Осенью 2022 года "Idel.Реалии" выпустили книгу "Нет войне", посвященную 40 историям жителей Поволжья, которые выступают против российского вторжения в Украину. На момент записи монологов все они были в России. Спустя время некоторые герои книги были вынуждены уехать из страны, опасаясь за свою безопасность. К годовщине войны "Idel.Реалии" поговорили с ними и узнали, как им теперь живется вдали от родины.
Равиль Шарафутдинов: "Решение принималось быстро"
29-летний юрист из Сызрани (Самарская область) Равиль Шарафутдинов третьего мая прошлого года вышел в одиночный пикет к зданию городской администрации. Более двух часов он простоял с плакатом "Нет войне!", всё это время сотрудники полиции пытались найти основания для его задержания. После того, как возле Шарафутдинова собралось более десятка силовиков — от сержанта до подполковника — в мужчине углядели "наркомана" и всё-таки увезли в отделение.
Ночь он провёл в камере для административно задержанных (КАЗ) и вышел из здания с протоколами по трём статьям: о "дискредитации" армии (ст. 20.3.3 КоАП РФ), невыполнении требования о прохождении медосвидетельствования (ст. 6.9 КоАП РФ) и неповиновении законному требованию полиции (ст. 19.3 КоАП РФ). Оказавшись на свободе, он сразу же отправился на независимое освидетельствование, которое показало полное отсутствие в крови как алкоголя, так и наркотиков.
До войны он не был активистом и никогда прежде не участвовал в протестах. После 24 февраля Шарафутдинов организовал несколько акций: как говорил сам мужчина, он просто не мог молчать. Сейчас Равиль Шарафутдинов вспоминает, что после задержания и судов он заметил за собой слежку.
— У меня был разговор с некоторыми моими знакомыми, сотрудниками органов. Их было несколько, кто-то из них учился со мной в университете, тоже на юридическом. Я поинтересовался, что вообще дальше со мной будет , и они мне коротко сказали: "Беги". Они были уверены, что в отношении меня возбудят уголовное дело о "дискредитации" армии, — рассказывает собеседник.
После этого Равиль вместе с женой приняли решение уехать из страны. Они вылетели в Турцию вместе с тремя детьми. О планах родственники Шарафутдинова и его супруги узнали незадолго до вылета, большинство — буквально за день. Часть близких поддержала пару, но нашлись и те, кто осудил их и даже посчитал "врагами".
— Уже в Турции с нами связались наши друзья и знакомые из США и предложили нам добраться к ним через Мексику и запросить политическое убежище. Решение принималось быстро, но оно не было лёгким, потому что мы ехали, по сути, в никуда. На границе Мексики и США мы пробыли немногим больше суток, пока у нас проверяли документы. Потом нас, как и всех семей с детьми, усадили в автобус, отвезли в отель, сделали тесты на коронавирус. И помогли с покупкой билетов до штата Вашингтон, — рассказывает мужчина.
На новом месте Шарафутдиновым дали крышу над головой знакомые их знакомых — неожиданно для самого мужчины. Равиль вспоминает, что ему сначала казалось странным, что все вокруг старались помочь тем, кто оказался в сложной ситуации. Поддержку семья получала и от обычных американцев, и от благотворительных фондов, которые помогли с оплатой жилья на первое время, деньгами на продукты и предметы первой необходимости.
— Для нас было странным, что люди всё время улыбаются, спрашивают, как дела. Сразу в голове мысль: что тебе от меня надо? Начинаешь думать, где у тебя лежит кошелёк, оглядываешься. Сейчас я уже понимаю, что это нормально, что это часть культуры. Мы никогда не сталкивались ни с агрессией, ни с пренебрежением, ни с вопросами "Что вы здесь делаете?" И люди очень искренни в своей доброте и поддержке, — говорит Равиль Шарафутдинов.
Главной сложностью в адаптации для семьи Равиля стало то, что они практически не знали английского языка. Психологически тяжело было и его жене: девушка никогда не мечтала о переезде за рубеж. Она видела своё будущее рядом с родителями и хотела, чтобы у неё была большая семья и дом с огородом. Для жены Шарафутдинова вынужденная эмиграция стала шоком. Но со временем и она смогла адаптироваться.
