25 лет назад — 20 июня 1998 года — в Уфе с большой помпой прошла инаугурация Муртазы Рахимова, избранного президентом Башкортостана на второй срок. Выборы, как свидетельствовали практически все независимые наблюдатели, сопровождались беспрецедентным для тех времен количеством нарушений — давлением на избирателей, отстранением оппозиционных конкурентов, разгромом независимых СМИ, фальсификациями и другими нарушениями. По мнению общественности, те выборы во многом стали предвестником грядущих массовых нарушений конституционных прав граждан, которые спустя несколько дет распространились по всей России. "Idel.Реалии" собрали воспоминания свидетелей и участников тех событий.
"МЫ УЖЕ ХОТЕЛИ ПЕРЕМЕН"
К концу 1990-х годов, по мнению экспертов, для многих как в самом Башкортостане, так и за его пределами стало очевидным, что "суверенный" курс президента Муртазы Рахимова, на деле означавший консервацию многих элементов еще советских социально-экономических отношений, при минимальном допущении рынка дает первые серьезные сбои.
Российская пресса, анализируя официальную республиканскую статистику, отмечала удручающую картину. "Из 193 наименований важнейших видов продукции снижено или остановлено производство по 151 виду, а это — 75% всей номенклатуры, производимой в республике продукции", — писала в начале 1998 года газета "Труд".
В публикации также отмечалось, что "только за последний 1997 год на треть сократилось производство в угольной, станкостроительной, деревообрабатывающей промышленности, в производстве стройматериалов и минеральных удобрений, почти на две трети — в радиотехнике, на три четверти — в производстве стекла". Авторы заметки также подчеркивали, что число убыточных предприятий в республике возросло почти до 50%, и добавляли: "Остающиеся на плаву производители все по той же причине спада производства ходят в хронических должниках".
"Государство в лице президента в Башкортостане сохранило контроль над формально разгосударствленными, а точнее недоприватизированными предприятиями. В руках исполнительной власти Башкирии либо контрольный пакет акций предприятия, либо так называемая золотая акция, дающая абсолютное право вето на любые решения акционеров. Российские банки федерального уровня и общенациональные нефтяные компании к участию в приватизации республиканскими властями допущены не были… Результаты такого управления плачевны: нефтедобыча сократилась с 40 млн тонн нефти в год до 15-20 млн, нефтепереработка с 65 млн тонн до 23 млн", — так описывалась экономическая ситуация в 1998 году в республике в репортаже Радио Свобода.
— Вот эта замкнутость наша, желание решать все и вся и из одного места привела к тому, что к нам не идут инвестиции, к нам не идут зарубежные инвесторы, наши местные владельцы определенных капиталов уходят, предприниматели уходят из республики — и инвестиционная привлекательность нашей республики значительно ниже по сравнению с окружающими нас регионами. Мы закрыли путь иностранным инвесторам, и мы своими законами и бесконечными придирками выдворили из республики многих местных потенциальных инвесторов, которые бы могли — пусть в небольших объемах — но организовывать и создавать производство, организовывать производство тех или иных товаров народного потребления и других вещей, организовать соответствующим образом торговлю. И вот на душу населения мы инвестиций в прошлом году получили в 90 раз меньше, чем соседняя наша братская республика Татария, — утверждал в той же передаче бывший премьер-министр Башкортостана Марат Миргазямов.
— В 1998 году республика еще была в первой пятерке регионов-доноров федерального бюджета, — вспоминает сегодня башкирский общественник Сагит Исмагилов. — Экономика по инерции еще шла, и республиканский контроль над большинством предприятий еще сохранялся, как и контроль над банковской сферой. Население в целом было довольно политикой действующей власти. Но социально-экономическое развитие республики уже начинало тормозиться.
Очевидцы и наблюдатели тех событий по-своему описывают настроения населения республики перед началом выборов.
— Рахимов к тому времени уже дискредитировал себя как управленец, — говорит бывший журналист уфимского кабельного телевидения "Кристалл" Андрей Титов. — Цены на товары были запредельные, зарплату либо не платили целыми месяцами, либо расплачивались не деньгами, а бартером. В общественной и государственной жизни значительная часть русского и татарского населения была недовольна проявлениями "башкиризации" управленческого аппарата, сфер культуры и СМИ. Плюс даже в городах распоясалась преступность: например, в уфимском микрорайоне "Сипайлово", где я тогда жил, отделения милиции закрывали на засов от нападений. В общем, было нехорошо. Мы уже хотели перемен, надеялись на Ельцина, но, когда просили помощи из Москвы, ее не было.
— В принципе, и башкирская общественность, и башкирская глубинка тогда консолидировалась вокруг кандидатуры Рахимова, — уточняет Сагит Исмагилов. — Тут сыграло желание не допустить в республику "варягов", поскольку уже было видно, что Москва потихонечку берет курс на рецентрализацию страны. Башкирские районы еще верили Рахимову и надеялись, что он и дальше нормально поведет республику. Определенный и немалый процент русского и татарского электората также счел возможным поддержать Рахимова.
Вместе с тем общественник считает, что выдвижение Рахимова на второй срок было его ошибкой, повлекшей негативные последствия для республики.
