"Idel.Реалии" продолжают проект о людях, столкнувшихся с зависимостью. Гости из всего Поволжья рассказывают, как проходит или прошла их реабилитация.

"Ты выходишь совершенно сумасшедшим: вокруг машины ездят, люди ходят, пивнушки везде". История 1.

"Ни один алкоголик не хотел им становиться, когда употреблял разово". История 2.

История 3.

Марат Юсупов приехал из Казани в Чебоксары в 2010 году. Привело его в столицу Чувашии желание стать другим человеком, избавиться от наркозависимости. Говорит, что не стыдится вспоминать свою прошлую жизнь. Ему нравится тот выбор, который он сделал, чтобы измениться. С радостью рассказывает, каким стал и чем занимается сегодня. К себе прежнему Марат применяет такие слова, как "подонок", "негодяй", "бандит". Сейчас, в свои 44 года, он полон жизни и стремится помочь другим, оказавшимся в трудной ситуации.

— Я с детства был предоставлен самому себе: отец умер, когда я ещё учился в третьем классе, а мама работала целыми днями, чтобы прокормить меня. Потом я оказался в среде криминальных групп, которых раньше было много на районах.

В пятнадцать лет, это был, кажется, 1988 год, я впервые попал в тюрьму за драку между двумя бандами. После этого я ещё четыре раза сидел.

А наркотики я стал употреблять с 1996 или 1997-го года. Уже не помню, но суть не в этом. Мы не понимали последствий наркотиков. Они только становились доступными, но всё равно не каждой мог позволить себе, только люди определённого слоя, определённого финансового положения. Всё начиналось с ночных дискотек, где употребляли экстази, потом более серьёзные наркотики, героин, кокаин и всё остальное.

У меня было понимание, что я иду не туда, что умираю. И врачи приезжали, пытались помочь. И сам я обращался в клиники, чтобы меня положили. Пытался лечиться. Два раза. У себя, в Казани, лежал в государственном реабилитационном центре. В наркологической клинике, которая, вроде, на улице Сеченова, не помню. Клиника сама по себе была хорошая. Кормят, обслуживание нормальное. Но там просто медикаментозно тебе снимают ломку, ты в полуодурманенном состоянии ходишь. Потом приходишь потихоньку в себя. Когда ты выходишь из клиники, минимум месяц отходишь от всего, от лекарств.

Кому-то, небольшому проценту наркозависимых, это, конечно, помогает. Кому-то лечение даёт возможность идти вперёд. Вот я не мог делать какие-то шаги. Мне нужно было ещё очень многое пережить в жизни, снова отсидеть. То есть мне ничего не помогало.

ПУТЬ ОТВЕРЖЕННОГО

По словам Марата, самое страшное начинается тогда, когда человек выходит из клиники.

— Ты просто не знаешь, как жить дальше, куда податься. Вокруг пустота. Все твои друзья, знакомые — либо заключенные, либо наркоманы, алкоголики. И ты, вроде, хочешь из этого круга выйти, но никак не можешь.

Люди, которые социально адаптированы, тебя остерегаются: "У тебя же была такая жизнь, ты много сидел". Нет людей, к кому бы ты мог элементарно обратиться. Ну, по крайней мере, я не знал, к кому можно обратиться, кто бы сказал: "Вот друг, давай, мы тебя поддержим, мы тебе поможем с работой, будем тебя навещать, у тебя будут новые друзья, новая жизнь". Такого не было.

Я бы, наверное, погиб, как и многие мои друзья, если бы не люди на улице, которые раздавали брошюрки рядом с местом, где я жил. Я подошёл, спросил, что они раздают. Это были христианские брошюры. Просто разговорились. Я был в разбитом состоянии. Никто не хотел меня видеть, знать. Все отвергли. Просто люди устали от меня. Не потому, что они плохие, потому что уже не знали, что делать. Не верили большей частью. Родственники думали, что самая лучшая участь для меня, наверное, если я просто умру.

А эти люди на улице, не зная меня, пригласили в дом, накормили меня, разговаривали со мной. Это потом я только понял, что они верующие люди. Для меня это было непонятно. Ну как это? Ну, обычно если ты подойдёшь к человеку на улице, мало, кто сможет тебе сказать: "Слышишь, друг, я вижу — тебе плохо, пошли ко мне домой, я тебя покормлю". Самое элементарное. Это давно у нас отсутствует. Люди все как-то думают: "Ой, сейчас приведу домой, потом не знаю, что". Как-то в страхе все живут, — продолжает свою историю Марат.

Люди, которые помогли Марату, оказались евангельскими христианами. Они предложили ему отправиться с ними в Чебоксары, где бы он получил лечение. Естественно, не таблетками, а "верой и работой". За один год Марат прошёл курс реабилитации, но центр так и не открылся, а наш собеседник и некоторые бывшие наркозависимые решили остаться в Чувашии, чтобы помогать другим.

— Я приехал сюда на реабилитацию в 2010-м году. Жил здесь с такими же бывшими наркоманами, изучал Слово Божье, познавал, кто такой Бог. И потихоньку начал выздоравливать.

Я получил понимание, что есть другая жизнь. Я думал, что моя судьба и жизнь — это употреблять наркотики. Это мой путь — умереть, в конце концов, в тюрьме или от наркотиков. Но когда мне рассказали, что есть другой путь, что эта жизнь, которой я живу, — не моя, что бог уготовал мне что-то большее, что-то лучшее, меня всё это заинтересовало. Получил свободу, перестал употреблять наркотики, пить, курить. Хотя это не главенствующее в христианской жизни, но, тем не менее, это важная часть, чтобы быть свободным, чтобы мы себя не порабощали. После этого началась моя христианская жизнь, и у меня пришло понимание, что, как говорят, хоть это не библейские вещи, но это очень интересные вещи: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Я начал понимать, что социально неадаптированные, наркозависимые, алкоголики, бездомные те же люди, которые были примерно в таких же условиях. Они могут понимать, могут переживать. И вот мы начали служение в Чебоксарах, начали ездить по тюрьмам, колониям, говорить заключённым о Боге.

