Евгения Кулакова коренная сибирячка, родилась и выросла в Новосибирске, после окончания вуза решила перебраться в Санкт-Петербург. В северной столице она начала сотрудничать с "Мемориалом" (организация признана российскими властями иностранным агентом), и стала одним из участников проекта "Последний адрес".
В 2018 году состоялось ее заочное знакомство с одним из фигурантов дела "Сети" (включено в федеральный список террористических организаций) программистом Виктором Филинковым, они стали друзьями по переписке. Гражданин Казахстана Виктор Филинков был задержан сотрудниками ФСБ в аэропорту Пулково и, как он сам заявляет, подвергнут пыткам электрическим током. По версии следствия, Филинков был "связистом" террористической группы "Сеть", участники которой намеревались осуществить "насильственный захват и ликвидацию государственных органов и институтов государственного управления".
В 2021 году Второй западный окружной военный суд в Петербурге приговорил Виктора Филинкова к семи годам лишения свободы за участие в террористическом сообществе. Во время судебного процесса Евгения Кулакова была заявлена как общественный защитник, и после оглашения приговора последовала за своим товарищем по российским лагерям и тюрьмам.
— Первоначально я ничего такого не планировала, — признается Евгения. — Все получилось спонтанно. Когда я узнала, что из питерского СИЗО Витю отправляют сначала в Вологду, а затем в Киров, я решила поехать за ним, а дальше все само собой сложилось.
Дело "Сети" или "Пензенское дело"
Уголовное дело о "террористическом сообществе "Сеть" возбуждено ФСБ в октябре 2017 года. Тогда в течение месяца в Пензе задержали Егора Зорина, Илью Шакурского, Василия Куксова, Дмитрия Пчелинцева, Андрея Чернова и Армана Сагынбаева. Позже, 6 июля 2018 года, задержали Максима Иванкина и Михаила Кулькова. В январе 2018 года в Санкт-Петербурге по тому же делу арестовали Виктора Филинкова и Игоря Шишкина, в апреле — Юлия Бояршинова.
Почти все они — антифашисты и анархисты, увлекались страйкболом.
ФСБ заявляет, что участники "Сети" собирались "раскачать народные массы для дальнейшей дестабилизации политической обстановки в стране", а также устроить теракты во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу в 2018 году.
Большинство обвиняемых утверждали, что материалы дела были сфабрикованы в ФСБ, и неоднократно заявляли о том, что давали признательные показания под пытками. Следственный комитет не нашёл в действиях сотрудников ФСБ ничего противоправного и отказался возбуждать уголовные дела о пытках. По делам Виктора Филинкова и Ильи Капустина — следователь решил, что Филинкова сотрудники ФСБ законно били электрошокером, а следы на теле Капустина остались не от шокера, от укусов клопов.
Против всех них было возбуждено дело по части 2 статьи 205.4 УК ("Участие в террористическом сообществе"). Антифашист Игорь Шишкин получил 3,5 года колонии. Он полностью признал вину, подписал соглашение о сотрудничестве со следствием и дал показания против других обвиняемых. Дело против еще одного фигуранта — Егора Зорина – прекратили в сентябре 2018 года. Он тоже дал показания на других фигурантов, после чего его отпустили под домашний арест.
10 февраля 2020 года в Пензе семерых обвиняемых по делу "Сети" осудили на сроки от 6 до 18 лет. Приговор вызвал общественный резонанс. С требованием отменить его, провести новое расследование и наказать виновных в пытках выступили российские учёные, деятели культуры, педагоги, врачи, бизнесмены, психологи, правозащитники, журналисты, муниципальные депутаты и депутаты Госдумы. В Москве, Санкт-Петербурге и других городах России прошли массовые пикеты в поддержку осуждённых.
22 июня 2020 года в Санкт-Петербурге 2-й Западный окружной военный суд приговорил Виктора Филинкова к 7 годам, а Юлия Бояршинова — к 5,5 годам колонии общего режима по делу о "террористическом сообществе" (часть 2 статьи 205.4 УК). Филинкова и Бояршинова обвинили в том, что они входили в петербургские ячейки "межрегионального террористического сообщества анархистского толка с условным наименованием "Сеть", которое якобы было создано для "свержения власти" в России.
— Какое впечатление на вас произвел кировский изолятор?