— Он свой потенциал к тому времени уже исчерпал. Он и его команда уже не могли предложить республике что-то новое, более современное, с перспективой на развитие. В частности, они, пытаясь консолидировать активы ТЭК в своем едином кулаке, а позже вообще в руках своей семьи, не предвидели будущего развития событий, — полагает Исмагилов.
В то же время, по его оценке, "политически в 1998 году "Бабай" (распространенное прозвище Муртазы Рахимова — "Idel.Реалии") был силен как никогда".
— Избирательную систему в республике он полностью выстроил под себя. Главы администраций городов и районов не избирались, как в других регионах, а назначались его [Рахимова] президентскими указами, — отмечает Исмагилов.
— Это был авторитаризм — и все это ощущали. То, что мы наблюдали в путинской России в "нулевые" и десятые годы — свертывание гражданских свобод, зажим независимой прессы, выхолащивание выборов — всё это мы наблюдали в Башкирии практически на протяжении всех 1990-х годов. Я в то время удивлялся, почему демократическая Москва это позволяет. А Москва этим просто не занималась, никак не останавливала расползание авторитаризма в стране, — вспоминает уфимский историк Андрей Егоров.
Социально-экономическая ситуация в республике тем более усугублялась общим экономическим кризисом, охватившим Россию к началу 1998 года. Жесткое сдерживание инфляции правительством РФ в сочетании с мягкой бюджетной политикой, а также отказ Госдумы сократить государственные расходы привели в итоге к объявлению в августе 1998 года дефолта по основным видам государственных долговых обязательств. Одновременно было объявлено об отказе от удержания стабильного курса рубля по отношению к доллару, то есть произошла девальвация национальной валюты.
Позже башкортостанские чиновники делились со СМИ впечатлениями о тех временах.
— Я тогда работал генеральным директором "Башкирэнерго" — мы выходили из положения взаимозачетами, бартером, обменом товарами; "живых" денег не было вообще, — вспоминал бывший премьер-министр Башкортостана Рафаэль Байдавлетов.
Павел Качкаев, в то время вице-мэр Уфы, рассказывал, что производство "столкнулось с непомерным 40-процентным дисконтом". "Денег не было, валюты не было, был заморожен рынок ГКО (государственные казначейские обязательства) и РНО (республиканские налоговые обязательства), на которые нам тогда приходилось опираться", — вспоминал экс-вице-мэр, добавляя, что тогда в Уфе "возникли перебои в строительстве первой очереди проспекта Салавата Юлаева".
Возглавлявшая в те годы республиканский госкомитет по антимонопольной политике Зульфира Акбашева рассказала, что по ее настоянию президент Муртаза Рахимов и правительство РБ сохранили акцизы на водку, что, по убеждению чиновницы, обеспечило большие налоговые поступления от продажи алкоголя, которые пошли на "решение социальных вопросов".
ПЯТЬ КАНДИДАТОВ И ОДИН "ДУБЛЁР"
Намерение участвовать в выборах, помимо Муртазы Рахимова и его официального "дублера", министра лесного хозяйства РБ Рифа Казаккулова (зарегистрированных участников выборов по закону должно было быть не меньше двух), изъявили также давние оппоненты президента — депутат Госдумы РФ от Башкортостана Александр Аринин, бывший премьер республики, директор завода УЗЭМИК Марат Миргазямов (был отправлен в отставку с поста премьера в конце 1992 года в результате конфликта с Рахимовым), лидер башкирских коммунистов, депутат Госдумы Валентин Никитин, а также уже бросавший вызов Рахимову на президентских выборах 1993 года банкир Рафис Кадыров.
Аринин, возглавлявший в республике общественное объединение "Русь" и финансировавший популярную оппозиционную газету "Отечество", рассчитывал, прежде всего, на поддержку русскоязычного электората из-за его недовольства проявлениями "башкиризации". Вместе с тем его штаб активно налаживал связи с партией "Яблоко", надеясь привлечь на свою сторону демократически настроенных избирателей — особенно в крупных городах республики.
Бывший премьер Башкортостана Марат Миргазямов, в свою очередь, пользовался симпатиями значительной части татарского населения республики, в том числе целого ряда оппозиционных Рахимову татарских национальных организаций. Вместе с тем Миргазямов не без оснований рассчитывал на серьезную поддержку части чиновников госаппарата: как все еще работавших при Рахимове, так и тех, кого уволили в результате последовавших после отставки премьера чисток его сторонников.
Наконец, вождь башкирских коммунистов Валентин Никитин мог воспользоваться широкой сетью партийных организаций КПРФ в республике и прокоммунистическими симпатиями большой части электората в Башкортостане.
Все оппозиционные кандидаты к тому же надеялись, что федеральный центр как минимум не закроет глаза на ожидавшиеся со стороны режима Рахимова нарушения избирательного законодательства.
Последующие события показали, что их расчеты были опрометчивы. Несмотря на то, что Москва к 1998 году уже начинала первое — пока тихое — наступление на башкортостанский суверенитет, смещать Рахимова, который оказал Борису Ельцину серьезную поддержку на президентских выборах 1996 года, она пока не собиралась.
