Год назад — 23 и 31 января — по всей России прошли акции протеста, организованные сторонниками Алексея Навального. Сотни тысяч граждан, многие из которых не являлись сторонниками политика, вышли на улицы городов. За протестами последовали массовые задержания, административные и уголовные дела. О том, как за год изменились жизни тех, кто протестовал в Уфе, — в материале "Idel.Реалии".
Январские протестные акции 2021 года в Уфе стали самыми массовыми со времён выступлений против монетизации льгот в 2005 году. Так, на шествие 23 января в столице Башкортостана, по разным оценкам, вышло от четырёх до семи тысяч человек. Акция 31 января собрала до четырёх тысяч человек
По данным правозащитного проекта "ОВД-Инфо" (внесён в реестр незарегистрированных общественных объединений, признанных "иностранными агентами"), полиция на акции 23 января в Уфе задержала 33 человека. Между тем, как утверждают в Общественной наблюдательной комиссии РБ, было задержано не менее 90 человек, которых отпустили без составления протоколов.
По сводным данным, в разгоне шествия и в задержаниях 31 января участвовало не менее 500 силовиков; некоторых из них привлекли из других городов и районов республики. Всего в этот день задержали не менее 200 участников протестной акции.
ОЛЬГА КОМЛЕВА: "СИЛОВИКИ ПОДКИНУЛИ МНЕ МНОГО РАБОТЫ"
Одна из самых активных волонтёрок уфимского штаба Навального (Штабы Навального признаны в России "экстремистскими организациями", их деятельность запрещена), кадастровый инженер и риелтор Ольга Комлева весь 2021 год провела в судах. Зимой и весной её неоднократно штрафовали за "призывы" выйти на протестные шествия в поддержку Алексея Навального и за освобождение политзаключённых. С лета Комлева отбивается от многочисленных исков МВД и Росгвардии, желающих взыскать с неё миллионные суммы "за внеурочную работу" своих сотрудников на проходивших в Уфе протестных мероприятиях.
— Мне так и не удалось попасть ни на одну акцию: ни в январе, ни в апреле, — говорит Комлева. — Полицейские задерживали меня заранее, карауля у нашего дома (Комлевы живут в частном секторе — "Idel.Реалии"). Иной раз это происходило за сутки до проведения акции, как 22 января, когда я поехала на приём в медицинское учреждение. Меня задержали, доставили в отдел полиции №9 по Уфе, где продержали более трёх часов без составления протокола, а затем оставили на ночь в комнате для административно задержанных, несмотря на то, что действующими нормативами "запрещается размещение в спецпомещениях лиц, страдающих сахарным диабетом в средней или тяжелой степени" (Комлева страдает диабетом II степени — "Idel.Реалии"). На следующий день, когда уже проходило шествие, меня судили и оштрафовали на 25 тысяч рублей за якобы призывы выйти на акцию.
Перед акцией 31 января активистку задерживали дважды. Первый раз это случилось 28 января, когда Комлева приехала к спецприёмнику, чтобы встретить отбывшую пятисуточный арест координатора уфимского штаба Навального Лилию Чанышеву. Комлеву силой выволокли из машины и отвезли в ОП-9, где на неё вновь составили протокол по ч. 2 ст. 20.2 КоАП РФ (организация либо проведение публичного мероприятия без подачи в установленном порядке соответствующего уведомления), а также по ч.1 ст. 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника полиции). На следующий день суд оштрафовал активистку на 31 тысячу рублей.
31 января Ольгу Комлеву вновь задержали перед самым выездом на шествие. Активистку на этот раз отвезли в отдел полиции №5, заявив ей, что на шествии кем-то "планируются теракты".
— В полиции мне угрожали, не пускали в туалет, отказывались отдать мобильный телефон, из-за чего я несколько часов не могла предупредить родственников о моем местонахождении. В один момент мне стало плохо, я едва не потеряла сознание и вынуждена была лечь на пол. Полицейские вынуждены были вызвать мне скорую помощь, которая отвезла меня в больницу, откуда меня уже забрали родственники. Кстати, врач скорой, узнав от полицейских, что я "с митинга", посоветовала отправить меня туда обратно, "чтобы меня там побили", — вспоминает активистка.
Перед шествием 21 апреля Комлеву вновь задержали возле дома — и в тот же день оштрафовали на 150 тысяч рублей, признав её виновной по ч 8 ст. 20.2 КоАП РФ (повторное нарушение законодательства о митингах). Этот штраф стал самым крупным за всю историю последних протестов в Башкортостане, назначенный гражданскому активисту. Всего Комлеву в течение зимы и весны оштрафовали, по её подсчётам, на 206 тысяч рублей.
