Среди десяти казанцев, которые на прошлой неделе получили сроки от 11 до 22 лет по делу "Хизб ут‑Тахрир", есть Руслан Габидуллин, 35-летний отец троих детей, которому предстоит провести 19 лет в колонии строгого режима. Его супруга с детьми покинула Россию, а его мать, Фарида Габидуллина, в интервью Радио Азатлык рассказала, как она воспитывала Руслана и почему сейчас от обвиняемых отвернулись все. "Мемориал" признал всех обвиняемых по этому делу политзаключенными, "так как они лишены свободы при отсутствии события или состава преступления".
Долгое время "тахрировцы" действовали в основном в арабских странах, а в их идеологии были сильны антиизраильские идеи
В феврале 2003 года Верховный суд России принял решение о запрете и признании террористическими на территории страны 15 организаций, включая "Хизб ут-Тахрир".
"Хизб ут-Тахрир аль-Ислами" (или "Партия исламского освобождения" в переводе с арабского) была основана палестинцем Такиюддином ан-Набхани в Восточном Иерусалиме в 1953 году. Это произошло спустя пять лет после появления на карте Ближнего Востока государства Израиль, на фоне поражения арабских армий в войне 48-го года. Долгое время "тахрировцы" действовали в основном в арабских странах, а в их идеологии были сильны антиизраильские идеи.
Изначально организация не рассматривала немусульманские страны в качестве приоритетного направления своей деятельности, однако в результате репрессий и преследований на Ближнем Востоке и в Центральной Азии многие ее сторонники оказались в России и Европе.
Фарида Габидуллина, мать Руслана Габидуллина, приговоренного к 19 годам колонии строгого режима за "организацию деятельности террористической организации", и сегодня утверждает, что ее сын не призывал построить исламское государство на территории России, где живут и мусульмане, и православные.
— Я одна воспитала двух сыновей. Их отец служил в Афганистане, мы с ним развелись. Руслан 1984 года, окончил Казанский гуманитарный институт, турецко-английское отделение, учился на платном. Работал в "Metro" по ночам, чтобы оплатить свое обучение.
Сначала его жена приняла ислам. У них был выкидыш, они очень тяжело это пережили. Жена начала ходить в мечеть. Спустя три года сын тоже пришел в ислам.
Такие же книги, наверное, у многих на чердаках лежат, остались от бабушек наших. Под прикрытием каких-то книг были приняты законы, чтобы обвинить наших детей. Силовики стараются, чтобы как можно меньше людей принимали ислам.
Однажды ему вечером позвонили по телефону и велели выйти "поговорить". Оказывается, это были из ЦПЭ (Цэнтра по противодействию экстремизму — ред.). Его тогда "взяли на мушку". Руслан тогда очень удивился, что они знают, что он начал ходить в мечеть.
Он мне тогда сказал, что хочет принять ислам. Я согласилась. Кто же думал, к чему это приведет. Я ведь и сама мусульманка. Какая несправедливость!
— В обвинении сказано, что у них нашли запрещенные книги.
— Такие же книги, наверное, у многих на чердаках лежат, остались от бабушек наших. Под прикрытием каких-то книг были приняты законы, чтобы обвинить наших детей. Они (силовики — ред.) стараются, чтобы как можно меньше людей принимали ислам.
Последние девять лет мой сын был директором магазина "Адидас". Он образованный, быстро находит общий язык с людьми, в то же время очень спокойный. Он никогда не сидел без работы. Считается, что мусульмане в основном безработные. Как он мог быть безработным, если у него многодетная семья?
— Когда его арестовали?
— Руслана арестовали 14 марта 2017 года. В ислам он пришел в конце 2013-го, начале 2014 года. Он был очень гостеприимный, у них всегда дом был полон гостей. К снохе приходили подруги. У нас дома, оказывается, велась прослушка.
Они жили в квартире, которая осталось от моей мамы. Квартира на 16-м этаже. Прослушка была установлена сверху (на чердаке). На основе всех записей моего сына осудили и обвинили, посчитав, что в этой квартире были специально организованы такие встречи.
— Как вы узнали, что их прослушивают?
Кто-то кого-то учил читать намаз. Они говорили о политике, о Сирии, о воспитании детей. Обычные разговоры.