ОБЪЯВЛЕННЫЙ ФАЛЬСТАРТ
К предстоящим выборам режим Муртазы Рахимова отнесся как к ответственной спецоперации. В течение осени-зимы 1997-1998 годов республиканские чиновники провели спектакль в двух действиях: сперва Рахимов заявил, что не намерен выдвигать свою кандидатуру на следующих президентских выборах, а затем началась грандиозная кампания по организации обращений граждан и трудовых коллективов к президенту с просьбами все-таки принять в них участие. "Сегодня редакции газет буквально завалены петициями в адрес Рахимова с призывами оставаться и впредь во главе республики", — отмечали в январе 1998 года эксперты московского Института гуманитарных и политических исследований.
В середине марта 1998 года Госсобрание Башкортостана принимает решение о переносе выборов на 14 июня 1998 года, то есть на полгода раньше запланированного срока. Депутаты по-разному оправдывали такое решение: был, например, довод, что "выборы в декабре могут сорвать перегон скота на зимовку". Реальные же причины состояли в следующем. Во-первых, в начале 1999 года Рахимову должно было исполниться 65 лет — он бы уже не имел права баллотироваться в президенты. Однако куда более важным было стремление застать оппозиционных кандидатов врасплох и предельно сократить им временные возможности для ведения избирательной кампании. Заявление же ЦИК России о незаконности такого переноса власти республики проигнорировали.
Дополнительно Госсобрание внесло в республиканский Кодекс о выборах поправку, согласно которой для отказа кандидату в регистрации было достаточно 3% признанных недостоверными подписей избирателей. Одновременно с этим, несмотря на отсутствие республиканского закона о государственном языке, в Кодекс включили требование, согласно которому кандидат на должность президента республики должен владеть башкирским языком.
Оппозиция вынуждена была принять вызов.
Уже на этапе сбора подписей силовые структуры в Башкортостане стали препятствовать оппозиции. Так, в марте 1998 года в Чекмагушевском районе милиция задержала сборщиков подписей из команд Аринина и Миргазямова. У них отняли бланки подписных листов, после чего выдворили их за пределы района. Подобные случаи произошли также в Стерлибашевском, Хайбуллинском, Благоварском, Шаранском районах, в городе Сибай и других. Избиркомы и прокуратура на жалобы оппозиции не реагировали.
Команда коммуниста Валентина Никитина не смогла собрать нужное количество подписей — он сошел с дистанции. Аринин, Миргазямов и Кадыров к концу апреля сдали нужное количество подписей в ЦИК республики. Приняв подписные листы, Центризбирком, однако, не стал их проверять, а передал в МВД республики.
С 1 по 4 мая во многих городах и районах сотрудники МВД Башкортостана обходили избирателей и требовали отказаться от подписей в поддержку оппозиционных кандидатов.
"Тысячи башкирских милиционеров были мобилизованы для проверки подлинности подписей, поставленных за Кадырова, Миргазямова и Аринина. Наряды ходили по домам и во многих случаях требовали от граждан отказаться от собственных подписей. Некоторые были напуганы и дали заявления об отказе", — сообщало Радио Свобода.
"Сотрудники МВД задавали избирателям вопросы, почему они решили поставить свою подпись за выдвижение оппозиционных кандидатов, кто дал им такое указание, сколько им заплатили, почему они не оказали доверия Рахимову и чем их не устраивает действующий президент. В целом от избирателей требовалось отказаться от уже данных подписей под любым надуманным предлогом. В результате этой кампании сотрудниками МВД РБ были получены несколько десятков заявлений от избирателей, которые отказывались от своих подписей за Аринина. Теми же методами проверялись подписи, поданные за кандидатов Марата Миргазямова и Рафиса Кадырова. Центризбирком отказался от проверок подписей, поданных за выдвижение Муртазы Рахимова и его официального дублера — министра лесного хозяйства РБ Рифа Казаккулова", — сообщалось на сайте партии "Яблоко".
- "Я живу в Альшеевском районе. Не хочу называть своей фамилии. Стыдно признаться, но я боюсь. В апреле ко мне домой заходил Ваш представитель и просил подписаться в подписном листе за выдвижение Вас на должность президента РБ. Я подписал за Миргазямова, так как мне опротивела такая жизнь, как сейчас… Начальников за горло взяли, точно так Ельцина у нас в районе выбирали. У нас один кандидат в президенты — Рахимов. В праздничные дни по домам ходили милиционеры и всех спрашивали, зачем мы за Миргазямова подписались. Мне, пенсионеру, терять нечего, а вот дети мои ругают меня и говорят, что [глава администрации района] Вильданов тебе ничего не сделает, а вот на нас отыграется, поэтому надо было отказаться от своей подписи, которую я поставил за Миргазямова. Соседка пришла, плачет: "3ачем я, дура, подпись за Аринина поставила, что теперь будет с нами?'' А еще сыщики спрашивали: "Читали ли мы газеты про Аринина и Миргазямова и если читали, то кто их доставляет в район?'' Милиционеры говорят: "Неужели не знаете приказ Вильданова голосовать только за Рахимова?'' (из письма избирателя кандидату Марату Миргазямову).
- "2 мая около 20 милиционеров приехали в деревню, чтобы проверить подлинность подписей за Аринина. Они заходили в каждый дом и заставляли всех отчитываться за свои подписи. Председатель колхоза пришел к нам домой и пригрозил отцу, что его уволят с работы. Еще он спросил меня, где я учусь, а потом сказал, что меня выкинут из университета", — рассказал газете The Moscow Times один из студентов Башкирского государственного университета, собиравший подписи за кандидатов от оппозиции.