В связи с многочисленными задержаниями Ольга Комлева подала в суд на сотрудников полиции.
— Мне пришлось подать в общей сложности 14 исков, поскольку первоначально суды отказывались их принимать, считая, что мои права действиями сотрудников полиции никак не нарушены. В итоге — были приняты четыре иска; все они сейчас уже рассмотрены судами. Три из них частично удовлетворены — с полиции в мою пользу взыскан моральный ущерб — в общей сложности 20 тысяч рублей. Но и эти решения я обжаловала в апелляции, поскольку не удовлетворена их итогами, — констатирует Комлева.
Административные штрафы в российских судах активистке оспорить не удалось. Однако Комлева обратилась в Европейский суд по правам человека, и, как она сообщила, в начале января ЕСПЧ принял жалобы в связи с её задержаниям 22 и 28 января 2021 года к рассмотрению.
Протест 23 января в Поволжье. Крупнейший за последние 15 лет
С лета у Ольги Комлевой началась новая серия судов, продолжающаяся по сей день:
— Силовики также мне подкинули много работы — они подали пять исков о возмещении ущерба за работу их сотрудников и трату своих ресурсов на акциях 23 и 31 января. Два иска подало МВД по Башкортостану за свою работу на обеих акциях. По одному иску подали региональное управление Росгвардии — о возмещении ущерба за работу своих сотрудников, расход бензина автомобилей и питания, а также управление МВД РФ по Уфе и ФКУ "Центр хозяйственного и сервисного обеспечения МВД по РБ". Общая сумма исков — 4 600 000 рублей. Из них только ко мне — на сумму 3 500 000 рублей. Ещё 1 100 000 рублей силовики требуют от меня, Лилии Чанышевой и активиста Ильгама Янбердина — это за акцию 23 января. По шествию 31 января силовики считают организатором меня одну.
Комлева рассказывает, что на данный момент рассмотрены четыре иска, из которых в двух силовикам отказано.
— Суды отклонили иски ко мне со стороны МВД по Башкортостану на 1 100 000 рублей и со стороны Росгвардии на 338 тысяч рублей. Юристы обоих ведомств не представили в суд доказательств того, что якобы был нанесён ущерб — не привели никаких платежных документов, расчётов, приказов и так далее. В отношении республиканского МВД суд вообще указал, что оно не является надлежащим истцом, поскольку им должно выступать МВД России. Оба ведомства подали апелляционные жалобы, которые сейчас рассматриваются Верховным судом Башкортостана, — отмечает Комлева.
Два судебных процесса активисты — в том числе Комлева — проиграли. В октябре прошлого Кировский районный суд Уфы взыскал с троих активистов — Комлевой, Чанышевой и Янбердина — 529 тысяч рублей в пользу МВД по Башкортостану. Также по иску УМВД РФ по Уфе с троих активистов было солидарно взыскано за работу силовиков на акции 23 января 383 тысячи рублей; и отдельно с Ольги Комлевой — 1 944 000 рублей за "труды" силовиков на шествии 31 января.
По словам активистки, из-за чрезвычайной загруженности в судах у неё всё меньше остаётся времени на свою основную работу:
— Только на этой неделе у меня суды по искам и апелляциям каждый день. Выходных у меня в последние месяцы практически нет. Слава Богу, мои постоянные клиенты давно всё это видят и понимают, поддерживают меня. И мой муж, Вячеслав, также очень сильно мне помогает во всей работе и по всем искам, анализируя все документы вместе со мной.
Говоря об общей политической обстановке в стране, активистка соглашается, что за последний год она изменилась в худшую сторону, однако отмечает, что появились и "некоторые позитивные тенденции".
— Я вижу, что сейчас судами удовлетворяется много исков со стороны активистов к полиции за незаконные задержания на протестных акциях, что с полицейских даже взыскивается моральный ущерб. Только у меня Верховный суд республики отменил около 20 определений районных судов. И я далеко не единственная, — говорит Комлева.
Из страны активистка уезжать не собирается, утверждая, что активных граждан нынешний уровень политических репрессий "все равно не напугал".
— Да, арест Лилии Чанышевой кого-то испугал, кто-то уехал из России, опасаясь таких же преследований. Но самые активные люди — и те кто уехал, и те, кто остался в стране — все равно будут продолжать защищать Алексея Навального, Лилию Чанышеву, других политзаключённых. Будут во всеуслышание говорить об этом, будут критиковать политику российских властей. Будут защищать права свои и других людей. И я так буду делать — просто потому, что у нас нет другого выбора, — резюмирует Ольга Комлева.
