34-летний Михаил Абдалкин — один из самых ярких депутатов в Самарской области. До кресла в Самарской губернской думе он был мундепом в Новокуйбышевске и уже там проводил эпатажные акции протеста: дарил мыло в виде полового члена председателю думы, сжигал чучело, похожее на главврача местной больницы, вручал главе Чапаевска ведро помёта и многое другое. Однако больше всего внимания привлекло то, что недавнее послание президента Владимира Путина депутат решил прослушать с лапшой на ушах. Акция коммуниста возмутила единороссов, а суд усмотрел в действиях Михаила Абдалкина "дискредитацию" армии. "Idel.Реалии" побеседовали с ним о том, как он придумывает свои акции, о "безопасных" формах протеста и о его отношении к мобилизации и "спецоперации".

— Михаил, как вы пришли в политику? И почему присоединились именно к коммунистам?

— Наверное, всё началось тогда, когда я присоединился к политической организации "Молодежное объединение коммунистов" в родном Новокуйбышевске году в 2004-м. Я тогда не предполагал, что "пришёл в политику". Думал, что просто нашёл людей со сходными политическими взглядами и могу чем-то им помогать. Тогда я ещё не предполагал, что этот шаг станет для меня таким судьбоносным.

Насколько помню, тогда никакой альтернативы не было. Ни одна партия не организовывала протесты, по крайней мере, именно в Новокуйбышевске. Были какие-то левые объединения типа "Национал-большевистской партии". И разные левые силы проводили митинги, пикеты, шествия. Только они. Остальные либо занимали соглашательскую позицию, либо никак себя не проявляли.

— До губернской думы вы были депутатом Новокуйбышевской гордумы и уже тогда имели репутацию эпатажного политика из-за своих акций. Вы сами их придумываете? Почему вы вообще таким образом решили формировать свой имидж?

— Я не формировал свой имидж. Я только делал то, что считал на конкретный момент времени важным для себя и доходчивым для населения. Я не выстраивал никакие долгосрочные планы, как себя вести в этих ситуациях. Что-то приходит в голову, я как-то спонтанно реагирую, а там уже всё получается таким вот эпатажным образом. У меня действительно не было никаких планов или определённых задумок.

— Но ведь можно участвовать в дебатах и дискутировать, а можно подарить мыло в виде полового члена председателю думы. Вы считаете, что второй вариант лучше доносит ваши идеи?

— Иногда можно доносить позицию и в дебатах — и я в них тоже участвую, как и во встречах с избирателями. Но того человека, кому направлялась упомянутая вами акция, на дебатах так ярко охарактеризовать не получится. Я бы хотел отметить, что любые акции должны быть законными, они должны доходчиво доносить вложенный посыл. А в целом у меня нет какого-то плана на будущее в этом смысле.

— Как однопартийцы на региональном и федеральном уровнях относятся к такому "акционизму"?

— На федеральном — не знаю, лично не общался. Слышал, что есть как те, кто поддерживают, так и те, кто критикуют. Я вообще не говорю, что я идеален и что меня должны все хвалить. Я порой действую противоречиво, как и другие люди. Когда я провожу акции, у меня нет задачи, чтобы все меня поддержали и сказали: "Какой Михаил хороший".

Надо ещё понимать, что есть определённые законодательные ограничения по проведению различных акций. Уже несколько лет запрещены митинги, сложно организовать пикеты, даже встречи с избирателями. И каким-то законным образом выразить свой протест становится почти невозможно. И приходится искать альтернативы, потому что хочется доносить до людей, что тут не все сидят и молчат, что есть те, кто против. Если говорить прямо, то сразу нарвёшься на многие административные и уголовные статьи. Поэтому приходится переходить на метафоры и эзопов язык.

— Вы говорите, акциями можно ярко выразить отношение к политику и его действиям. А как родилась идея посмотреть обращение президента с лапшой на ушах? Это демонстрирует ваше отношение к Владимиру Путину или к кому?

— Всё произошло спонтанно. На протяжении 23, точнее, даже 30 лет наших граждан, к сожалению, обманывают с телеэкранов политики различных уровней. Вот этот образ человека перед экраном телевизора с лапшой на ушах олицетворяет состояние нашего общества. Так я хотел показать своё отношение к происходящему. Многие обещания политиков с телеэкранов имели прямо противоположный эффект. Вспомним про пенсионную реформу, например. Это всё — система манипуляции общественным сознанием, которая формировалась столетиями. И она реализуется не только буржуазными политиками в Российской Федерации, но и буржуазными политиками в странах Запада, Азии, Африки, чтобы удержаться у власти. Своей акцией я не сделал открытие, я просто выразил то, что у всех и так на устах.

— А вы считаете себя честным политиком?

— Я не знаю, что вы вкладываете в понятие "честный политик", но я стараюсь на одном языке говорить с гражданами и употреблять в своей речи те вещи, в которые я сам верю на сто процентов. И стараюсь людей не обманывать.