- "Гульназ Ахметзянова, студентка университета, работала над регистрацией кандидатов от оппозиции для участия в выборах, собирая необходимые подписи, когда ее и ее сторонников жестоко предупредили. "Я собирала подписи против Рахимова в своем родном селе, — сказала Ахметзянова. "Затем, однажды ночью, около 20 полицейских подъехали на пяти машинах. Они ходили по домам, требуя знать, за кого все подписались и почему". Глава колхоза, где работает отец Ахметзяновой, пригрозил ему увольнением и предупредил, что его дочь будет исключена из университета за "подрывную" политическую деятельность", — писала британская The Sunday Times.
5 мая Центризбирком республики отказал в регистрации Александру Аринину по причине "большого количества недостоверных подписей, поданных в поддержку кандидата". Позднее по такой же причине в регистрации отказали Марату Миргазямову и Рафису Кадырову. Верховный суд Башкортостана признал действия ЦИК правомерными. Аринин и Миргазямов подали жалобы в Верховный суд России.
РАЗГРОМ "ТИТАНА"
С самого начала избирательной кампании башкортостанские власти предприняли беспрецедентное силовое давление на последние независимые СМИ в республике. Так, оппозиционные газеты "Отечество" и "Вместе" были вынуждены печататься за пределами республики — в Челябинской и Московской областях — поскольку местные типографии отказались сотрудничать с редакциями. Газеты доставляли в республику в обход постов ГАИ по проселочным дорогам; в случае задержания тиражи изымались безо всяких объяснений. На сами редакции, штабы кандидатов то и дело совершались налеты ОМОНа и милиции. Силовики искали даже множительную технику, которая могла быть использована оппозицией.
Одновременно с этим республиканские власти стали периодически перекрывать своими телестанциями информационные и общественно-политические передачи всероссийских телеканалов — из опасения, что в их эфире появятся оппозиционные кандидаты.
Кульминацией борьбы режима Рахимова с независимой прессой стало закрытие и разгром популярной радиостанции "Титан".
С начала избирательной кампании радиостанция регулярно предоставляла эфир оппозиционным кандидатам Александру Аринину, Марату Миргазямову, Валентину Никитину, Рафису Кадырову и другим видным оппозиционерам, что сильно раздражало республиканские власти. Не меньшее недовольство у чиновников вызывали такие передачи радио, как, например, "Российская пресса о Башкирии", где часто зачитывались критические материалы о положении дел в республике. К середине мая власти решили покончить с неугодной радиостанцией.
19 мая мэр Уфы Фидус Ямалтдинов потребовал от владельца здания, где располагалась радиостанция, немедленно расторгнуть договор аренды с "Титаном". В тот же день Госсвязьнадзор посылает инспекцию для проверки радио, а республиканская санэпидстанция рассматривает запрос администрации Кировского района Уфы о "вреде излучений" приемных спутниковых антенн "Титана" — несмотря на то, что эти антенны уже более года лежат разобранными во дворе.
21 мая в офис "Титана" приходит с проверкой инспекция "Башкирэнерго" и требует от директора "предъявить допуски сотрудников для работы на принтерах и компьютерах". В тот же день вблизи радио впервые появляются наряды милиции.
22 мая президент "Титана" Альтаф Галеев в прямом эфире призывает уфимцев прийти на защиту радиостанции. В ответ к зданию радио приходят сперва несколько десятков, а потом и сотен горожан — в основным молодых людей, которые берут на себя посменную круглосуточную охрану офиса радио и поддержание порядка на близлежащей территории. Внутренний дворик радиостанции нарекается ими "Площадью Свободы".
— В этой осаде мы прожили шесть дней, — вспоминает тележурналист Андрей Титов, работавший тогда на уфимском кабельном телевидении "Кристалл". — Я уже сдружился с редакцией, постоянно делал о них материалы, а когда началась эта заваруха, вообще не выходил оттуда, фиксируя все происходящее на свою камеру. Обстановка накалялась с каждым днем — нам отключили воду, ее нам приносили местные жители. Мы не могли выйти за продуктами — и их нам приносили тоже. Еду нам приносил даже один майор милиции: днем он командовал оцеплением вокруг нас, а к ночи приносил в судках еду, извинялся, говорил: "Погоны мне жмут".
С каждым днем количество милицейских патрулей вокруг радиостанции всё увеличивалось. 22 мая госсекретарь республики Мансур Аюпов заявил депутату Госдумы, коммунисту Ренату Габидуллину, что радиостанцией "теперь будут заниматься правоохранительные органы".
"На канале "Русское Радио-Уфа" прерывается вещание московской радиостанции и начинается экстренная передача с участием местного психиатра и пресс-секретаря президента Башкирии. Обсуждается психическое состояние дикторов "Титана". Психиатр по тембру голоса ставит им диагноз "наркотическое опьянение". Ближе к полуночи с крыши гостиницы "Уфа" спускаются люди в камуфляже и перерубают находящийся под напряжением электрокабель, протянутый к офису "Титана", — писал в "Общей газете" московский журналист Рубен Макаров, составивший подробную хронику осады и штурма радиостанции.