Один из сотрудников, очевидно, чтобы страху нагнать, щелкал электрошокером
— У нас с Виктором сложилось впечатление, что СИЗО-1 в Кирове — один из самых жестких российских изоляторов. А Виктору много разных изоляторов довелось повидать: и на этапе из Петербурга в Оренбург, и раньше, когда его возили на следственные действия в Пензу. Началось с того, что заключенным запретили сидеть днем на тюремных лежанках, аргументируя это "Правилами внутреннего распорядка".
Между тем, сами сотрудники соблюдением ПВР себя явно не утруждали: камера была переполнена, мест на лавках не хватало, во время приема пищи заключенные вынуждены были сидеть по очереди. Когда Виктор вместе с сокамерниками стал возмущаться, сотрудники изолятора ворвались к ним в камеру, заставили всех собрать вещи и перевели в подвал. Причем пока вели по коридору один из сотрудников, очевидно, чтобы страху нагнать, щелкал электрошокером.
Как рассказал Виктор, в подвале было тесно, сыро и грязно, бегали мухи и тараканы. Вы об этом написали статью, которую немедленно опровергли в пресс-службе кировского УФСИН, сообщив, что "влажность в камерах соответствует норме, дезинфекция регулярно проводится, а сотрудники с осужденными общаются только на "Вы". Вот только тараканы почему-то не были опровергнуты… А Витю той же ночью отправили этапом, хотя до этого он находился в кировском изоляторе 28 дней.
— А вы поехали за ним?
— Да, я решила поехать за ним, но не знала куда, потому что куда идет этап родственникам и защитникам не сообщают. Мы действовали наугад. Сестра Виктора в Екатеринбурге пошла в местный изолятор и узнала, что брат там.
В Екатеринбурге я долго гонялась за различными сотрудниками УФСИН, чтобы они мне подписали пропуск в СИЗО-1. "Общественный защитник" для них было понятие непривычное, и никто не хотел брать на себя ответственность. Я много часов провела в приемной начальника изолятора, постигая дзен в очереди.
Вскоре Виктора отправили этапом в Челябинск, а потом в Оренбург, и я опять поехала за ним
В тюремном дворике впервые в жизни увидела, как сотрудники ФСИН натаскивают служебных собак, воспитывая в них жесткость. Один из сотрудников орал и бил свою собаку, а та вцепилась ему в специальный плотный нарукавник, да так и повисла. Потом Витя рассказал мне, что во время этапа на кировском вокзале заключенных привязали к специальному тросу, и они гуськом шли по путям с тяжеленными сумками под остервенелый лай овчарок.
В СИЗО-1 Екатеринбурга Витя как опасный преступник–террорист был помещен в спецблок, где было очень холодно, он простыл, начался жар. Возможно, это был ковид, но врача ему не вызывали и никаких тестов не делали. Зато камеру "террориста" посетил сам начальник изолятора и велел заменить старую рваную наволочку на новую белоснежную. Он, похоже, читал о приключениях Вити в Кирове и решил проявить внимание к политзэку.
Вскоре Виктора отправили этапом в Челябинск, а потом в Оренбург, и я опять поехала за ним. Покидая Екатеринбург, на вокзале я заметила мемориальную доску: "На Свердловском вокзале 1 июня 1934 года ждали этапа к месту ссылки в Чердынь поэт Осип Мандельштам и его жена Надежда Мандельштам". Всего этап из Петербурга в Оренбург продолжался 45 дней. Сравните: если Вы поедете по этому маршруту как обычный пассажир на поезде, время в пути составит один день и четырнадцать часов, а на самолете три часа.
— Как встретили Виктора Филинкова в оренбургской колонии?
А потом взыскания пошли просто каскадом!
— Сначала две недели его держали в оренбургском СИЗО, причем у Вити была высокая температура, но сотрудники не обращали на это никакого внимания, отказывались дать ему даже парацетамол. Опять помогли журналисты. После того как я выступила в эфире оренбургского "Эха Москвы" и рассказала о нарушениях прав заключенного, Витю осмотрел врач. А 12 августа 2021 года Виктора перевели в оренбургскую Исправительную колонию №1, и буквально с порога он получил два взыскания. Одно — за то, что не поздоровался с сотрудником во время приемки этапа, другое — за то, что употребил в своей речи термин "кича", что на блатном жаргоне означает штрафной изолятор. А потом взыскания пошли просто каскадом!