— Как так вышло, что лапша на ушах во время послания президента "дискредитировала" армию? Вам эта логика понятна?

— Я и мой адвокат тоже не совсем поняли, в чём именно состоит "дискредитация". В самом ролике упоминания Вооруженных сил не было. Были высказывания Путина о лживых западных политиках, которые вешают лапшу на уши своим гражданам. А суд под "дискредитацией" понимает умышленные действия, направленные на лишение доверия к чему-либо, подрыв авторитета и имиджа. Но чьего именно имиджа — они не сказали. Подорвал какой-то авторитет, но непонятно, каким образом.

— Вы говорите, что суд акцентировал внимание на словах о западных политиках? А как это связано с президентом и лапшой?

— Я не могу говорить о том, как судья понял эту ситуацию. Для меня это непонятно. Я не подразумевал под своими действиями каких-либо оскорблений и просто хотел выразить общее абстрактное недовольство ложью, которая льётся с телеэкранов уже несколько десятилетий — и всех достала. Не было задачи кого-то дискредитировать. За судью я говорить не могу.

— У вас были серьезные последствия из-за этой акции. Не жалеете, что её провели?

— Я вообще ни о чём не жалею в своей жизни. Даже о тех поступках, которые негативно на мне сказывались. Всё, что я делал, было осознанным, а не на эмоциях. Я никогда не откажусь от своих взглядов, действий и убеждений. Никто не имеет права у меня их отбирать. Можно отобрать одежду, средства к существованию, еду, работу, но убеждений меня лишить невозможно.

— Какую реакцию вы получили от ваших коллег, однопартийцев и избирателей?

— "Единая Россия" в полном составе выразила публичное порицание на заседании думы. Остальные партии тоже в этом участвовали; думаю, потому, что они на все сто процентов зависят от единороссов. Они сидят на зарплатах, и было бы странно не выполнять указания тех, кто им эту зарплату даёт. У избирателей разные мнения. Кто-то совсем не понял, о чём это. Кто-то услышал, что я оскорбил армию, как это подали провластные СМИ. Кто-то одобрил, кому-то не понравилось, но неравнодушных я не встречал.

— И всё-таки как отреагировали коллеги?

— Я не имею права публично транслировать позицию партии. Могу только сказать, что пресс-секретарь Геннадия Андреевича Зюганова после присуждения мне штрафа в 150 тысяч рублей заявил, что эта статья давно себя дискредитировала. Под неё могут попасть даже нормальные, просто активные люди, которые кому-то мешают. В общем, исходя из заявления пресс-секретаря, наказание не является обоснованным, а штраф крайне завышен. Был ещё комментарий, касавшийся того, что единороссы не имеют право приказывать КПРФ, кого наказывать и каким образом. Если партруководство видит нарушение, оно само разберётся и примет решение.

— Вам угрожали из-за акции?

— Да, в течение месяца по телефону, в SMS, мессенджерах и соцсетях. Я просто не реагировал, потому что считаю, что это специально нагнанная истерия. Я вообще не вижу ничего сверхъестественного и экстраординарного в своей акции. Обычная акция в целом.

— Преследование в отношении вас инициировал депутат Госдумы от "Единой России" Александр Хинштейн. Как вы к нему относитесь?

— Так же, как и ко всем представителям партии "Единая Россия". На мой взгляд, они принимают те законы, которые не улучшают положение населения, хотя у них есть конституционное большинство в Государственной думе. Есть все возможности посмотреть те предложения, которые вносят мои сопартийцы, и закрепить их на законодательному уровне. Как я могу к ним, и в том числе к Хинштейну, относиться? Негативно, конечно.

— Вы дважды шли с Хинштейном по одному округу на выборах в Госдуму. Думаете, он считает вас своим конкурентом?

— Даже не знаю, честно говоря. Единственное, что могу сказать… если сравнивать выборы 2018 и 2021 годов, даже с учётом фальсификаций, подлогов, вбросов, административного ресурса, серьезной финансовой поддержки Александра Хинштейна он ухудшил свои результаты. Во второй раз я набрал на 20 тысяч больше голосов в количественных показателях. Если раньше и было какое-то скрытое соперничество, то теперь оно приобретает более явную форму. Я думаю, что, если я доживу до 2026-го, я смогу составить более серьёзную конкуренцию. Думаю, Хинштейн тоже это понимает. Наверное, не хочет, чтобы я дожил.

— Вы считаете себя оппозиционером? Как вообще можно быть оппозиционером в нынешних реалиях?

— Оппозиционером можно быть всегда, в любое время и в любом государстве. Даже при фашистской диктатуре в Германии сначала легально, а потом подпольно действовала Коммунистическая партия. Её предводителя Эрнста Тельмана посадили и в 1944 году лишили жизни. Быть оппозиционером — значит, быть тем, кто оппонирует нынешней власти при любых обстоятельствах. Думаю, я могу причислять себя к оппозиционерам. Потому что в нашей партии и в моём окружении у многих иные, отличные от провластных взгляды — на бедность, нищету, бесправие и другие подобные вещи.

