Уловить все выделяемые при горении вредные вещества невозможно, проверять содержание диоксинов будут только раз в год, сравнивать пожары на свалках и сжигание отходов некорректно, утверждают противники строительства мусоросжигательного завода в Казани. Свои контраргументы доводам Министерства строительства и ЖКХ, выступающего в поддержку строительства спорного объекта, они привели на круглом столе.
5 июня активисты движения "Против мусоросжигательного завода. За раздельный сбор мусора" провели круглый стол на тему "Развенчиваем мифы Минстроя о мусоросжигании". Если бы не прозорливость организаторов, мероприятие не состоялось. За два дня им дважды отказали в предоставлении ранее обещанных помещений: в воскресенье - на Саид-Галеева, 3 в "Фонде беженцев" без объяснения причины, а с утра в понедельник – в гостинице “Милена”. В последней якобы произошел форс-мажор: забронированный конференц-зал затопило. Активистов спасло то, что предвидя подобное развитие событий, они забронировали помещение на тот же час в соседней гостинице "Шушма".
Официальных лиц о смене места оповестили, но из шестерых приглашенных явились только двое: зам руководителя исполкома Казани – председатель комитета ЖКХ Искандер Гиниятуллин, а также ответственный секретарь комитета экологии Торгово-промышленной палаты РТ Михаил Аладжев. Чиновники Минстроя и Минэкологии оказались слишком заняты. Минпромторг счел, что это не его тема. А председатель комитета по экологии, природопользованию, агропромышленной и продовольственной политике Госсовета РТ Тахир Хадеев (который приравнивает вред от мусоросжигательного завода к выбросам пяти грузовых автомашин) вроде и хотел бы поучаствовать, но ровно в это же самое время у него оказалось запланированным совещание.
“Мифы” Минстроя, которые собирались развенчать активисты, содержались в 15-страничном ответе ведомства на их претензии.
В ЧЁМ СЛУКАВИЛ МИНСТРОЙ РТ?
Со ссылкой на информационно-технический справочник ИТС 9-2015 по наилучшим доступным технологиям “Обезвреживание отходов термическим способом (сжигание отходов”) активист Гульназ Смирнова уверяет, что какими бы современными ни были системы газоочистки мусоросжигательных заводов, полностью улавливать вредные вещества в выбросах в атмосферу они не могут. К тому же фактическая эффективность газоочистных установок в отношении самых опасных из выделяемых веществ - диоксинов и фуранов ниже заявленных в паспортах проектной эффективности, утверждает она. При этом снижение эффективности газоочистки даже на 1% увеличивает выбросы диоксинов практически вдвое.
Заявлению Минстроя о том, что “при сжигании отходов, содержащих диоксинообразующие вещества, эффективность разрушения диоксинов превышает 99,9999%», активист вновь противопоставляет ИТС 9-2015. Согласно ему, диоксины разрушаются чуть более, чем на 90%, но почти 10% диоксинов и фуранов сохраняются.
Ну, и важный момент: проверять концентрацию диоксинов в выбросах согласно справочнику будут только 1 раз в год, и то – планово, то есть по звонку.
Неправдой считает она и утверждения Минстроя о том, что “в Швейцарии почти 99% ТКО (ТБО) сжигается, и при этом там самый чистый воздух в Европе”.
Во-первых, не 99%, а 47,3% согласно статистике Евростата, говорит Гульназ. Во-вторых, показатель выбросов СО2 на душу населения в Швейцарии является одним из самых высоких в мире.
"Максимальный выброс диоксинов и дибензофуранов происходит при пожарах на полигонах ТКО. Пожары возникают в условиях выделения свалочного газа, в составе которого преобладает метан. В 2007 году в России выбросы диоксинов от пожаров на полигонах составили 700 г. Для сравнения, суммарные выбросы диоксинов всех заводов по термическому обезвреживанию ТКО в Германии составили 0,5 г в 2000 г.", - пишет Минстрой в своем письме. Зато суммарные выбросы диоксинов от трех мусоросжигательных заводов в Москве составляют 161,15 г/год, парирует Смирнова. Да и чего сравнивать с горящими полигонами, задается она вопросом, когда пожар на них – это авария, а избавиться от свалочных газов можно путем раздельного сбора органических отходов.