Сейчас трое детей Шарафутдиновых ходят в детский сад. Семья арендовала жильё, все они активно учат английский язык и занимаются в колледже на подготовительных курсах. Равиль планирует получить образование и работать паралегалом — помощником юриста, который оформляет документы. С момента их переезда прошло уже больше полугода. Права на работу у пары пока нет, но они очень ждут возможности трудоустройства.
— Поначалу были, конечно, травмы. Мы не были подготовлены. Но я думаю, что эта эмиграция — к лучшему. Здесь я неожиданно обнаружил, что у меня перестало дёргаться плечо. У меня была такая проблема с 24 февраля, а тут всё прошло само. Наверное, потому, что я могу чувствовать себя в безопасности. Не оглядываться на улице, не удалять переписки, не бояться говорить по телефону. Мы привыкаем к новой стране и уже понимаем, что и как здесь работает, — рассказывает Шарафутдинов.
И, хотя теперь у семьи новая жизнь, Равиль всё-таки хочет вернуться домой, если война закончится, власть сменится, а Россия станет демократическим государством: "В таком случае я буду рад приехать на родину и применить опыт, полученный здесь, чтобы построить прекрасную Россию будущего".
Яков Овчинников: "Откладывать релокацию больше было нельзя"
В марте 2022 года пермского фотографа Якова Овчинникова обвинили в "дискредитации" армии (ст. 20.3.3 КоАП РФ). Мужчине вменили пост во "ВКонтакте" от 9 марта, в котором он написал о "мобильных крематориях в российских вооруженных силах". 13 марта Овчинникова вместе с другими участниками протеста задержали на антивоенной акции и доставили в Ленинский районный отдел полиции. Там несколько участников публичного мероприятия рассказали на камеру, почему они выступают против войны с Украиной. Овчинникову удалось заснять их выступления и передать видеозаписи "Idel.Реалии".
— После того, как меня задержали на акции, я понял, что дальше оставаться в стране небезопасно, — рассказывает Яков Овчинников. — Это задержание было уже пятым, а последовавшее за ним административное преследование и штраф в 30 000 рублей — вторым. Следующее задержание могло стать поводом для возбуждения уголовного дела. Уезжать одному, оставив семью в России, я не хотел. Начал думать, как нас всех увезти.
Овчинников до эмиграции занимался фотографией, но это не было его источником дохода.
— Я почти два года занимался инвестиционными и криптовалютными проектами, — говорит он. — Нарушая все правила, брал в банке кредит под 10% и вкладывал деньги под 20% и выше. Перед самым началом войны этот инвестиционный проект был атакован ФСБ, а после 24 февраля Евросоюз ввел санкции: средства, размещенные в европейском фонде, оказались недоступны, а криптовалюта обвалилась. Я остался практически без денег и с долгами перед банками. Ни о какой эмиграции и речи быть не могло — я так думал. Обращения в фонды не дало искомого результата. Мне готовы были помочь, но только мне. Я всегда превыше любых ценностей ставил семью, нашу неделимость. До сентября я искал различные варианты, брали кредитные каникулы; почти всё, что зарабатывали с женой, тратили на погашение долгов. А тут в сентябре объявили мобилизацию…
Ранее Яков Овчинников объяснял "Idel.Реалии", что он болезненно реагирует на войну, поскольку его сын — призывного возраста. Сейчас он уточняет, что молодой человек уже дважды проходил призывную комиссию, но так и не смог получить военный билет. По словам отца, весной прошлого года психиатр выдал сыну направление на четырехнедельное обследование в стационаре.
— Сын — один из лучших на своем курсе, но нашёлся медик, который намеренно поставил неверный диагноз, чтобы помочь парню избежать средневековую армейскую повинность. Я узнал, что повестка на третью призывную комиссию придёт во второй половине ноября. Откладывать релокацию, как нынче модно говорить, больше было нельзя. У нас остались деньги на кредитных картах. За 20 лет безупречной кредитной истории карт накопилось много. Мы сняли все деньги, купили билеты на самолет и, отметив девятнадцатилетие сына, на следующий день улетели в Казахстан. Оформили казахские карты Visa и Mastercard, купили билеты до Белграда через Стамбул, Касабланку и Париж. Но в Касабланке авиакомпания Air France сняла нас с рейса, потребовав транзитную визу на безвизовый рейс. Представительница авиакомпании оказалась неприступней Fort Boyard. Её неумолимое "нет" было страшнее любого приговора, ведь мы, наивные, рассчитывали в Париже просить политическое убежище.
