — Врачи — такие же заложники системы, как и пациенты. Главный врач всегда сделает крайним рядового специалиста: и если он выписал рецепт, и если не выписал, а на него пожаловались. Им говорят, что надо делать, а они либо соглашаются на правила игры и плывут по течению, или не соглашаются. И тогда их просто увольняют.
Иванов отмечает, что институт Вельтищева на протяжении многих лет назначал своим пациентам "Сабрил" и "Кигабек" по жизненным показаниям. Но в последние месяцы — после регистрации "Инфиры" — не было ни одного консилиума о назначении этих препаратов.
— Они либо назначают вигабатрин в целом, либо пихают эту "Инфиру", — констатирует юрист. — По поводу "Инфиры" я не могу сказать, что все отечественное плохое. Я знаю пациентов, моих доверителей, которые "Инфиру" попробовали — и у них всё хорошо пошло. И это радует — тогда ребенок точно останется с препаратом, если не будет "Сабрила" и "Кигабека". Другой вопрос, каким будет эффект от длительного приема "Инфиры". Впрочем, это вопрос медицинский. Я же отстаиваю интересы пациентов. И если они хотят оставаться на зарубежных препаратах, я иду в отстаивании их интересов до конца.
Найти врачей, которые готовы объяснить, почему пациенты с эпилепсией не всегда могут безболезненно переходить с препарата на препарат, даже если у них одно и то же действующее вещество, редакции не удалось. Но в социальных сетях — на странице Башкирского бюро Русфонда — попалось объяснение этого явления:
"Каждое активное действующее вещество может по-разному восприниматься организмами разных детей. Лекарство, которое не вызывает побочных действий и полностью контролирует течение болезни у одного пациента, для другого может оказаться неэффективным и даже ухудшить его состояние. Поэтому подобрать конкретному ребенку наиболее подходящий именно ему препарат, помогающий справиться с приступами эпилепсии, может только невролог-эпилептолог по результатам комплексной диагностики. Мы покупаем детям только те препараты, которые им рекомендованы по жизненным показаниям по результатам консилиума врачей из федеральных клиник. Некоторым детям назначается "Сабрил" как наиболее эффективный препарат, купирующий судороги при данной форме эпилепсии. Ане Песковой врачи подобрали препарат нового поколения "Кигабек".
СК дал пинка
Елене Перфиловой и её сыну Богдану помогла огласка. Саратовское информагентство "Свободные новости" выпустило сюжет о том, как минздрав противостоит маме ребенка-инвалида. На сюжет обратили внимание в Москве. Председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин взял дело Богдана Перфилова на личный контроль.
Только после этого саратовские чиновники, наконец, обратили внимание на семилетнего Богдана. Министр здравоохранения Олег Костин даже пригласил Елену Перфилову на личный прием. Правда, прием получился не совсем личный. В небольшом кабинете собрались чиновники министерства, врачи из детской поликлиники и представительница прокуратуры.
— Она [представительница прокуратуры] одна на этой встрече была за меня, — делится впечатлениями Елена Перфилова. — Все остальные наседали, что я должна взять эту их "Инфиру" и радоваться. Но при этом министр предложил, чтобы сын переходил на российский препарат в стационаре и под пристальным вниманием врачей. А он этот процесс будет контролировать.
До огласки и внимания к ситуации со стороны Следственного комитета никто Елене такой вариант не предлагал.
"Почему никто не хочет войти в мое положение?"
А вот Елене Васильевой из соседнего с Саратовом города Энгельса никто такой вариант не предлагал. Хотя у нее тоже есть вступившее в силу решение суда, согласно которому её сын, 11-летний Артем, должен обеспечиваться препаратом вигабатрин ("Сабрил" или "Кигабек"). В местной поликлинике ей тоже предлагают соглашаться на российский дженерик.
— У Артёма эпилептическая энцефалопатия, эпилепсия, синдром Веста, — объясняет Елена Васильева. — Почти девять лет сын принимает вигабатрин. Сначала это был "Сабрил", который тогда был единственным на рынке. В прошлом году я писала согласие на перевод моего ребенка на "Кигабек".
Впервые болезнь Артема проявила себя, когда ему было шесть месяцев. Длительный подбор противосудорожных препаратов к успеху не привел. По словам Васильевой, в три года её ребенок лежал как парализованный — каждый генерализованный эпилептический приступ обнулял все наработанные навыки, которые уже не возвращались. Врачи из московской клиники посоветовали "Сабрил". И на нём ребёнок "пошёл".
— Прошли генерализованные приступы с потерей сознания, — рассказывает мама Артёма. — Ребёнок начал развиваться. И с 2013 года он находится в длительной ремиссии. Мне крайне важно, чтобы у моего сына был именно этот препарат. На крайний случай — "Кигабек", потому что это препарат французский, на него очень много положительных отзывов.
Долгое время Васильева покупала препарат сама, поскольку у нее не было официального документа, подтверждающего, что Артём в нем нуждается. В 2020-м году врачебный консилиум федеральной клиники официально назначил мальчику "Сабрил". В 2020-2021 годах областной минздрав обеспечивал ребенка "Сабрилом" практически бесперебойно.