— В чем конкретно его обвиняли?
Очень быстро Виктор попал в категорию самых злостных нарушителей оренбургской ИК-1
— Например, такой случай. Объявили команду "Подготовка ко сну!" Виктор начал готовиться ко сну, снял верхний китель, чтобы умыться. Все это было зафиксировано на видеокамеру. Прошло пару дней, его вызвали на дисциплинарную комиссию, показали запись и сообщили, что он нарушил "Правила Внутреннего распорядка": начал готовиться ко сну не за десять минут до отбоя, а за девятнадцать минут! А то, что у заключенного нет часов, это никого не волнует! За эти девять минут он получил пять суток ШИЗО!
Очень быстро Виктор попал в категорию самых злостных нарушителей оренбургской ИК-1, его поместили в ОСУОН (Отряд особых Условий Отбывания наказания — "Idel.Реалии"). Только один раз его на три дня отпустили в жилую зону, чтобы он поработал в швейном цеху. При этом никто с ним не провел обучение швейному делу, не познакомил с техникой безопасности. А ведь Виктор по профессии программист, а не швея спецодежды, откуда ему знать, как шить?
— А что именно шили?
За один рабочий день Виктор "заработал" десять суток ШИЗО
— Конкретно он шил ширинки или иначе сказать — гульфики для спецодежды охранников. Рядом с Виктором сидел один заключенный, который ему показывал, как нужно строчить. Обращаясь к Виктору, этот заключенный сказал не без доли иронии: "Ответственное дело нам поручили — шить ширинки, самая важная деталь!". Виктор не выдержал и рассмеялся. Так сотрудники колонии не поленились, сделали скриншот из видеозаписи, где запечатлено как Виктор смеялся. И на основании этого скриншота обвинили его в "недобросовестном отношении к труду", дескать, смеялся на рабочем месте — нарушение! Виктору за смех во время пошива ширинок дали пять суток ШИЗО.
Еще одно взыскание Виктор получил за другую швейную деталь — пояс к брюкам. Соседи-заключенные позвали его, чтобы показать, как шить пояса, и он отошел от своей швейной машинки. Это тоже зафиксировала видеокамера. Опять сделали скриншот, и выписали еще пять суток ШИЗО за отсутствие на рабочем месте. Получилось, что за один рабочий день Виктор "заработал" десять суток ШИЗО.
— Чем заключенный может заниматься в ШИЗО?
— Ничем. Лежать на кровати нельзя — все кровати пристегнуты, лежать на полу тоже нельзя — нарушение. Что же можно? А можно сидеть на лавке и смотреть в стенку, девятнадцать часов в сутки. Вы знаете, это тоже своего рода пытка! Еще три раза в день еда и прогулка. Книжку выдают на час в день и уносят. А с книгами тоже смешно вышло. Весь этап, то есть все сорок пять дней Виктор вез с собой шесть тяжеленных книг по математике. И что вы думаете? Эти книги забрали себе якобы на проверку сотрудники колонии, передали в лагерную библиотеку и даже штамп успели поставить. Пришлось жаловаться в прокуратуру, только после этого книги вернули.
— В ИК-1 Оренбурга Виктора поставили на профилактический учет?
— Да, пять раз! Как склонного к нарушению "Правил внутреннего распорядка", дезорганизации исправительного учреждения, как террориста и как экстремиста. А еще объявили его "лидером отрицательной направленности, оказывающим негативное влияние на других осужденных". И все это несмотря на то, что практически все время пребывания в оренбургской колонии, Виктор находился в одиночной камере, и по определению ни на кого влиять не мог. Однако если почитать доклад оперативника, Филинков поддерживал связи с криминальным миром за пределами колонии. Наверное, это происходило методом передачи мыслей на расстояние…
— Вы пытались обжаловать дисциплинарные взыскания?
— Первое время мы старались избежать конфликтов, найти общий язык с администрацией ИК-1, с жалобами не обращались. Можно сказать, дали им шанс, но они им не воспользовались. Тогда мы стали оспаривать каждое взыскание в суде и на все незаконные действия администрации писать жалобы. Началось своего рода противостояние, которое продолжается до сих пор.