— Мы начали всерьез опасаться и штурма, и других провокаций, — вспоминает Андрей Титов. — Меня, когда я выходил с камерой снимать происходящее, окружало несколько человек, чтобы камеру не отняли, не разбили, чтобы со мной ничего не случилось. В общем-то, у нас хорошо была поставлена разведка: бабушки на улице торговали семечками и нам обо всем подозрительном сообщали, молодые ребята с простенькими рациями ходили по периметру и наблюдали за всеми перемещениями силовиков. Нас даже никак запеленговать не могли. Следили за крышами, одно время побаивались снайперов — провокаторы распространяли, что нас убьют, что нас подожгут ночью и представят сгоревшими наркоманами. А у нас даже курить было во дворе запрещено, не говоря уж о распитии спиртных напитков и употреблении чего-то еще.
23 мая президент "Титана" Альтаф Галеев выступает в прямом эфире с обращением, в котором сообщает, что "в настоящий момент квартал, в котором находится радио "Титан", оцеплен силами МВД и ОМОНа". Галеев также заявляет, что его "попытаются убрать физически". Он требует "отставки президента Рахимова и предания его суду за неконституционный захват власти", а также "отставки Госсобрания и проведения честных выборов".
— В понедельник [25 мая], если я еще буду жив, будет занят телецентр и блокировано движение по железной дороге, — объявляет Галеев.
Проигнорировать такое обращение власти не могли. 25 мая передатчик "Титана" отключают под предлогом нарушения радиостанцией условий лицензии на вещание. В тот же день отключают и общий электрокабель, снабжающий энергией три здания, включая "Титан".
На следующий день — 26 мая — отключили водопровод, при этом милиция запретила жильцам соседних домов давать воду для "Титана". МВД республики возбудило против президента фирмы "Титан Компани" Альтафа Галеева уголовное дело по статье 319 УК РФ ("Оскорбление представителей власти"). На въезде во двор, где располагался офис "Титана", встал пост ГАИ, блокировавший въезд и выезд автотранспорта.
— В этот день все по умолчанию остались на радио, — вспоминала несколько лет назад бывший исполнительный директор "Титана" Лилия Исмагилова. — Накануне принесли некий некролог, в котором было написано, что мы наркоманы, уснули с передозировкой, кто-то из нас выкурил сигарету, всё загорелось, тела не опознаны. Противно это было читать, было столько подробностей о телах…
Развязка произошла 27 мая.
— Утром мы проснулись как всегда рано, — рассказывает Андрей Титов. — Нас в офисе было четверо — Альтаф Галеев, Лиля Исмагилова, оператор Сергей и я. Мы запустили собственное вещание через усилители на квартал. Уже утром во дворе начались задержания ребят из нашей группы поддержки. Они продолжились и днем — и тогда ребята перекрыли своей машиной выезд со двора, чтобы людей не увезли. ГАИшники отобрали у них ключи от машины — и вот тогда произошел взрыв. Ребята вышли на улицу Карла Маркса, встали в цепочку и перекрыли движение транспорта. А улица очень оживленная; движения много, особенно днем. Я пошел за ними, начал снимать. Ребята объясняли водителям остановившихся машин, почему они вышли, и те, поняв в чем дело, абсолютно не возмущались, даже поддерживали.
По словам Титова, цепочка протестующих простояла примерно около часа. К этому времени у входа во двор, где располагался "Титан", собралось уже не менее тысячи уфимцев, пришедших поддержать радиостанцию.
— Ребят из цепочки растащил СОБР, запихал их в автобус, а другие силовики стали разгонять толпу, — продолжает Андрей Титов. — Были задержаны Рафис Кадыров, общественники Валентина Жукова, Анвер Юмагулов… Вход во двор блокировали, я едва успел зайти. Во дворе тем временем милиция забрала последних ребят из нашей группы поддержки. Тут у Альтафа уже не выдержали нервы. Он схватил свое охотничье ружье и выстрелил в воздух. После этого нас четверых уже брали по-жесткому. Поставили к стенке, обыскали, растащили по машинам. Меня отвезли в МВД, где я просидел трое суток. В первый день меня там бил по почкам один пьяный милицейский начальник, но его остановили свои же…
— Во дворе начали хватать и закидывать в подъехавшую машину ребят, которые пытались нас защищать. Женщины легли под колеса автобуса, чтобы он не уехал. Уже смеркалось. И тут Альтаф Галеев вытащил ружье и выстрелил в окно и в небо. Зачем-то выстрелил еще и газовым пистолетом и сказал: "Ребят, мы выходим". Мы открыли двери, на нас надели наручники, ничего не объясняя, посадили в машину, — вспоминала Лилия Исмагилова.
По словам Андрея Титова, наиболее активных защитников из группы поддержки "Титана" посадили на 15 суток. Других, как и самого Титова, выпустили через два-три дня. Оператора Сергея отпустили еще раньше — на следующий день после задержания. Титова еще неделю после освобождения таскали на допросы. Галеев и Исмагилова продолжали оставаться под стражей.
Лилию Исмагилову отпустили через несколько дней, но следствие по ее делу продолжалось еще около года. В 1999 году она была вынуждена надолго покинуть республику.
Следствие по делу Альтафа Галеева завершилось в начале марта 1999 года. В конце апреля его отпустили из СИЗО под подписку о невыезде, а уголовное дело передали на доследование. Летом президент мятежной радиостанции уехал в Москву, откуда при помощи правозащитников эмигрировал в США.