После этой истории, как вспоминает Овчинников, ему стоило больших усилий вернуть себе самообладание. Спустя сутки после снятия с рейса семья вылетела в Стамбул, где проживает до сих пор.
— Эту историческую Мекку мы выбрали неслучайно, — комментирует он выбор страны для проживания. — Здесь почти с первых дней войны ежедневно проходят митинги в поддержку Украины. Выбирая, куда полететь, я вспомнил об этом и решил, что как только попаду в Стамбул, начну участвовать в акциях. Для меня это было крайне важно. Потом выяснилось, что "Ковчег" (проект помощи российским эмигрантам) может предоставить нам комнату в одном из шелтеров. Познакомившись с организаторами и участниками митинга, делая фотографии, я почувствовал сопричастность с той работой, которую проводят украинцы, оказавшиеся в Турции, помогая своей стране победить жестокого агрессора, отстоять независимость и вернуть мир.
Овчинников говорит, что в России его ничего не держало. Почти за год войны он похоронил маму, практически "порвал отношения с единственной сестрой и племянником и перестал общаться с большей половиной родственников и теперь уже бывших друзей".
— Катастрофические события исторического масштаба имеют две стороны: тёмную и светлую. Первую мы наблюдаем ежедневно и, к счастью, в большей степени — в новостях с фронта, из российских судов и тюрем, а вторая даётся нам как компенсация морального и физического ущерба. Я даже не мог предположить, что за каких-то три месяца смогу увидеть так много удивительных мест на Земле и познакомиться с невероятными людьми, а — главное — судьба предоставила мне шанс по достоинству оценить тех, кто так же, как и я, не захотел принять сторону зла, кто, несмотря на угрозы, решил остаться человеком, способным воспринимать мир без иллюзий и пропагандистских шаблонов, — рассуждает Овчинников.
Сейчас он с сыном и супругой продолжают жить в Турции. В то же время, уточняет Овчинников, в последнее время в стране начали отказывать россиянам в предоставлении вида на жительство.
— Сейчас мы вынуждены искать новое место, но есть серьёзная проблема: деньги, увезённые из России, заканчиваются, а зарабатывать удаётся немного, — делится Овчинников. — Надеюсь, к тому времени, когда моё откровение будет опубликовано, я уже сумею получить средства от продажи квартиры в Перми, которые помогут нам всё же обрести свой дом, где мы будем чувствовать себя в безопасности, куда не ворвутся полицейские с обыском, откуда не выволокут безосновательно на мороз исполнительные сотрудники полиции, где не придётся подавлять паническую атаку при каждом звонке и стуке в дверь, где не нужно будет отключать домофон от непрошенных гостей. Я прекрасно осознаю, что пока существует режим Путина и ему подобные, любой человек, оказавшийся на пути у этого режима, не может быть в безопасности. Сумасшедшие, обремененные безграничной властью не могут быть отстранены от нее никаким иным путём, кроме как силовым, поскольку добровольно они никогда власть не отдадут и будут стремиться устранять каждую угрозу любыми средствами, что Путин и доказывает своими действиями.
При этом пермский фотограф не теряет надежды снова вернуться в Россию. По крайней мере, он рассчитывает "сделать все возможное".
— Я сделаю всё возможное и даже чуть больше, чтобы это произошло как можно скорее, — говорит он. — Для этого российская армия должна быть разгромлена, а Путин и его окружение должны оказаться в международном трибунале. Все чиновники, судьи и силовики, причастные к узурпации власти и развязыванию войны в 2014 году, подготовке и полномасштабному вторжению в 2022 году, обязаны понести уголовную ответственность. Это то, на что я готов потратить неограниченное количество времени и сил, и то необходимое условие, без которого возвращение домой невозможно; условие, которое уже многим стоило карьеры, свободы, жизни, а многие ещё должны будут заплатить эту высокую цену.