Сжигание мусора, подытоживает Смирнова, это вредные выбросы и отсутствие нулевого захоронения, которое нам обещают власти (потому что при сжигании образуются зола и шлаки, которые требуют специального размещения на полигонах). Оно не соответствует приоритетам Российской Федерации в сфере обращения с отходами и идет вразрез с мировыми тенденциями.
КАЗАНСКОМУ МСЗ ИЩУТ НОВОЕ МЕСТО?
Есть ли новости относительно завода, интересуются организаторы у главы комитета ЖКХ. Никаких официальных данных, помимо изложенных в федеральном проекте “Чистая страна”, по-прежнему нет, отвечает Гиниятуллин. Конкурс на определение инвестора еще не проведен. Никто не обращался в исполком по поводу предоставления земельного участка, поэтому он не может сообщить, где объект планируют построить.
Последний серьезный пожар на самосыровской свалке был в 2011 году, отвечает Гиниятуллин на другой вопрос активистов. В 2013 году туда прекращен завоз отходов, а сейчас ведется рекультивация: происходит выполаживание склонов, организован сбор фильтратов, планируется установить трубы для отвода свалочных газов.
Профессор кафедры природообустройства и водопользования КФУ Юсуф Азимов огорошивает присутствующих новостью. По неофициальной информации от Наиля Кашапова, директора инженерного института КФУ, говорит он, сейчас рассматривается вопрос о смене места будущего завода. А также создается рабочая группа из ученых, которые будут участвовать в обсуждении, куда переносить завод, как строить, какие режимы использовать.
Ответственный секретарь комитета по экологии ТПП РТ Михаил Аладжев объясняет, что рассуждать о влиянии мусоросжигательного завода на окружающую среду очень сложно, потому что нет определенности. И хотя существует паспорт проекта объекта (утвержденный совещательным (!), а не уполномоченным органом), сам проект все еще отсутствует.
Гиниятуллин вновь берет слово, чтобы рассказать, какую работу ведет горисполком для внедрения системы раздельного сбора ТБО. Мол, уже во дворах установлены 600 сеток для сбора ПЭТ-бутылок. Есть реализованный проект и предложения по установке контейнеров для приема вторсырья от населения на возмездной основе. Минстрой выделяет 60 контейнеров для сбора опасных отходов. И главное – утверждена муниципальная программа на этот год по субсидированию малого и среднего бизнеса. И в ней впервые прописаны мероприятия по поддержке сортировки и переработки отходов.
В Ульяновской области с помощью датчан вводят целый ветропарк мощностью 35 МВт, причем лопасти производят на местном ульяновском авиационном заводе. В планах – 600 МВт, рассказывает Альберт Гарапов, председатель “Антиядерного общества Татарстана”.
- У нас намного лучше ветровая обстановка: взять наше Куйбышевское водохранилище – это целое море. У нас, кроме авиационных, есть и вертолетный завод. А вместо того чтобы ставить ветряки, ветроэнергетику развивать - действительно возобновляемые источники энергии, продвигают мусоросжигательный завод – экологически грязное производство. Почему это происходит? - возмущается он. - Почему не задействован научный потенциал? Почему бы этот потенциал не использовать для разработки новых технологий? Почему горисполком и Кабмин не поднимают вопрос по альтернативным проектам?
- Ваши вопросы риторические. Никто здесь на них не ответит, - говорит Гузель Халилова, активист и модератор круглого стола. Мол, именно поэтому активисты и стояли в одиночных пикетах 17 дней, предлагая президенту Татарстана встретиться с ними. Уж он-то точно смог бы ответить.
