Грохоча и лязгая, бульдозер приближается к горстке людей, вытянувшихся в живую цепь на краю щебеночной дороги. В паре метров от активистов ковш угрожающе взмывает вверх и с лязгом опускается на щебень. Бульдозерист сдаёт назад. Люди не шевелятся, делая вид, что тяжелая техника их мало беспокоит. Так выглядит разгар второго дня в палаточном лагере на краю поселка Новониколаевский, в поле, на котором собираются строить мусоросжигательный завод.
Строительную технику здесь заметили еще 29 ноября. Рабочие, свидетельствует экоактивистка Вера Керпель, категорически избегали разговоров на тему, что за дорогу они здесь строят. Молчание строителей и властей усиливало подозрения, что строят подъездные пути к будущему мусоросжигательному заводу, против строительства которого бунтуют в Новониколаевском и Осиново. Дорогу начали строить, несмотря на то, что с проектом самого МСЗ до сих пор еще нет окончательной ясности.
Активисты успели закидать жалобами правоохранительные органы, но никакого эффекта это не возымело — работы по строительству тупиковой дороги, уводящей от посёлка вглубь поля, продолжались. К понедельнику активисты устали звонить и писать жалобы — и разбили палаточный лагерь на пути строительной техники. Городок между двух лесопосадок сразу окрестили Шиесом. Чтобы сразу было понятно, о каком Шиесе речь, активисты добавляют к нему двойку или прилагательное "татарстанский".
Шиес подкрался незаметно: противники мусоросжигания разбили палаточный лагерь под Казанью
Масштабы Шиеса номер два гораздо скромнее. И о противостоянии уровня первого Шиеса речи пока, к счастью, тоже не идёт.
В компактном лагере всего три палатки и костёр. Людей тоже немного. Я насчитываю с десяток человек. Преобладают женщины. В основном, местные.
— Я вот, восемьсот метров отсюда живу, — говорит Алёна, одетая в красную спортивную куртку. — Мы будем здесь жить, спать и отстаивать свои права, потому что нам некуда отходить, нам некуда бежать, за нами стоят наши дети...
Дымящие самовар с костром, термосы с горячим кофе и доставленные очередным волонтёром свежие фрукты, в которые с жадностью вгрызаются изголодавшиеся постояльцы палаточного городка (частичная пересменка уже произошла, но некоторые стоят здесь с раннего утра) — всё это смотрелось бы уютно, если б не грохот и лязг техники буквально в двух десятках метров от лагеря. И не стражи порядка, фиксирующие передвижения активистов на свои смартфоны.
Алёна рассказывают, что полиция уже начала давить на жителей протестного лагеря:
— Нам говорили, что нас всех будут судить, что нас всех просто заберут, в полицию увезут — но мы стоим и дальше планируем стоять.
В какой-то момент лязг и грохот строительной техники перекрывается мегафоном, через который обращается к постояльцам палаточного городка полицейский. Вообще-то никакой необходимости в звукоусиливающем устройстве нет. Активисты и полиция стоят всего в десятке метров друг от друга, первые никуда не прячутся и сами охотно подходят ближе, чтобы просветить полицию о том, что сулит округе построенный здесь МСЗ. Но мегафон включен, и это как будто придает словам полицейского весомости.
— Предупреждаю вас, что ваши действия подпадают под статью 20.2 часть 2 КоАП РФ за одновременное участие... нахождение массовых граждан, нарушающих общественный порядок в общественном месте, — страж порядка словно и сам не вполне понимает, что именно нарушают активисты.
(К слову, накануне Вера Керпель рассказывала, что даже установку самих палаток полицейские пытались признать нарушением правил согласования публичного мероприятия. Мол, установку этих "быстровозводимых сборно-разборных конструкций" нужно было согласовывать с исполкомом.)
Активисты, кажется, силятся понять, чего же требует от них полицейский.
Тот некоторое время спустя вновь применяет мегафон, но еще больше запутывает ситуацию, обещая привлечь собравшихся к ответственности за "одновременное массовое участие... в общественном месте нахождение, нарушающее общественный порядок".
Часть 2 ст. 20.2 КоАП РФ это "Организация либо проведение публичного мероприятия без подачи в установленном порядке уведомления о проведении публичного мероприятия". То есть, разбивку палаточного городка полицейские склонны считать несанкционированным митингом. Это, видимо, единственное, что можно предъявить людям, жмущимся к костру посреди поля.
Куда более проста и понятна речь представителя подрядной фирмы.
— А чего в Кремль-то не идёте? Там бастуйте!.. — кричит он в сердцах. — Мы делаем дорогу от точки А до точки Б. Что там построят, нам всё равно абсолютно. Договоритесь, пускай там построят завод по производству презервативов, консервный завод, пионерлагерь... А мы здесь при чём?! Нам рабочих кормить надо!
Это еще не война, как в настоящем Шиесе, это короткие перепалки, которые вспыхивают спонтанно и столь же быстро стихают, после чего стороны возвращаются к своим делам. Бабай, насадив на прутик остывший элеш, разогревает его над костром. Кто-то растирает рядом окоченевшие пальцы...
Но вот лагерь с двух сторон обносят оранжевой сеткой — и короткое перемирие вновь окончено.
Несколько человек выскакивают наружу и поднимаются на кучу щебня. К ним уже приближается бульдозер. Это напоминает игру, у кого первого сдадут нервы. Бульдозер подъезжает вплотную к людям, выстроившимся в цепь на пути строительной техники, роняет в щебень ковш и затем с лязгом откатывает назад. Люди не шевелятся. Кто-то стоит, уставившись в мобильник, кто-то наоборот фиксирует на камеру смартфона маневры бульдозера. Со стороны за всем этим расслабленно наблюдает полиция...
— К участникам лагеря в Шиесе давно уже применяют силовые методы, вам не страшно, что и здесь может дойти до такого же? — интересуюсь я у Екатерины Мингалеевой, приехавшей оборонять лагерь из Зеленодольска. Она успела сообщить, что её "вдохновляет пример северян".
— Мне вообще страшно жить в этой стране с такими законами и такими равнодушными людьми, — парирует Екатерина.
— А готовы вы ездить сюда два года, как северяне в Шиес, если потребуется?
— Сложный вопрос, — задумывается Мингалеева. — Я надеюсь, что нас, наконец, услышат власти...
У Лейсан, прожившей всю жизнь в Осиново, оптимизма в голосе нет совсем:
— В посёлке и так много раковых больных, а с открытием завода будет настоящий геноцид. Они не понимают, что делают... Вернее, понимают. Ради денег они хотят нас загубить...
Под вечер активисты отчитались, что Шиес-2 благополучно пережил еще один день. В лагере к ночи собралось около двадцати человек.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