У меня есть друзья, которые вышли из колонии, которые живут, ходят в церкви. Недавно один из друзей женился, тоже раньше употреблял наркотики. Сейчас у него прекрасная жизнь, помогает людям.

Мы в нескольких местах города (Чебоксар) кормим бездомных, говорим им, что есть другая жизнь, говорим, что готовы помочь социально, чтобы вы изменили свою жизнь, поддержать готовы во всех смыслах. Есть откликнувшиеся, да, есть, кто уже изменился. Да, есть люди, которые встали на верный путь. В Новочебоксарске у меня есть товарищ. Другой — в Казани. Они оба сами уже помогают другим.

Мы кормим недалеко от вокзала, на Колхозном рынке. Помогаем одеждой.

Чувашия — вообще удивительная республика. Чем она меня поражает — здесь очень много пьют. Со мной живут три верующих друга, у которых из-за пьянства разрушились семьи. Мы учим таких людей работать, трудиться.

Мы хотим, чтобы они не просто духовный опыт какой-то приобрели. Это важная часть. Можно сказать, главенствующая. Но очень важна социальная сторона, чтобы в дальнейшем, когда они захотели создать свою семью, у них была работа. Чтобы они могли обеспечивать свою семью. Чтобы они не просто вылезли из этой ямы, а чтобы и сами могли помочь кому-то. Мы хотим их обучать, чтобы они социально могли жить в этом обществе. Потому что их никто не научил. У нас не больно супер какая-то миссия. Это всё на личном желании. Всё, что мы можем, мы делаем. Я думаю, что это не мало. Мы желаем, чтобы у людей появилась надежда.

Сейчас Марат Юсупов — промышленный альпинист. Он и такие же бывшие заключённые, но теперь тоже уже изменившиеся, по своей инициативе купили оборудования для альпинизма, чтобы обучать других. Так же Марат занимается натяжными потолками.

— Вот я с пятнадцати лет сидел я тюрьме. Я никогда не работал, не знал, как работать. Вся моя жизнь была обман, ложь, воровство и всё остальное. За что я, соответственно, и нёс наказания. Нет, конечно, после очередного выхода из тюрьмы я занимался какими-то делами. На время перестал употреблять наркотики. Даже женился. Она была намного моложе меня. Сын у нас родился. Мы жили у меня в Казани. Потом я настолько ушёл обратно в крайность наркотиков, что понял, что не смогу ничего ей дать в таком состоянии. Она и сама устала от всего, уехала к себе. А я продолжал, потом выходил, потом обратно подсаживался. Тоже потерял семью, наше общение прекратилось на долгое время.

Только будучи верующим, я начал поддерживать какое-то общение с женой. Сейчас она с сыном живёт под Казанью. Ему пятнадцать лет. У них всё хорошо, жена работает. Но у меня не выросло ничего внутри в плане отцовских чувств, потому что я не принимал никакого участия в его воспитании. Я, можно сказать, был никчёмным папой. К сожалению, это так. Правда есть правда. Я был никаким отцом для него. Хотелось бы как-то встретиться, но всегда какого-то рода препятствия. Но, думаю, ещё будет время. Может быть, ему надо ещё как-то подрасти, принять решение какое-то.

Я принёс жене много несчастья, но попросил прощения, когда стал уже здравым человеком. Она меня, к удивлению моему, простила. Думаю, даже не каждый глубоко верующий смог бы это сделать. А у неё хватило понимания, доброты.

НЕПОНИМАНИЯ, ПРИНЦИПЫ И МЕЧТА

— С некоторыми родственниками из-за того, что я принял христианство, у меня до сих пор есть непонимания. Они говорят, что я отступник. Многие спрашивали: "Как это, ты, вроде, мусульманин, а принял христианство, отказался от веры", а я отвечал с улыбкой, что, если бы я пришёл в любую мечеть и заявил, что я мусульманин, мне бы сказали: "Не позорь имя Аллаха". Да я никогда и не был по-настоящему мусульманином. Мои родители жили в атеистическое время, в мечеть не ходили. Это потом мама начала читать Коран. Поэтому эти непонимания с родственниками меня нисколько не смущают. Потому что, наверное, для них было бы спокойней, если б я просто умер, лучше, чем принял христианство. Такая же нетерпимость не только мусульман касается. И среди христиан есть это.

А сейчас живу социально честной жизнью. В моей жизни мир, хотя много непонимания. И не только с родственниками. Я люблю гулять по городу, вижу очень много пьяных. Я пытаюсь заговорить с людьми, просто на улицах даже, стараюсь, когда вижу, что тяжело, помочь. Говорю, есть выход. Даже в этом случае не всегда адекватно отвечают.

Марат признается, что у него есть мечта, чтобы в каждом уголке России был построен дом милосердия, куда человек мог бы прийти, где бы с ним тепло разговаривали, где бы его выслушали, накормили.

— Я понимаю, что государство не может, не успевает, наверное, обеспечить социальную помощь алкоголикам, наркоманам, бездомным. Поэтому хотелось бы, чтобы в Чебоксарах, хотя бы в крупных городах, было по дому милосердия. У нас есть сотни церквей с куполами, золотые. Сотни церквей, но, к сожалению, нет ни одного такого дома. Ну, может быть, такие дома и есть. Но их единицы. Мы только и говорим, что эти люди сами виноваты. А вот наше безразличие и ведёт к такому тяжелому положению людей.

Продолжение следует.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.​