— События на радио "Титан" сработали как ударный механизм в гранате, — говорит Андрей Титов. — После этого, после этих выборов население стало все более критически относиться к режиму Рахимова. Не было бы этих событий, болото, куда засасывало республику, было бы куда глубже. Оборону и штурм "Титана" еще очень долго вспоминали в Башкирии. И всё еще должно найти свою оценку — хотя бы ради тех ребят, которые стояли на нашей защите.
За самим Титовым, по его словам, после тех событий еще долго была слежка. Он уехал из Башкортостана в январе 2002 года.
''НЕ ПРОПУСТИТЕ РАХИМОВА! СВАЛИТЕ РАХИМОВА!''
После разгрома "Титана" борьба против оппозиции и предвыборные фальсификации властей пошли по нарастающей.
Уже с 31 мая, несмотря на то, что в судах еще рассматривались жалобы Аринина и Миргазямова на их отстранение от выборов, в республике началась кампания принудительного досрочного голосования. Оно шло организованно, целыми совхозами, предприятиями и вузами. При этом на избирательных участках не было наблюдателей от оппозиции, так как, согласно местному Кодексу о выборах, их могли выставлять только зарегистрированные кандидаты.
Своеобразное толкование Центризбиркомом РБ местного избирательного законодательства позволило напечатать в три раза больше бюллетеней, чем было необходимо для голосования. Каждый избиратель мог взять бюллетень на русском, башкирском или татарском языке, при этом на бюллетенях не было сведений ни о типографии, ни о номере заказа, ни о тираже.
Кроме того, власти делали всё, чтобы окончательно парализовать все оставшиеся печатные ресурсы оппозиции. Так, 28 мая в Белебеевском районе задержали пятерых распространителей газеты "Отечество", которых до середины июня вызывали на допросы в органы МВД. В Стерлитамаке также задержали распространительницу газеты; девять вооруженных сотрудников МВД РБ провели в ее квартире обыск и изъяли около тысячи экземпляров "Отечества". В поселке Раевка активиста избирательного штаба Аринина задержали "за агитацию против действующего президента" — он провел в отделении милиции шесть суток.
С 3 июня всему личному составу УГАИ МВД РБ отдали приказ обнаруживать и уничтожать всю наглядную агитацию оппозиции, а также "задерживать любого агитатора или расклейщика". Указания об уничтожении оппозиционной агитации получили и работники ЖЭКов по всей республике.
В тот же день "два офицера пожарной охраны обесточили здание редакции газеты "Отечество". В течение этого же дня "ГАИ и милицией было задержано пять автомобилей штаба инициативной группы по выдвижению Александра Аринина кандидатом в президенты Башкортостана, изъяты экземпляры газеты "Отечество" и "Заявления Милли Меджлиса — Национального парламента татарского народа" с призывом "не пропустить Рахимова, свалить Рахимова".
6 июня автомобили ГАИ и милиции полностью блокировали подъезды к зданиям и офисам демократических, национальных и народно-патриотических движений, выступивших против проведения в республике "выборов без выбора".
— Кампания клеветы на оппонентов Рахимова была очень мощная. Массовыми тиражами выпускалась и бесплатно распространялась газета "Пятница", делавшаяся по образцу газеты "Не дай Бог!", которая выпускалась штабом Ельцина на президентских выборах в России 1996 года. Были также кипы листовок в поддержку действующего президента республики. А московские газеты с удовольствием печатали предвыборную "джинсу" про Рахимова, — говорит уфимский историк Андрей Егоров.
Незадолго до дня голосования в печати появились заявления президентов автономных республик в составе России и губернаторов ряда регионов в поддержку действующего президента Башкортостана. Среди подписавших эти заявления были Кирсан Илюмжинов, Александр Руцкой, Эдуард Россель, Минтимер Шаймиев. Чтобы поддержать Рахимова, в Уфу прилетел бывший российский премьер Виктор Черномырдин. А перед непосредственно выборами башкирскому президенту позвонил российский президент Борис Ельцин и пожелал ему "победы в трудной борьбе".
3 июня Верховный суд России признал незаконным отстранение Александра Аринина от выборов и обязал ЦИК Башкортостана зарегистрировать его кандидатом. Республиканский избирком 5 июня сперва исполнил это предписание, но уже на следующий день отменил регистрацию Аринина — на этот раз под предлогом "незаконной предвыборной агитации ". За три дня до голосования тот же фокус ЦИК РБ проделал и с Маратом Миргазямовым. Оппозиционеры повторно обратились в Верховный суд РФ, который не стал рассматривать их жалобы до выборов.
"ДЕНЬ ВЫБОРОВ"
Из писем читателей в редакцию оппозиционной газеты "Вместе":
- "До середины дня у властей были опасения, что явка не составит 50%. В Уфе срочно были организованы люди (в основном работники ЖЭКов), которые стали обходить квартиры со списками и спрашивать, не забыли ли жильцы проголосовать. По разговору с одним таким напуганным представителем удалось выяснить, что в ужасно жаркий выходной день их принудили к таким действиям под угрозой увольнений. Примерно к 16 часам дня, по официальным данным, планка 50% была преодолена — в основном силами сельских районов".