А еще объявили его "лидером отрицательной направленности, оказывающим негативное влияние на других осужденных"
Эта позиция — борьба за свои права, Виктору в психологическом плане более привычна и комфортна, чем ожидание какой-то милости от начальства колонии. Но пока получилось снять только одно взыскание — то, что во время приемки этапа Виктор не поздоровался с сотрудником. Ну и еще, наверное, можно назвать достижением то, что в результате всех этих судов, Виктор находится сейчас не в одиночной камере ШИЗО или ЕПКТ, а в отряде строгих условий содержания вместе с другими заключенными.
Кроме того, после нашей жалобы суд обязал колонию провести обучение заключенного Филинкова, прежде чем выпускать его на работу в швейный цех. Но даже педагог по швейному делу занимается с ним индивидуально, чтобы "опасный преступник" больше ни с кем не соприкасался.
С момента поступления в ИК- 1, то есть примерно за полгода, Виктор Филинков получил тринадцать взысканий с помещением в ШИЗО и еще три выговора. В общей сложности за эти полгода он провел в ШИЗО пятьдесят девять дней, и ещё по одному месяцу в ПКТ и в ЕПКТ. Мы готовим жалобу в Европейский суд по правам человека на незаконные дисциплинарные взыскания в оренбургской колонии. В Европейском суде уже зарегистрирована одна жалоба Виктора Филинкова на пытки, готовится жалоба на приговор.
— Виктора Филинкова пытали сразу после задержания?
Но даже когда он со всем соглашался, они продолжали его пытать
— Да, Виктор был задержан сотрудниками ФСБ в аэропорту Пулково, и его пытали в служебной машине. Оперативники ФСБ требовали дать признательные показания, что якобы Виктор был участником террористического сообщества, где выполнял функцию связного. Витя рассказывал, что боль от ударов током была такая, что вытерпеть было нереально. Он подписал все, что они хотели. Но даже когда он со всем соглашался, они продолжали его пытать.
Потом его жена обратилась с заявлением в ОНК по Санкт-Петербургу, правозащитники посетили Виктора в СИЗО и зарисовали следы от электрошокера — такие маленькие точки на расстоянии примерно четыре сантиметра друг от друга. Сфотографировать они не могли, потому что средства фотофиксации проносить в следственный изолятор не разрешают. Потом когда Виктора в суде попросили для записи образца голоса десять минут говорить на любую тему, он рассказал, как его пытали.
Из речи Виктора Филинкова:
"Когда меня пытали, это совсем не было похоже на то, как это показывают в кино, где некоторые супергерои даже смеются. Меня пытали около четырех часов, били током в основном в ногу, грудь и другие части тела, но я старался уворачиваться. Это несравнимо ни с чем. Боль такая, что ты теряешься, словно тебя нет совсем, осталась только боль. Оперативники при этом издевались, говорили нехорошие слова про мою жену. Я кричал: "Я люблю ее!", а они меня продолжали пытать… После 10 минут пыток я был сломлен полностью, но пытки и угрозы продолжались в течении нескольких часов, даже когда я все подписал. Насилие — основа их работы, это просто насилие ради насилия".
— Скажите, пожалуйста, такое отношение к политзаключенному — это инициатива руководства оренбургской колонии или это установка сверху?
— Еще на стадии следствия сотрудники ФСБ обещали Виктору, что когда он сядет, мало ему не покажется. Я думаю, они специально подобрали колонию, где руководство не против загнобить заключенного. Конечно, сотрудники ИК-1 в Оренбурге, наверное, думали, что все это будет легко и просто, и они получат поощрения от руководства. Но получилось немного не так, как они рассчитывали. Теперь им по три дня в неделю приходиться просиживать в судах, отвечать на бесконечные жалобы, встречать и провожать прокуроров и правозащитников.
Голодовку он держал одиннадцать дней — с 30 октября по 9 ноября 2021 года
В общем, хотели осложнить жизнь Вите, но осложнили ее самим себе. Даже если посмотреть, как отбывают наказание другие фигуранты дела "Сети", насколько я знаю, ни к кому так не придираются. Многие сидят относительно спокойно, насколько это возможно в рамках российской пенитенциарной системы. А в ИК-10 Оренбурга и обычные неполитические заключенные находятся в униженном положении.
— Виктор объявлял голодовку в день памяти жертв политических репрессий?