Константин Кикеев: "Я не уехал и не сбежал, а именно свалил"
Весной 2022 года активист из Кирова Константин Кикеев с семьей вынужден был покинуть Россию. После вторжения в Украину Константин проводил антивоенные акции в российских городах: Москве, Казани, Ульяновске, Кирове. В начале мая его задержали с плакатом "РФ — оккупанты". На него составили протокол за "дискредитацию" армии, в полиции его пообещали "давить". Кикеев решил не ждать, пока на него заведут уголовное дело, и попросил политического убежища в Литве. С тех пор семья Кикеевых живет в общежитии для беженцев и ждет оформления документов для получения вида на жительство. В Литве родился их третий ребенок — дочь Кира. О своем решении уехать из России Константин Кикеев не жалеет.
— Я ни единой минуты не пожалел, что свалил! — признается активист. — Причем я не уехал и не сбежал, а именно свалил. Единственное, о чем я жалею, — это, то, что я не уехал из России раньше. Потому что до войны в Украине Россия уже воевала в Чечне, в Грузии, в Сирии и других местах. И везде российские войска зверствовали, везде была какая-то Буча. И все это совершалось на мои деньги налогоплательщика. Конечно, я все знал; если не знал, то догадывался, но молчал, соглашался и продолжал жить так, как будто ничего страшного не происходит. И только когда началась война в Украине, у меня словно наступил момент прозрения… Я был в шоке больше месяца, а потом стал выходить на акции.
После того, как Константин Кикеев с женой и детьми покинул Россию, к его родственникам в Кировской области стали регулярно наведываться сотрудники полиции. Полицейские побывали даже у тещи в деревне Кумёнского района, призывая пожилую женщину "повлиять на дочь и зятя", уговорить их вернуться. На российский номер Константина звонил участковый, требуя добровольно явиться в РОВД Нововятского района Кирова и дать "объяснительные показания".
— Я ему пытался объяснить, что явиться в РОВД я никак не могу, так как нахожусь очень далеко от этих мест, — смеется Константин. — А он мне не верил, думал, что шучу, на понт беру. Уговаривал "зайти на полчасика", убеждал, что мне ничего за это не будет. Из школы, детского садика звонили, спрашивали: "Где ваши дети, почему они не посещают занятия?" Угрожали, что передадут мое дело в органы опеки, начнут процедуру изъятия детей из семьи. А я очень рад, что мои дети не посещают занятия в российской школе и детском садике. Я думаю, что ничему хорошему в учебных заведениях под знаком Z не научат. Этот знак — символ "спецоперации" — повесили даже в нашем детском саду, куда ходил мой младший сын. Я по этому поводу ругался с воспитателями, а они все не могли понять, что меня не устраивает. Я думаю, если завтра не Z повесят, а настоящую свастику, им будет все равно — лишь бы их не трогали, платили зарплату, пенсию. Увы, большинство моих бывших соотечественников — абсолютно равнодушные люди.
По словам Кикеева, после отъезда из России с ним перестали общаться почти все его друзья в Кирове и подписчики во "ВКонтакте".
— Раньше каждый день было очень много сообщений, звонков, — вспоминает активист. — Вместе с друзьями в Кирове мы занимались социальным проектом "Делай дороги!" В этом проекте участвовали люди разных политических взглядов. Можно сказать, я был популярной личностью. А теперь мне никто не звонит и не пишет, даже с днем рождения и Новым годом не поздравили. А многие вообще заблокировали меня — опасаются быть у меня в друзьях. С их точки зрения я "дикий сумасшедший", пишу посты в поддержку Украины, посылаю "донаты" ВСУ и недавно пожертвовал для украинцев свой внедорожник. Недавно я узнал, что мой аккаунт во "ВКонтакте" заблокировали на территории России — теперь мои записи можно открыть только с помощью VPN. В последнее время мне пишут только боты. Недавно в сообществе "Литовское братство" во "ВКонтакте" разместили статью обо мне — так на меня столько ботов набросилось! Раньше, когда я жил в Кирове, я бы расстроился, но теперь я просто в восторге. Если нападают, значит, я все сделал правильно.
Кикеев говорит, что не боится новых репрессий со стороны России в отношении политических эмигрантов. По его словам, даже если Госдума примет законы, позволяющие отбирать имущество у тех, кто уехал, и лишать их гражданства, для него это ничего не изменит.