23 января 2022 года стало известно, что отдел МВД по Уфимскому району вновь подал иск к Комлевой за работу силовиков на акциях протеста год назад.
РЕНАТ ЗАЙНУЛЛИН: "МОНОПОЛИЯ ТЕЛЕЯЩИКА НА МОЛОДЁЖЬ НЕ ДЕЙСТВУЕТ"
Уфимский активист, инженер-экономист по образованию Ренат Зайнуллин ещё некоторое время назад работал в научной сфере, а затем в министерстве экономического развития республики, куда попал как один из победителей регионального конкурса "Лидеры Башкортостана". Был некоторое время связан с движением "Молодая гвардия "Единой России". Определял (и сейчас, по его словам, определяет) себя, как "государственника и патриота".
Однако провластную общественную карьеру Зайнуллин решил не делать. Вместо этого он принял участие в защите шихана Куштау и хребта Крыктытау, а затем вошёл в новосозданное движение "Республика". 23 января 2021 года Ренат Зайнуллин вместе с другими активистами движения вышел на протестное шествие в поддержку Алексея Навального.
— Перед акцией мы в нашем движении решили, что каждый сам думает — идти ли ему на шествие или нет. Сам я активистом Навального не являлся, но меня возмутили его задержание в Шереметьево и преследование российскими властями. Поэтому я посчитал, что имею право пойти на заявленную мирную акцию в его [Навального] поддержку и тем самым выразить свое мнение, — говорит Зайнуллин.
В Уфе волокли по земле женщин. Протест 31 января в фотографиях
Ещё до начала шествия активист, возмутившись словами Владимира Путина о том, что если бы Навального хотели отравить, то "наверное, довели бы до конца", отправил обращение в Генпрокуратуру России. В нём Зайнуллин заявил, что считает слова президента "призывом/подстрекательством к самосуду на усмотрение ФСБ", а также нарушением статьи 20 Конституции России: "Каждый имеет право на жизнь". Зайнуллин попросил Генпрокуратуру проверить высказывание президента на предмет соответствия Конституции. Через два месяца активист получил ответ, что его обращение "не содержит доводов, отнесённых к компетенции прокуратуры Российской Федерации".
— Многие мои бывшие коллеги, да и моё патриотическое окружение в целом удивлялись: почему я заступаюсь за Навального, за Чанышеву, за других преследуемых властью активистов. Но моя позиция проста — любой человек имеет право на выражение своего мнения о происходящем в стране, на поиск и распространение общественно значимой информации. А Навального, его соратников этого права искусственно лишают. И это несправедливо. Я потенциально проецирую эту ситуацию и на себя: ведь если я выйду на федеральный уровень политики, и со мной могут поступить точно так же. Кроме того, я ведь занимался наукой. А в науке, как только дискуссия умирает — тогда всё, пиши пропало. Начинается застой, деградация… Я, к примеру, не со всеми взглядами того же Навального согласен, но я предпочёл бы вести с ним дискуссию, а не видеть его за решёткой, — отмечает Зайнуллин.
Активист вспоминает, что на шествии 23 января наибольшее впечатление на него произвело количество участников.
— Несмотря на все "помои", которые были вылиты госпропагандой на организаторов, на шествие пришло очень много людей. Это показало, что монополия телеящика на молодёжь не действует. Властям, чтобы хоть как-то снизить предполагаемое количество участников, пришлось задействовать всё — запугивание и угрозы через правоохранительные органы, через вузы и школы, через работодателей… И всё оказалось бесполезным, — констатирует он.
Насторожила же Зайнуллина готовность властей использовать против протестующих явных провокаторов.
— Внедрённые в толпу "титушки" делали все, чтобы дискредитировать протест, выставить его участников какими-то экстремистами, как это делалось и во время событий на Куштау. Этих "титушек" легко было вычислить по их поведению; к тому же некоторые из них были в защитных масках с эмблемой футбольного клуба "Уфа" (такие были замечены на акции 31 января в Уфе — "Idel.Реалии"). В определённые моменты они провоцировали людей к выходу на проезжую часть во время шествия, на переход улиц на красный свет светофора. У Белого дома (резиденция главы республики и правительства РБ — "Idel.Реалии") они пытались толкать людей на полицейское оцепление, хотя большинство участников было намерено мирно стоять и просто требовать, чтобы к народу вышел Радий Хабиров, — вспоминает Зайнуллин.