— На суде. Нам дали послушать записи. Это были обычные разговоры, там не были ничего страшного. Кто-то кого-то учил читать намаз. Они говорили о политике, о Сирии, о воспитании детей. Обычные разговоры. Однажды там внук вернулся из школы, его мама спросила, как было в школе. Через какое-то время она ему сказала, мол, вот "как папа будешь расскывать об исламе". Это посчитали за пропаганду. Абсурд. Там и мой голос есть. Мы чувствовали, что нас могут слушать. Но мы ничего плохого не говорили. Нас и сейчас прослушивают, наверное.
— Где именно была установлена прослушка?
— На чердаке, через дымоход. Это написано в протоколах. Это незаконно. Но в этом деле столько беззакония, но нас никто не слышит.
— Были какие-то предупреждения или сразу пришли с обыском?
— Я жила отдельно от них. Наверное, за ними следили. Мой сын участвовал в одном из автопробегов (автопробег "Хизб ут-Тахрир" — ред.). Видимо, его тогда приметили. Но не было ни задержаний, ни штрафов. Однажды была попытка вскрыть его машину. Знакомый, который это видел, сказал, что это была полиция, и предположил, что ему могли подкинуть наркотики. Тогда нас предупредили: не открывать самим машину.
Мы вызвали полицию, до последнего отказывались ее открыть сами. Оказывается, на него было давление, чтобы он перестал ходить в мечеть.
14 марта 2017 года в 6 утра к нему пришли с обыском. Тогда уже задерживали мусульман, мы знали. Мне позвонила сноха, и я сразу прибежала. Сын был в наручниках, за столом что-то писали. У них в руках были какие-то брошюры. Сына увезли, с тех пор начались наши страдания.
— Есть ли еще доказательства вины, кроме аудиозаписей?
Мы чувствовали, что нас могут слушать. Но мы ничего плохого не говорили. Нас и сейчас прослушивают, наверное.
— Аудиозаписи и брошюры. Он также обвиняется в "пропаганде ненависти к другим народам". О какой ненависти может идти речь? Его жена наполовину русская, ее родители не мусульмане. Жена моего младшего сына тоже русская. Мы очень любим друг друга, нет никакой ненависти. Я это воспринимаю как ненависть к мусульманам.
В обвинении сказано, что наши сыновья призывали к исламу. Разве это плохо? Кто хочет, их слушает. Кто не хочет, может не слушать.
— У вас есть адвокат?
— Все наши сыновья отказались от адвоката. Они считают, что "это дело организовано сверху, что выиграть не удастся". Несмотря на это, им все равно назначили государственного защитника. Когда объявляли приговор, было сказано, что за "8 месяцев работы адвокатам будет заплачено 2 миллиона рублей".
Он также обвиняется в "пропаганде ненависти к другим народам". О какой ненависти может идти речь? Его жена наполовину русская, ее родители не мусульмане. Жена моего младшего сына тоже русская. Мы очень любим друг друга, нет никакой ненависти.
Содержание наших детей в тюрьме тоже будет стоить денег. А сколько денег нужно их детям? У Руслана трое детей — два сына и дочь. Дочь даже еще не видела своего отца. Когда его арестовали, сноха была беременна на шестом месяце.
Государство говорит, что дети должны воспитываться в полной семье. Наши сыновья никого не убили, ничего не украли. Государство говорит, что надо больше рожать. Вот они, дети уже родились. А их отцов посадили на такие большие сроки. Это, значит, они (силовики) видеть не могут мусульман.
Я не знаю, что с ними будет в тюрьме, я очень переживаю. На днях во время свидания сын попросил не беспокоиться.
— Обвинение непонятно большинству людей. Никто толком не знает, что такое "Хизб ут-Тахрир". Все слышат, что обвиняемые "хотели что-то взорвать". Что хотели создать какой-то "халифат".
— В уставе организации "Хизб ут-Тахрир" речь идет о "создании халифата в мусульманском государстве". Наши приписали туда СНГ и Россию.
— Кто это "наши" и куда они приписали?