- "Есть сведения от людей, работавших в избирательных комиссиях, что по Уфе на самом деле "против всех'' проголосовало больше 50%, "за'' — меньше трети голосовавших. Поэтому, как только тенденция в первый час определилась, уже после 23:00 всех наблюдателей и журналистов стали выгонять с участков. Так что официальные заявления о наличии на участках наблюдателей от оппозиции, журналистов — лажа. Они присутствовали только до окончания голосования, а при подсчёте их уже не было. Есть также данные, что подтасованы данные и в районах — к примеру, по телевидению заявили, что в некоем районе проголосовало 103% и все — "за'', а на самом деле есть заявления жителей, голосовавших "против''. Очень много сообщений о нарушениях, но большинство боится подписываться под актами или передавать уже оформленные. Бояться есть чего — к примеру, дочь Миргазямова уже уволили".
В другом номере газета опубликовала несколько заявлений граждан из Туймазов о нарушении их избирательных прав, отметив при этом, что всего таких заявлений поступило в редакцию "более двухсот":
- "Избирательный участок 5. 14 июня около 15:00 члены участковой избирательной комиссии N5 с переносной урной для голосования обходили избирателей, проживающих по улице Джалиля, в частности дома NN 36 и 38, с предложением проголосовать вне помещения. У них имелось большое количество бюллетеней. Эти нарушения имели место на всех избирательных участках города и поселка.
- Избирательный участок 19. 14 июня в помещении для голосования участковой избирательной комиссии N19 избиратель Мельников, проживающий по адресу, ул.Достоевского, д.40, проголосовал за себя и за свою мать.
- Избирательный участок 751. 14 июня 1998 года в 18:45 мы прибыли на избирательный участок N751 д.Иктово. Избирательный участок расположен в здании клуба. Мы прошли в фойе. Все комнаты были закрыты, в т.ч. и комнаты для избирательной комиссии. Дверь в комнату, где находилась избирательная комиссия, не открыли ни нам, ни женщине средних лет, которая пришла проголосовать. Она, как и мы, пожала плечами и пошла своей дорогой. За дверью слышались мужские и женские голоса, а также шелест бумаги".
16 июня Центризбирком Башкортостана, признав выборы действительными, объявил о победе Муртазы Рахимова. По данным ЦИКа, за Рахимова проголосовало 70,2% избирателей, за его соперника, а фактически дублера Рифа Казаккулова — 9%. 17,1% избирателей проголосовало против всех, остальные бюллетени были объявлены недействительными.
"В тех условиях это был довольно скромный результат [Рахимова], который, скорее, свидетельствовал об уменьшении, чем об увеличении авторитета "нового" президента в глазах избирателей. Результат Казаккулова был поразительно высоким для кандидата, который даже сам не воспринимал всерьез свое участие в выборах, а 17,1% голосов, поданных против всех кандидатов, по данным московской газеты "Русский телеграф", стали российским рекордом на выборах такого уровня. Особенно поразителен результат по Уфе, где в выборах приняли участие 53,4% избирателей, и более 1/3 (34,6 %) проголосовали "против всех кандидатов", — отмечал немецкий исследователь Йорн Гревингхольт в своей работе "Республика Башкортостан: через суверенитет к авторитарному режиму".
На инаугурацию Рахимова, состоявшуюся 20 июня 1998 года, в Уфу прилетели заместитель главы администрации президента России и вице-премьер правительства РФ, передавшие лидеру Башкортостана поздравления от российского руководства.
"Мы поняли, наконец, суть слов Ельцина "Берите суверенитета столько, сколько проглотите''. Оказывается, сей гарант наших свобод нас, жителей Башкирии, граждан России, сдал в аренду Рахимову за его ясак и исправную поддержку голосами политически "подкованных'' МВД республики граждан. Становится понятным, почему выборы в Башкирии не освещались в федеральных средствах информации. Более того, часть из них не гнушалась в нагнетании откровенной лжи. Из-за недальновидности федерального центра в Башкирии упущен шанс цивилизованного перехода к демократии. Нам, россиянам, жителям Башкирии, непонятно, почему нас арестовывают, бьют, унижают, преследуют в угоду Рахимова правоохранительные органы демократической России, судят от имени России, и на все это спокойно лицезрят органы прокуратуры и человек, который гордо себя называет президентом России", — писала газета "Вместе" после выборов.
— Почему на тех выборах было допущено столько нарушений, хотя Рахимов легко мог победить и на честных выборах? — задается вопросом общественник Сагит Исмагилов. — Думаю, тут сыграло роль ближайшее окружение Рахимова, лизоблюды, которыми он себя окружил. Особенно старался старый КПСС-овский аппаратчик Исмагил Габитов, который запугивал его оппозицией и настаивал на том, чтобы использовать для победы старые партийные методы, в том числе и силовые, и получить поддержку 99% избирателей, как это было на "выборах" в СССР. Необходимости в таких авторитарных методах, на мой взгляд, не было. Рахимов и так мог победить уже в первом туре, причем красиво и честно.
В июле 1998 года Верховный суд России признал незаконным отстранение Александра Аринина и Марата Миргазямова от выборов. Однако последующие их жалобы в суд с просьбой об отмене итогов выборов успехом не увенчались.
