Глава Башкортостана Радий Хабиров в преддверии своего 60-летия дал интервью башкортостанскому телеканалу БСТ. Эксперт по федеративным отношениям в России Харун Сидоров посмотрел беседу и делится своими мыслями по ряду посылов, которые сделал региональный глава.
Предъюбилейное интервью главы Башкортостана Радия Хабирова государственному телеканалу БСТ стало заметным событием медийного пространства республики на этой неделе или, по крайней мере, его системной, провластной части. Российские руководители в последнее время любят давать длинные интервью: не так давно Владимир Путин побеседовал с Дмитрием Киселевым, а до него — с Такером Карлсоном. В этом смысле интервью Хабирова журналисту Дмитрию Каретко есть, с чем сравнивать.
В начале интервью, отвечая на один из вопросов собеседника, Радий Хабиров обмолвился, что его кредо является принцип: "Врать не нужно". Но, размышляя над другими ответами главы республики, нельзя не задуматься над тем, насколько у него это получилось в ходе беседы.
Так, комментируя высказывания российского бизнесмена и политика Михаила Прохорова, в свое время обвинившего Хабирова в рейдерском захвате его партии "Правое дело" в интересах Кремля, нынешний глава Башкортостана дипломатично ответил, что Прохоров — "очень яркий человек" и "интересно двигался в общественных проектах", но его партия "по определенным причинам не состоялась", при этом "сам проект [партия] пошел дальше", но уже без Прохорова.
Тут, конечно, мы имеем дело с типичным интервью по-российски, а точнее — интервью одного из руководителей путинской России одному из журналистов именно этой поры. Ведь если бы этот вопрос задавал независимый профессиональный журналист, он бы не мог с недоумением не спросить собеседника, по каким таким "определенным причинам" не состоялся проект тогдашнего оппозиционера Прохорова и куда "пошел дальше" проект уведенной у него партии, про которую сегодня мало кто слышит на фоне даже таких системных партий-симулякров (ключевой термин постмодернистской философии, который означает изображение, копию того, чего на самом деле не существует. Сегодня это понятие понимают как культурное или политическое создание, копирующее форму исходного образца — "Idel.Реалии"), как КПРФ, ЛДПР, "Справедливая Россия — Патриоты — За правду" и т.п. Хотя, надо признать, что вряд ли такой вопрос мог бы возникнуть применительно к действиям, скажем, западного политика, так как администрации президентов или канцелярии правительств там не занимаются "рейдерскими захватами" оппозиционных партий, в котором Хабирова обвинил Прохоров.
Показательно Радий Хабиров говорил и о своих предшественниках на посту главы Башкортостана. Опять же дипломатично ответив, что ко всем у него "хорошее отношение". Он как руководитель администрации Муртазы Рахимова (с сентября 2003 г. по июль 2008 г. Радий Хабиров был руководителем администрации президента Республики Башкортостан Муртазы Рахимова — "Idel.Реалии") высказался о нем в почтительно спокойной тональности. Это резко контрастировало с тем пиететом, с которым он говорил об администрации президента России (в 2008-2016 гг. Хабиров работал в администрации президента РФ — "Idel.Реалии").
Рахимов в описании работавшего на него Хабирова не выглядел как отец-основатель постсоветского Башкортостана, каким, на мой взгляд, он фактически был. Более того, говоря о нем, нынешний глава Башкортостана отметил, что у Рахимова были "как успехи, так и неуспехи". Зато Хабиров решил вспомнить добрым словом руководителя Башкирской АССР Мидхата Шакирова, сказав, что ему "не воздали должное".
Осознанной была эта разная тональность в оценке двух руководителей или нет, но представляется, что она для того Хабирова, чей образ был явлен в данном интервью, весьма логична. При определенной преемственности между Шакировым и Рахимовым второй с его попытками реализовать ельцинский призыв "берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить" для Москвы был достаточно проблемным игроком, а его снятие с должности в свое время проводилось, как считают башкирские активисты, как "спецоперация". Да и Хабиров покинул Башкортостан именно при Рахимове, вернувшись уже тогда, когда рахимовское наследие было отчасти преодолено при Хамитове.
Шакиров же действовал в рамках централизованной советской системы, и в этом смысле его образ вписывается в символический ряд Хабирова так же органично, как образ генерала Шаймуратова (именем Шаймуратова ранее назван так называемый добровольческий батальон, который направлен на войну в Украину на стороне России — "Idel.Реалии"), значению которого для нынешней башкортостанской власти в интервью было уделено значительное внимание.