Рассредоточенные по дворам группы "титушек" и сотрудников МВД в штатском Ренат Зайнуллин, по его словам, видел во время акции 31 января. Правда, на само шествие активист не попал, поскольку со своими соратниками искал по отделам полиции задержанного накануне чекмагушевского активиста Руслана Нуртдинова.
С ноября 2021 года Зайнуллин включился в кампанию по защите арестованного экс-координатора уфимского штаба Навального Лилии Чанышевой.
— Репрессии не отбили у меня охоту занимать активную гражданскую позицию. Пусть инструментов для этого стало меньше, но ещё есть. Например, я выступил с инициативой написать обращения в СКР с требованием к следствию отказаться от ходатайств к суду о продлении Чанышевой ареста. Наша позиция тут проста — если у следствия есть доказательства её вины, пусть несёт их в суд. До этого Лилия должна быть на свободе и иметь возможность полноценно защищаться, а также жить нормальной человеческой жизнью, — считает Зайнуллин.
Он сожалеет, что для кого-то из активистов арест Чанышевой стал деморализующим фактором.
— Это только кажется, что ничего, мол, нельзя сделать. На самом деле, даже если просто писать письма политзаключённым — это всё работает. Это даёт понять тем же следователям, властям, что многие представители общественности их точку зрения не разделяют. Я не сомневаюсь, что в определённой мере сработали и те 200 личных поручительств за Чанышеву, которые были направлены в Верховный суд Башкортостана. Это ведь пропаганда внушает нам чувство беспомощности, апатию. Нельзя на это поддаваться, — заявляет Зайнуллин.
Активист уверен, что политическим репрессиям в России рано или поздно придёт конец.
— Очевидно, какое-то время давление на свободу слова и в целом на гражданские свободы будет усиливаться. Но потом в маховик репрессий засосёт самих же их инициаторов. Из уроков истории мы знаем, что так всё и закончится у любителей позакручивать гайки. Если вы сторонник светских воззрений, то можете назвать такой финал "чёрным лебедем", а если религиозных — то "случаем — мощным, мгновенным орудием Провидения", как говорил Пушкин, — резюмирует Ренат Зайнуллин.
РУСЛАН НУРТДИНОВ: "СИДЕТЬ НА ШТЫКАХ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ НЕВОЗМОЖНО"
Чекмагушевский активист, защитник Куштау Руслан Нуртдинов смог принять участие только в одной протестной акции — 23 января. В один момент он вместе с другим активистом — Уралом Байбулатовым — был вынужден возглавить шествие от памятника Салавату Юлаеву к Белому дому и взять на себя ответственность за мирное завершение митинга у резиденции Радия Хабирова.
— Шествие было многочисленно и довольно решительно настроено, — вспоминает Нуртдинов. — У Конгресс-холла полицейских, когда они стали грубо задерживать людей, закидали снежками. Когда силовики по глупости перегородили проход по улице Валиди, их жидкая цепочка почти сразу была прорвана. А поскольку ведущие активисты штаба Навального были задержаны ещё до акции, люди остались без организаторов. Вовсю действовали провокаторы, и нужно было как-то ввести акцию в мирное русло.
На митинге Руслан Нуртдинов обратился к полицейским и росгвардейцам с призывом "опустить щиты" и перейти "на сторону народа". Он же в одном из выступлений сформулировал основные требования протестующих — отставка президента РФ Владимира Путина и главы республики Радия Хабирова, освобождение Алексея Навального и всех политзаключенных.
— Разошлись мы вполне мирно. А на следующий день, 24 января, меня с утра задержали, а ещё через день арестовали на семь суток. 31 января я освободился — шествие как раз только началось — и меня тут же, за порогом спецприёмника, снова задержали, отвезли в полицию и продержали там до вечера, пока всё не закончилось, — рассказывает Нуртдинов о последующих событиях.
Ему не удалось попасть на акцию в поддержку Навального и 21 апреля.
— За несколько дней до акции мне вручили два предостережения — от прокуратуры и МВД — о "недопустимости участия в несанкционированном публичном мероприятии". С 20 апреля возле моего дома поставили "наружку". На следующий день меня задержали и арестовали уже на восемь суток. После этого мне пришлось стать более осторожным, поскольку мне передали, что на меня уже готовятся завести уголовное дело по так называемой "дадинской" статье, дожидаясь ещё одной административки за участие в каком-либо несанкционированном публичном мероприятии. В частности — силовики уже готовились предъявить мне обвинение в организации схода граждан в селе Старокалмашево, где жители выступили за закрытие полигона промышленных отходов. Но поскольку организатором был не я, от этого обвинения мне удалось отбиться, — уточняет Нуртдинов.