— А в 2022-м начался какой-то ужас, — говорит Елена. — Восемь месяцев моему ребенку не выдавали препарат в принципе. Я обратилась в прокуратуру. После обращения препарат выдали. Но закрыли потребность с ноября 2022-го по апрель 2023-го. После чего прекратили его выдавать. Опять. На сегодняшний день мой ребенок не обеспечен "Сабрилом" уже семь месяцев.
При этом год назад Васильеву очень попросили сходить на платную консультацию в университетскую клинику, чтобы тамошний эпилептолог осмотрел ребенка. После чего женщина написала согласие о переводе Артёма с "Сабрила" на "Кигабек", так как первый стало трудно ввезти в страну. Но "Кигабек" от минздрава она так до сих пор и не увидела.
Летом Елена подала в суд на министерство здравоохранения региона. И выиграла. Решение вступило в силу 26 октября. Но пока чиновники не торопятся его исполнять. Напротив — в поликлинике при Энгельсской детской больнице ей всё так же пытаются всучить "Инфиру".
— Наш главный врач Михаил Свинарёв говорит мне: "Надо идти в ногу со временем и пользоваться современными препаратами", — рассказывает Васильева. — То же самое я от него слышала, когда нас просили перейти на "Кигабек". А я не хочу пробовать новый препарат и делать своего ребенка подопытным кроликом. Я хочу, чтобы сын развивался, а не лежал овощем. И представления не имею, как на нем скажется российский дженерик.
В отличие от Богдана, у Артёма потребность в препарате намного меньше. Ему хватает упаковки "Сабрила" на месяц. Так что Васильева тратит на покупку лекарства от 12 до 16 тысяч рублей. Но и этим деньгам она может найти другое применение.
— У Артёма очень дорогая реабилитация, — объясняет она. — Те программы, которые нам предлагают в Саратове, моему сыну не подходят. Что для него 15 минут массажа? Ничего. Но вместо реабилитации мы вынуждены тратить деньги на лекарства, которые моему сыну по закону положены.
От врачей и чиновников Елена Васильева слышит одно и то же: "Вы поймите, там война", "войдите в наше положение".
— Почему никто не хочет войти в мое положение? — вопрошает Елена. — Вы украли у моего ребенка препарат за 15 месяцев!
Слышит она от врачей и другие фразы: "Нам не известно, может быть, у вас ребенок вообще без лекарств" или "вы покупаете препарат нелегально, из-под полы".
— А у меня есть другой выход? — снова спрашивает мать ребенка-инвалида. — Да, я рискую. Я могу нарваться на что хочешь. Но вы, чиновники, играете жизнью моего ребенка. А я не могу так рисковать. Вы мне скоро будете парацетамол по ВК назначать, и будете меня уверять, что парацетамолом можно эпилепсию лечить.
В случае Артёма энгельсская поликлиника точно так же провела врачебную комиссию, не поставив в известность его семью, и назначила мальчику "Инфиру".
Но про Артёма и Елену журналисты сюжет не снимали — поэтому минздрав игнорирует этот случай. По этой причине Елене не предлагают госпитализацию в стационар, чтобы пробовать препарат под пристальным наблюдением врачей.
Перфиловы и Васильевы — далеко не единственные в Саратовской области, кто попал в похожую ситуацию. Но не все готовы говорить об этом открыто.
Неприятный путь доказательства правоты
Юридически есть только один способ доказать, что российский дженерик не подходит пациенту.
— И он неприятный, — объясняет Пётр Иванов. — Он связан с экспериментом над ребёнком. Чтобы гарантированно получать препарат, не зарегистрированный в России, нужно либо иметь решение суда. И тогда у нас есть правовой рычаг давления на минздрав. Или нужно, чтобы в терапию был введён препарат "Инфира". Если будет доказано, что препарат имеет побочные эффекты, что его прием негативно влияет на состояние здоровья пациента, то по заключению врачебной комиссии можно будет назначить по жизненным показаниям не зарегистрированный в России вигабатрин — "Сабрил" или "Кигабек".
Елена Перфилова решила пойти по этому пути. Через неделю после встречи с министром здравоохранения Саратовской области их с Богданом госпитализировали в областную детскую больницу.
— Нас так в Москве не обследовали, как обследовали в этот раз в Саратове, — рассказывает она. — Столько внимания со стороны врачей тоже в нашей жизни не было никогда.
Пока "Инфира" не дала побочных эффектов и не отразилась на состоянии Богдана в худшую сторону. Но отзывать решение суда Перфилова не спешит.
— Я посмотрю, как она будет работать в долгосрочной перспективе. Я хочу быть уверена в том, что моему сыну этот препарат подойдет. И вообще, именно так надо переводить детей с препарата на препарат. Жаль, что у меня ушло столько сил, нервов и времени на борьбу с чиновниками, хотя они могли решить эту проблему быстрее и эффективнее, — резюмирует Елена.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