— Отберут российское гражданство? — насмешливо спрашивает кировчанин. — Как только получу политическое убежище в Литве, я сам с удовольствием порву на кусочки российский паспорт. Отберут квартиру? Да пусть подавятся. Я много лет платил ипотеку за "двушку" в Кирове, а в Европе за те же деньги я бы уже дом построил. Да, о своей жизни в Кирове я не могу вспоминать без слез. Думаю, даже если закончится война в Украине, падет путинский режим, очень нескоро изменится что-то к лучшему. Должно пройти не меньше полувека, смениться не одно поколение, прежде чем в России начнется нормальная жизнь и демократия.
Иллюстрируя эту мысль, Константин вспоминает о научном эксперименте, который ученые-энтомологи проводили на насекомых. Об этом он прочитал в научном журнале о поведении животных.
— Посадили блох в банку, банку закрыли крышкой, высота банки была восемь сантиметров, — рассказывает Константин. — И блохи привыкли прыгать на это расстояние и не больше. Самое удивительное, что даже когда открывали крышку, блоха все равно прыгала только на восемь сантиметров, то есть она не могла выпрыгнуть из банки. У насекомого сформировался устойчивый рефлекс, что восемь сантиметров — это предел, выше прыгнуть невозможно. И так делали не только блохи, которые провели всю жизнь в банке, но даже те блохи, которые родились и выросли на свободе. Привычка к банке оставалась у нескольких поколений блох. Так же и у российского народа — его выпустили на свободу, а привычка к рабству осталась, и он добровольно вернулся к ней. Русские люди как блохи в банке.
Своей новой жизнью в Литве Константин доволен. Он подал прошение о предоставлении политического убежища и надеется, что его заявление будет одобрено в ближайшее время. Семье Кикеевых выделили комнату в общежитии для беженцев, они получают небольшое пособие, которого хватает на покупку провизии. Кроме того, они получают благотворительную помощь от литовцев: одежду и продукты из местных магазинов. Константин устроился на работу в мебельный цех, а его жена Надежда заботится о младшей дочери Кире. Вся медицинская помощь матери и ребенку оказывается бесплатно. Старшие дети ходят в школу. За все время пребывания в Литве с кировским активистом произошел лишь один неприятный инцидент — на дороге возле базы НАТО.
— Я ехал на машине с российскими номерами, и меня остановила полиция, — объясняет Константин. — У меня проверили документы, попросили показать фото на телефоне. Потом отвезли в полицейский участок, пару часов опрашивали. Сказали, что "русские им доверия не внушают". Может быть, они решили, что я российский шпион. Там рядом находилась база НАТО. После допроса меня отпустили, но телефон попросили оставить на проверку. Так что я некоторое время жил без телефона, но потом все проверили и вернули. Это был единственный неприятный случай, а в целом литовские граждане относятся прекрасно, во всем помогают и поддерживают. Я ни разу не сталкивался с тем, чтобы кто-то проявлял агрессию или оскорблял. Здесь очень долго жили в условиях советской оккупации, литовцы хорошо понимают, что такое тоталитарный режим и сочувствуют беженцам. Одна пожилая женщина в Вильнюсе, прочитав мою историю в интернете, даже расплакалась, звала в гости: "Я постараюсь вам помочь всем, чем смогу!"
Размышляя о будущем, Константин признается, что даже если закончится война в Украине и падет действующий политический режим, он не планирует возвращаться в Россию.
— Я связываю свое будущее и будущее своей семьи со свободным миром, — говорит он. — Конечно, мне хотелось бы остаться в Литве. Это маленькая, но свободная страна, где можно жить спокойно и приятно. Но даже если мне откажут в получении политического убежища именно в Литве, я уеду в другую европейскую страну или в США, в Россию я не вернусь. Уверен, что в ближайшее время ничего хорошего в России не будет. Когда закончится война с Украиной, Россию ждут чудовищные репарации за военные преступления — и это коснется каждого гражданина. Всем придется платить за неправедную войну в Украине и другие преступления. Я думаю, что в конце концов Россия распадется на несколько государств. Возможно, начнется гражданская война, на улицах будут стрелять, грабить, брат пойдет на брата. В магазинах опять будут пустые полки. Мне бы не хотелось такого будущего для своих детей.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