Ещё до апрельских событий Руслан Нуртдинов был задержан полицией в Москве, где он принимал участие в форуме "Муниципальная Россия". При задержании силовики заявили, что, по их данным, к проведению форума причастна "организация, признанная нежелательной на территории РФ" — движение "Открытая Россия". В отношении Нуртдинова московская прокуратура возбудила дело по ст. 20.33 КоАП РФ ("Осуществление деятельности на территории РФ иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории РФ её деятельности"). В мае 2021 года активиста оштрафовали на пять тысяч рублей.
Позднее приписываемые Руслану Нуртдинову связи с "Открытой Россией", а также с запрещённой российскими судами организацией "Башкорт" — равно как и участие активиста в январском шествии — стали поводом для снятия его с довыборов в Чекмагушевский райсовет. Доносы на Нуртдинова поступили от его конкурента — директора МУП "Чекмагушевский сельскохозяйственный рынок" Айдара Насырова, а также от уфимского провластного видеоблогера Арслана Нигаматьянова.
В начале августа суд отменил регистрацию активиста кандидатом в райсовет. После этого Нуртдинов занялся организацией независимого наблюдения в своем районе.
После выборов активист живет в основном "полуотшельнической жизнью", занимаясь с детьми спортом, читая книги, а политические события комментирует разве что в соцсетях.
— Если честно, я не знаю, что делать дальше. Сейчас в России ни осталось ни одного сильного оппозиционного движения, к которому можно было бы прислушаться, пойти с ним. Системной оппозиционной деятельности нет — и непонятно, что будет дальше. Репрессии всё возрастают, всё живое закатывается в асфальт. Да и последние события у наших соседей — в Беларуси, Казахстане — рождают у людей апатию, страх. В связи со всем этим у меня такое ощущение, что я как будто со связанными руками и ногами, с заткнутым ртом лежу в багажнике какой-то машины — и кроме как мычать, ничего у меня не получается, — с сожалением отмечает активист.
Какими-то локальными проектами Нуртдинов пока не занимается — говорит, что не видит в них смысла.
— Общественная деятельность — это простое затыкание дыр, в то время как рвётся сейчас везде. Нужны системные, политические перемены. Нужно, чтобы ушел Путин, и изменился политический режим, нужна общая демократизация. Но политики сейчас в стране нет. Мы в тупике и пока не знаем, как из него выбраться, — констатирует Нуртдинов.
За событиями в сфере внешней политики Нуртдинов следит с тревогой. Но и некоторого оптимизма всё же не теряет.
— То, что Кремль помогает диктатурам в Беларуси и в Казахстане, вызывает у меня возмущение. Как и нагнетание напряжённости в отношениях с Украиной. Но я надеюсь, что войны с украинцами всё же не будет. Если же Путин туда вторгнется, то его ждет судьба Николая II, — считает активист.
Уезжать из России Руслан Нуртдинов не собирается, хотя, по его словам, ему уже много раз намекали на это.
— Провокации на эту тему, навязчивые намёки от анонимов идут в мессенджерах постоянно. Они кратно учащаются, когда становится известно об отъезде из страны очередного оппозиционного активиста. В отдельные моменты — например, во время серии обысков у активистов Навального, при начале событий в Казахстане — я замечаю усиление за мной наружной слежки. Но эмигрировать я всё равно не собираюсь, как бы ни пытались меня выдавить. Я считаю, что имею право на своё мнение, на мирный протест, — заявляет активист.
Свой нынешний пессимизм Нуртдинов определяет как "оптимизм дальнего прицела".
— Что нас ожидает в ближайшие годы? Лично я не сомневаюсь, что позитивные перемены произойдут. Путин и его камарилья власть в итоге не удержат. Кстати, я считаю, что и в Беларуси, и в Казахстане ничего ещё не закончено, поскольку сидеть на штыках долгое время невозможно. А в России ситуация такая: пусть они посадили и вынудили уехать уже сотни людей, но ведь те десятки и сотни тысяч выходивших на протесты активистов никуда не делись. В стране всё больше становится недовольных, люди всё больше радикализируются. Хотя последнему я лично не рад, поскольку являюсь сторонником эволюционного пути развития. Плохо, что власть такой возможности людям не оставляет, — подытоживает Руслан Нуртдинов.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