- Нам не надо усовершенствовать мусоросжигательный проект, - не унимается Гарапов. - Нам вообще мусоросжигание не нужно!
ЗА ЧЕЙ СЧЕТ БАНКЕТ?
- Мы сидим и воду в ступе толчем, потому что не на что опереться. Одни предварительные разговоры то там, то здесь. Здесь присутствующие не обладают должным уровнем полномочий для принятия решений, - подтверждает слова Халиловой Гиниятуллин. Дескать, уже два года (с января 2016 года) как все вопросы по обращению с отходами переданы на уровень субъекта, и эти задачи должен решать региональный оператор, которого республика выберет в следующем году.
Активист Антон Голубков делится впечатлениями от поездки на московский мусоросжигательный завод №3 в мае. После сжигания 1 тонны отходов, по его словам, образуются около 250-300 кг шлака и примерно 30 кг золы. На заводе мониторятся 28 показателей, из них только шесть – непрерывно. Диоксины контролируются пару раз в год – измерения производит лаборатория, с которой заключен договор. Причем сотрудники лаборатории попадают на территорию по согласованию с администрацией.
Так совпало, удивляется Антон, что в тот день, когда на завод приехала делегация из Татарстана, там работала лаборатория, а вот дым из трубы не шел.
Колосниковая решетка (технология, которая будет использоваться на мусоросжигательном заводе), продолжает приводить слова одной из сотрудниц московского завода Голубков, позволяет сжигать смешанные отходы, в том числе - иловые осадки и медицинские отходы. Сортировка ТБО экономически невыгодна. А само предприятие убыточное.
- Иловые осадки точно нет! - возражает Гиниятуллин, имея в виду, что на казанском заводе сжигать иловые осадки не будут. По его словам, исполком уже заключил контракт на строительство завода по их сушке.
- Если мы построим мусоросжигательный завод, то еще больше отодвинем раздельный сбор, считает Илья Новиков, координатор “Открытой России” в Татарстане. Мол, и так у нас к 2035 году планируется достигнуть лишь 50% отбора вторсырья.
- Раздельный сбор и сжигание несовместимы! - еще более радикально высказывается активист Руслан Рязанов.
Какой интерес при строительстве мусоросжигательного завода развивать раздельный сбор, задается вопросом Смирнова, если теплотворная способность самых утильных, то есть перерабатываемых фракций, в первую очередь пластика, самая большая? К примеру, у органических отходов она составляет 3 МДж/кг, а у пластика – 24 МДж/кг.
- По переписке с Минстроем, как мне показалось, самый главный спорный момент – относительно содержания диоксинов в атмосферном воздухе. Минстрой приводит данные о том, что расчетное содержание диоксинов будет намного меньше, чем ПДК. Каково ваше мнение относительно этих расчетов? - интересуюсь я у активистов.
- Ответ простой, - включается Азимов. - У них низкая квалификация. У Минстроя не может быть этого понятия. Откуда они могут взять? У них только ссылка на паспортные данные.
Гульназ Смирнова считает, что чиновники в своих заявлениях ссылаются на данные по содержанию диксинов в европейских странах, в частности в Германии, где суммарное содержание диксинов в выбросах всех заводов – 0,5 г в год. Но одно дело – ситуация там, говорит она, а другое – в России, где содержание диоксинов в выбросах только трех московских заводов - 161 г в год. В то, что расчетные данные Минстроя соответствуют действительности, активисты не верят.
- Надо провести конкурс альтернативных проектов, - настаивает Гарапов.
- За чей счет? - интересуюсь я.
- А кто заплатит за наш банкет – за строительство мусоросжигательного завода? - спрашивает Антон и говорит, что в неофициальном разговоре Рустем Богданов, начальник отдела обращения с отходами Минстроя РТ, якобы сообщил ему, что на финансирование проекта пойдут и деньги Пенсионного фонда.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.