— В 2003 году Верховный суд России признал террористическими на территории страны 15 организаций, включая "Хизб ут-Тахрир". Там есть описание по каждой организации. Про "Хизб ут-Тахрир" там написано, что это "идеологическая политическая партия". Там написано, что "они хотят создать халифат в исламском государстве". В России это никогда не будет возможно, потому что здесь живут и православные, и мусульмане. У них нет такой цели. В последние годы многие приходят в ислам. Силовикам на это тяжело смотреть.
— Кто помогает семье Руслана?
В последние годы многие приходят в ислам. Силовикам на это тяжело смотреть.
— Я получаю пенсию 10 тысяч, сижу на чае и хлебе, но стараюсь посылать внукам. Сын просит ничего ему не передавать, просит по возможности посылать детям. А я переживаю за него. Ему кто поможет? ДУМ РТ нам не помогает, хотя и знают, что сын не виноват. Нам никто не помогает. Это же всё неправильно.
— Вы говорите "посылаю" деньги. Они не в Казани?
— Они с мамой уехали.
— За границу?
— Да, уехали из России.
— Если сын догадывался о преследованиях, почему он не уехал?
ДУМ РТ нам не помогает, хотя и знают, что сын не виноват. Нам никто не помогает.
— Мы не хотим уезжать. Это же вынужденная мера. Мы хотим здесь жить, у нас есть такое право. Я 60 лет живу в Татарстане, в России. Я плачу здесь налоги. Почему я должна уезжать? Те, кто уехали, выбрали этот путь, чтобы не сгнить в тюрьме. Жене Руслана угрожали, что ее тоже посадят, а детей заберут в детдом. Сын сказал, что он невиновен, что никуда не поедет. Многие сейчас говорят, что надо было уехать. Сын выбрал другой путь.
У тех, кто уехал, тоже всё нелегко. Дети растут сиротами. Работы нет. В чем они-то виноваты? Даже убийц не приговаривают к таким длительным срокам.
— У всех обвиняемых разные сроки. От чего зависит срок?
— Обвиняемые делятся на "организаторов" и "участников". "Организаторы" получают больше.
— Как определяют "организаторов" и "участников"?
Даже убийц не приговаривают к таким длительным срокам
— До ареста за ними долго следили — кто к кому приходит. Мусульмане чаще живут в арендованных квартирах. А у Руслана была своя. Вот его и записали в "организаторы". В деле есть слова, как он кому-то дал 100 рублей садака (милостыня — ред). Это называется "финансирование терроризма". Следили за перепиской в интернете. О войне в Сирии они писали, что "зачем лезут в Сирию, что, в нашей стране проблем не осталось". Это в деле называется "связь с террористами". Считается, что под прикрытием игры в футбол они призывали к исламу. Дело состоит вот из таких обвинений.
Российские правоохранители "любят" преследовать "Хизб ут-Тахрир" в том числе и потому, что обвинение достаточно легко построить. В незарегистрированной организации, где нет членских билетов, реестров, тем более закрытой от посторонних, установить членство достаточно сложно. По уставным положениям ХТ, ее член не вправе отрицать причастность к организации. Они признают членство на первом же допросе. Также широко применяются показания внедренных провокаторов и "скрытых" агентов, утверждающих об экстремистской и террористической направленности. Правдивость показаний таких свидетелей невозможно проверить.
Таким образом, "тахрировцы" стали легкой добычей для силовиков, сажать их и отчитываться о "борьбе с терроризмом" очень удобно.
Адвокат Илларион Васильев, защищавший обвиняемых в принадлежности к "Хизб ут-Тахрир" ("Челябинское дело" 2013 г. и "Московское дело" 2014 г.), рассказал "Idel.Реалии":
— "Хизб ут-Тахрир" (ХТ) отрицает насилие как способ достижения своих целей. Нет ни одного установленного факта их участия в терроризме. Ее сторонники идут к своей цели путем проповедей и личного убеждения. Они практически ничего не делают, кроме того, что скрыто или открыто проповедуют свои взгляды. Поэтому преследование ХТ — это преследование за мыслеубеждения, что правозащитные организации расценивают как преследование за свободу слова.
Глава правозащитной организации Павел Чиков "Агора" в своем Telegram-канале отметил, что репрессии, возможно, становятся менее масштабными, но зато гораздо более жесткими.
Оригинал материала: Радио Азатлык
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