"РАХИМОВ СОБИРАЛ ВСЁ В БЕСПРАВНЫЙ КОМОК — НОВОМУ КУЛАКУ ОСТАВАЛОСЬ ЛИШЬ ВЗЯТЬ ЕГО СЕБЕ"
Последствия фальшивых выборов не замедлили сказаться на самых разных сферах жизни в республике.
С осени 1998 года — в преддверии выборов в Госсобрание РБ — начался очередной пересмотр республиканского избирательного и конституционного законодательства в сторону его ужесточения. Была сокращена численность нижней — Законодательной палаты — Госсобрания, в которой по итогам предыдущих выборов оказалось некоторое количество противников Рахимова. В итоге на следующих выборах весной 1999 года в Законодательную палату не попал ни один нежелательный для власти кандидат.
Начались репрессии против бывших конкурентов Рахимова и активистов их предвыборных штабов. В августе 1998 года возглавляемый Маратом Миргазямовым завод УЗЭМИК был объявлен банкротом, на нем ввели внешнее управление; в ноябре Миргазямова уволили с поста директора. В конце зимы неизвестные избили помощника Александра Аринина — журналиста Сергея Фуфаева и редактора газеты "Вместе" Виктора Шмакова, причем в отношении последнего это было уже пятое нападение за два года. Редактор оппозиционной газеты "Вечерний Нефтекамск" Фират Валеев был вынужден перенести печать своего издания в соседнюю Удмуртию, поскольку газету запретили печатать в республиканских типографиях (через два года Валеев погиб при странных обстоятельствах в автокатастрофе на трассе в Удмуртии, когда ехал в типографию). Прежний редактор "Вечернего Нефтекамска" Эдвард Хуснутдинов (Мурзин) под угрозой расправы вынужден был на некоторое время покинуть Башкортостан.
— Одним из следствий тех выборов и соответственного ужесточения режима стало то, что в конце 1990-х — начале нулевых годов из республики уехало очень много людей, в том числе представителей творческих профессий. В Питер уезжали музыканты, художники; журналисты, режиссеры переезжали в Москву. Мы как-то с друзьями собрались и посчитали: только из республиканской медиасферы в Москву переехало не менее 150 человек. Этот отток, конечно, сказался, на качестве башкирской прессы, на качестве культуры, — вспоминает историк Андрей Егоров.
Миссия московского Фонда защиты гласности (ФЗГ), работавшая в Башкортостане в начале 2003 года, констатировала удручающее положение местных СМИ: как государственных, так и независимых. Эксперты ФЗГ отметили, что пресса Башкортостана "существует в практически бесконфликтном режиме, о чем свидетельствует минимальное количество судебных исков к СМИ". Миссия также констатировала "полное отсутствие в местных газетах расследовательских и критических материалов, а также наличие фактов первичной цензуры материалов крупнейших государственных СМИ".
"У опрошенных участниками миссии журналистов государственных, муниципальных и большинства негосударственных СМИ отсутствует интерес к информированию граждан о реальной политической, экономической и социальной обстановке в республике, они вполне удовлетворены публикацией официальной точки зрения на те или иные вопросы, что фактически является симптомом их профессиональной и социальной деградации", — заявили эксперты. Они также подчеркнули, что "оживить ситуацию в республиканских СМИ может только реальная смена исполнительной власти в Башкортостане и проведение соответствующей перестройки СМИ и внутренних установок её сотрудников".
"Муртаза Рахимов делал полезную для Кремля вещь: уничтожал экономическую и политическую самостоятельность людей, отраслей, региона. Он собирал все в бесправный комок — новому кулаку оставалось лишь взять его себе. Что и произошло, когда длинные махинации с "Башнефтью" позволили доверенному путинскому лицу Сечину получить огромный нефтеперерабатывающий комплекс, а заодно и "прокладку" в виде компании Евтушенкова, которой поначалу разрешили заплатить Рахимовым два миллиарда долларов за акции", — писал известный уфимский, а впоследствии московский журналист Иосиф Гальперин.
— Возможно, если бы Рахимов провел в 1998 году выборы честно, то уже тогда бы задумался о нормальном преемнике, — считает башкирский общественник Сагит Исмагилов. — Он не мог бы не задуматься, поскольку на деле бы увидел, сколько против него проголосовало бы в этом случае людей. Я думаю, это была бы примерно треть избирателей, не меньше. Но получилось, как получилось: выборы прошли нечестно, далее в 2003 году он пошел уже на третий срок — и там случились еще большие скандалы. Ему опять позволили победить, но взамен ему пришлось еще больше сдаться федеральному центру. И в итоге он [Рахимов] пришел к своему бесславному концу, к своей отставке.
По мнению Исмагилова, те выборы в Башкортостане "явились зеркалом, при помощи которого можно было заглянуть в будущее".
— Все нарушения, которые произошли у нас в Башкортостане в 1998 году, затем многократно воспроизвелись в путинской России. Отмену выборов губернаторов и мэров городов, репрессии против независимых СМИ и гражданских активистов, разгоны демонстраций и многое другое Путин, я считаю, заимствовал у Рахимова, — резюмировал Сагит Исмагилов.
Муртаза Рахимов, возглавлявший республику более 20 лет, скончался
11 января 2023 года в Уфе на 89 году жизни.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