— Да, Виктор объявлял голодовку в День политзаключенного 30 октября 2021 года в знак солидарности с другими политзаключенными. А потом Витя решил продолжить голодовку с новыми требованиями: перевести его из одиночной камеры в общий отряд. Эту голодовку он держал одиннадцать дней — с 30 октября по 9 ноября 2021 года. Во время голодовки к нему наконец-то приехал прокурор, опросил, принял все его жалобы. А на следующий день Виктору устроили провокацию.
Был банный день, и у Вити под предлогом смены одежды забрали старую форму. После того как он помылся, надел новую форму и вышел к сотрудникам, у него в куртке, которую только что выдали, обнаружился обломок бритвенного лезвия… Половинка лезвия была искусно вложена в шов, Витя даже ничего не заметил. Естественно, оформили как нарушение и в качестве наказания дали ему один месяц тюрьмы в ЕПКТ (Едином помещении камерного типа). А так как в ИК-1 такого помещения нет, его этапировали в ИК-5 в Новотроицке, что в 250 километрах от Оренбурга. Я там тоже побывала.
— Евгения, а как вас встречают в исправительных колониях и тюрьмах?
— В некоторые СИЗО, например, в Челябинске, было сложно проходить, так как там предвзято относились к "общественным защитникам". Но в исправительных колониях Оренбургской области таких проблем не было, пренебрежения ко мне никто не выказывал.
Если ФСБ считает себя преемником НКВД, то ФСИН последнее время все больше считает себя преемником ГУЛАГа
Правда, был такой случай, когда я при посещении ИК-1 случайно забыла в кармане куртки зажигалку, и ее обнаружили. Был большой переполох! Тут же составили протокол, лишили свидания, несколько часов продержали в колонии, не разрешая даже позвонить. Но до суда дело не дошло: выяснилось, что сотрудники колонии составили протокол о проносе зажигалки в режимное учреждение с такой кучей ошибок, что судья отказался его принять. Для них это было полной неожиданностью, похоже, в оренбургском суде таких проблем у них не возникало. С тех пор они предприняли уже две попытки переделать этот несчастный протокол, но пока неудачно.
— Евгения, вы занимаетесь историей ГУЛАГа и посещаете современные российские лагеря и тюрьмы, замечаете ли вы некую преемственность?
— Конечно, да, это бросается в глаза. Если ФСБ считает себя преемником НКВД, то ФСИН последнее время все больше считает себя преемником ГУЛАГа. Почти на каждом сайте региональных управлений ФСИН размещена информация об истории лагерей и ветеранах уголовно-исполнительной системы, которыми призывают гордиться, как будто это ветераны войны.
В ИК-1, где сидит сейчас Витя, совсем недавно были установлены мемориальные доски с ветеранами-основателями колонии, которые служили в советские годы. Один из фигурантов дела "Сети" — Илья Шакурский сидит в Мордовии, в ИК-17 — бывшем Дубравлаге, где "мотали срок" советские диссиденты Анатолий Марченко, Кронид Любарский, Андрей Синявский, Юлий Даниэль. И когда читаешь дела "врагов народа" и дела современных "террористов", замечаешь очень много общего.
Потому что мы — люди, граждане России позволяем ГУЛАГу быть
Особенно остро я ощущала историческую преемственность, когда Витя находился в СИЗО-3 на Шпалерной улице в Питере. В XIX веке это был "Дом предварительного заключения", где сидели народовольцы, эсеры, большевики: Софья Перовская, Борис Савенков, Андрей Желябов, Юлий Мартов и Владимир Ульянов-Ленин. Во время Февральской революции тюрьму взяли штурмом как Бастилию, восставший народ освободил арестантов.
Но когда большевики пришли к власти, тюрьма снова заполнилась, теперь она стала называться "Следственная тюрьма Ленинградского ОГПУ-НКВД", и там оказались "враги народа": Николай Гумилев, Николай Заболоцкий, Даниил Хармс, Константин Рокоссовский, Дмитрий Лихачев. При путинском режиме старинная питерская тюрьма тоже пригодилась, теперь это СИЗО-3 ФСИН России, где сидели Виктор Филинков, Юлий Бояршинов и другие современные "враги народа"
— Как вы думаете, почему из любого режима в России всегда получается ГУЛАГ?
— Потому что мы — люди, граждане России позволяем ГУЛАГу быть. Мы позволяем обращаться с людьми так, как будто это не люди, а расходный материал. Пока это не изменится, ГУЛАГ будет продолжаться, обретая новые формы.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