Если же говорить о политике непосредственного предшественника Хабирова Хамитова, которую он охарактеризовал как "мудрую и спокойную", профессиональный и независимый журналист должен был бы задать вопрос, что мешало продолжить такую политику самому Хабирову. Ведь при Хамитове, при всех претензиях к нему, в Башкортостане сохранялась реальная оппозиция, будь то башкирская национальная или российская либеральная, тогда как при Хабирове она была практически зачищена. И когда он говорит, что башкортостанское общество сегодня стало более сплоченным, чем до "СВО", надо понимать, что "сплоченность" эта достигается не через диалог и балансирование, а через фактическое исключение из общества инакомыслящих.
Наконец, "СВО", разумеется, не могло не стать одной из ключевых тем интервью с региональным руководителем, который — в отличие от многих своих коллег — сделал ее едва ли не главным приоритетом своей политики. На это обратил внимание и собеседник Хабирова, отметивший, что Башкортостан под его руководством явно выделяется среди многих российских регионов своим сверхординарным вкладом в войну, спросив главу республики о причинах этого. Хабиров ответил, что это был его личный выбор, потому что каждый руководитель сам определяет приоритеты, и он счел, что ничего важнее активного участия в этой ведущейся Россией войне для Башкортостана сегодня нет. В таком контексте становится очевидно, что создание Хабировым в Башкортостане культа Шаймуратова было заблаговременным проявлением, а создание им сети парков "Патриот" — дальнейшим развитием политики превращения башкортостанцев в воинственных патриотов России, которую он осуществляет.
Здесь стоит вернуться к тому, с чего начиналась эта статья. Одним из самых впечатляющих моментов этого интервью является тот, в котором Хабиров рассказывает, как решение о его назначении главой Башкортостана было принято Кремлем за него, хотя он сам не только не собирался в тот момент возвращаться в Башкортостан, но и считает предшествовавшее этому время самым счастливым для своей семьи.
Это наглядно иллюстрирует, чего стоят все непонятно зачем сохраняющиеся в российской конституции слова о том, что Россия является демократическим федеративным государством. Ведь невозможно себе представить, чтобы в любом из государств, которые сегодня претендуют в мире на статус демократических, а тем более федеративных — будь то Германия, или, например, Индия — решения о том, кому быть главой субъекта федерации, принималось администрацией президента не только за жителей субъекта данной федерации, но и фактически за этого руководителя.
Нельзя не вспомнить, что почти одновременно с назначением на эту роль Хабирова в колонию строгого режима на девять лет отправили Айрата Дильмухаметова — политика, который, в отличие от Хабирова, имел свое видение будущего Башкортостана и хотел бороться за него на свободных выборах. Однако у него это, используя слова Хабирова, сказанные об "угоне" партии Прохорова, "по определенным причинам" не получилось. Как по тем же причинам этого не получилось у обладавших своим политическим видением Лилии Чанышевой, Рамили Саитовой, Фаиля Алсынова или Руслана Габбасова, отправленных при назначенце Москвы Хабирове в колонии или эмиграцию.
И тут — да и в целом из интервью — наглядно видна разница Хабирова не только с упомянутыми личностями, но даже с Владимиром Путиным. Несмотря на полное неприятие идеологического проекта Путина, я не могу не признать, что оно у него есть, что в частности проявилось в его последних интервью Карлсону. А вот о Радие Хабирове этого не скажешь. Да, он выглядит вполне убежденным верноподданным, участвующим в войне, ведущейся его начальством, и готовящим для этой войны таких же верноподданных. Но из интервью Хабирова видно, что для него, в отличие от Путина, это не идеологический взгляд, и что он каким-то образом может совмещать его с любовью к булгаковской книге "Мастер и Маргарита", а также с благожелательным отношением к осторожной международной политике руководства Казахстана, дистанцирующегося от российского милитаризма.
По интервью видно, что Радий Хабиров — в первую очередь "управленец", продукт философии "эффективных менеджеров" девяностых, которые в свое время увлекались модными в среде либеральной интеллигенции произведениями и идеями и могли бы продолжать это делать и дальше, обзаводясь активами и благоустраивая своих детей в Европе. Нельзя сказать, что от этого никому не было вреда, но его по крайней мере было значительно меньше, чем стало после того, как главный начальник всех этих "эффективных менеджеров" взял курс на восстановление "железом и кровью" "исторической России", а они послушно взяли под козырек и стали проводниками его политики. И в этом, если вдуматься, настоящая трагедия не только этих "управленцев", но и всех жертв политики, которую они послушно проводят в жизнь по команде "начальства", одержимого реваншистским ресентиментом.
Харун (Вадим) Сидоров, докторант этнологии Карлова Университета (Чехия), эксперт по национальным движениям народов России в целом и Волго-Уральского региона в частности.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