— А как высказываться в нынешние времена беспрецедентных репрессий в отношении несогласных с властью?

— Я не вижу особого смысла специально и целенаправленно садиться в тюрьму или получать условные сроки. Даже административные статьи. Так что не стоит вести себя слишком рьяно. Мы все живём в государстве, а у каждого государства есть свои законы. Стоит подстраиваться, обходить острые углы. Если совсем не останется людей, которые смогут сказать что-то против или предложить альтернативу, мы превратимся в страшное общество, где сто процентов людей — как зомби. Есть интересное выражение: "Если вы на стороне большинства, самое время изменить позицию". Я считаю, сейчас важнее изучать законы и следить за тем, как они меняются. Потому что сейчас ужесточения серьёзные, и ими дело не закончится. Гаечки будут закручивать и дальше, так что нужно аккуратнее высказываться, но продолжать действовать. Движение — жизнь.

— А если преследование в отношении вас усилится, что будете делать?

— Что я могу с этим сделать? Если захотят закрыть — они любого закроят. Это такая неизбежность. Я могу только действовать аккуратнее в дальнейшем, и так нужно делать каждому. Под этот каток может попасть не только оппозиционер, но и простой житель Самары или Новокуйбышевска, который не интересуется политикой.

Нужно вести себя аккуратнее. Мы вынуждены это делать; как я уже говорил, мы живём по законам государства. Нельзя жить в обществе и быть от него независимым, об этом говорили ещё классики. Да, нам это не нравится. Да, мы считаем, что эти законы неправильные. Да, считаем, что нельзя преследовать за взгляды и нельзя устраивать охоту на ведьм, потому что это может привести к непредсказуемым последствиям.

Ничего не поделаешь, если будет задание посадить Абдалкина или привлечь к уголовной ответственности, или лишить депутатского мандата. Я не могу ничего сделать, пока позиция и суды на их стороне, пока закон на стороне правящего класса. На этом жизнь не закончится, она продолжается при любом давлении и наказании. Как маленький цветочек героически прорастает через асфальт, так и мы не должны отказываться от своей позиции. Мы должны стоять до конца и продолжать бороться в меру своих возможностей, соблюдая законодательство.

— Что вы думаете о войне с Украиной, которую в России называют "спецоперацией"? Ваша позиция как-то менялась за последний год?

— У меня позиция та же, какую обозначил Президиум ЦК КПРФ. Мы "спецоперацию" поддерживаем, потому что считаем, что у нации должно быть право на самоопределение. На протяжении многих десятилетий русскоязычное население Украины притеснялось. По разным причинам, в том числе — потому что восток Украины всегда был такой идеологизированный: они более "левых" взглядов, симпатизируют коммунистическим взглядам. Есть много причин, по которым мы поддерживаем борьбу народа Донбасса. Это наша общая партийная позиция. И я её полностью разделяю (Абдалкин не уточнил, какие именно притеснения русскоязычного населения он имеет в виду — "Idel.Реалии").

— А сами пошли бы воевать?

— Я вообще-то и не отказывался никогда, меня даже хотели мобилизовать.

— И почему не мобилизовали?

— Я не знаю, это вопрос к комиссии. Возможно — потому что у меня другая военно-учётная специальность, это радиационная биологическая химическая защита. Может, в тот момент она не была такой востребованной. Там же нужны стрелки, артиллеристы. А вот если химическое оружие применят — это уже по моей части. Меня вызывали три раза, а потом мобилизация кончилась. Я никуда не убегал. Я служил в армии, в отличие от многих сверстников, которые покупали военные билеты. Я хочу, чтобы всё честно было.

— Вы как минимум не во всём согласны с Владимиром Путиным касательно внутренней политики, а "спецоперацию" поддерживаете. Как так?

— Вы неправильно поняли, эта позиция была изначально у КПРФ, мы с 1990-х об этом говорим. Русская нация — самая разделённая в этом мире. 20 миллионов русских оказались за рубежом, и мы должны их поддерживать. Это именно президент прислушался к нашей позиции, которую мы транслируем с 1990-х. Не мы президента поддерживаем, а он был вынужден согласиться с нашей позицией по вопросу притесняемого русскоязычного населения.

— Так а что по поводу внутренней политики Путина?

— У нашей партии с ней огромные противоречия. Мы во многом несогласны. У нас своя программа, свои предложения по выходу из кризиса, которые мы постоянно транслируем и вносим в Госдуму. У нас не такое большое количество депутатов, чтобы протолкнуть эти законопроекты. Своего кандидата в президенты, я уверен, мы будем выдвигать. Я считаю, что президентом нашей страны в марте 2024 года станет коммунист.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.